Лекарство для покойника - Фридрих Незнанский
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Когда пожарные опечатывали помещение, там находился только один сотрудник Швейцера – Рафаэль Биллялетдинов. Кстати, тоже доктор наук, двадцатидевятилетний вундеркинд. Он пытался объяснить, что этого делать категорически нельзя, потому что в лаборатории сейчас проводится важнейший эксперимент, идет химическая реакция, при которой он должен постоянно находиться. Но видя, что пожарники непреклонны в своем решении, Биллялетдинов вынес из лаборатории два ящика, погрузил их в свою «шкоду» и понесся в юго-западном наравлении – в Глаголево. Что и требовалось доказать.
Около семи часов вечера Биллялетдинов въехал на территорию особняка Призера, который в это время плавал в бассейне. Призер вылез, растерся огромным полотенцем и приказал двум бритоголовым подчиненным разместить Биллялетдинова вместе с его оборудованием в доме и снабдить всем необходимым по первому требованию.
После этого он стал звонить пропавшему Швейцеру (тот уже полтора часа находился в кабинете Турецкого и по второму кругу отвечал на вопросы следователя Генпрокуратуры, чего Призер, естественно, не знал). Но даже если бы он дозвонился, то разговаривать бы не смог, потому что внезапно стало шумно. К его территории стремительно приближался вертолет, небольшая «стрекоза» опускалась чуть ли не на бортик бассейна. Одновременно стали стучать в ворота.
Али– Баба и Шумахер выскочили из дома с оружием, но Призер остановил их одним движением глаз. Он уже понял, что это не конкурирующая группировка и даже не китайцы.
Из вертолета вылезал собственной персоной Вячеслав Иванович Грязнов. Его сопровождали трое вооруженных до зубов оперов.
– Открой ворота, – не здороваясь, сказал Грязнов. – Там две машины с моими людьми.
– А если нет? – весело поинтересовался Призер.
– Взорву, – коротко пообещал начальник МУРа, и Призер понял, что он не шутит. – Можешь звонить своему адвокату.
Тут из дома вышел довольный Биллялетдинов и сказал, близоруко щурясь:
– Геннадий Андреич, забыл сказать, когда я сюда ехал, сзади было чисто.
– Кретин, – застонал Призер. – Ну, кретин!
Генеральная прокуратура
Меркулову К. Д.
РАПОРТ No 19
1. Доктор биохимических наук, член-корреспондент РАН и замдиректора Института фармакологии Швейцер А. С. уже довольно продолжительное время находится в состоянии войны со своим непосредственным шефом – академиком и руководителем того же института – Кудрявцевым С. В. Кудрявцев, являясь представителем ортодоксальной школы, всячески блокировал новейшие исследования Швейцера, связанные с синтезом группы основных медпрепаратов, аналогичных по своим свойствам давно синтезированным на Западе. Больше трех лет назад Кудрявцев обвинил Швейцера «в шарлатанстве, погоне за дешевой славой и сиюминутным результатом, затмивших такому талантливому в недавнем прошлом ученому всякие представления о научной этике и чувстве долга». Конец цитаты (смысл которой мне, честно говоря, так и остался неясен).
2. Следствием этого, по словам Швейцера, явилось то, что он устал от идиотских споров и в родном институте больше не отклонялся от генеральной линии, зато стал искать альтернативные варианты реализации своих идей. Прекрасно понимая, что любой институт или лаборатория, занимающаяся смежными проблемами, немедленно предаст огласке эффектные промежуточные результаты его работы, не дожидаясь ее окончания, Швейцер пошел на риск. Он предложил сотрудничество тем людям, которые не жаждут бесплатной рекламы и предпочитают даже во время реального успеха оставаться в тени. Так на сцене появился лидер бабушкинской группировки Карамышев Г. А., больше известный как Призер.
Последние события подтверждают, что у Призера появились собственные амбиции в аптечном бизнесе.
3. Так или иначе, но Призер три года финансировал полуподпольный отдел НИИ фармакологии, в котором разрабатываются отечественные аналоги современных западных лекарств с принципиально более низкой себестоимостью. И в настоящее время это уже практически решенный вопрос.
4. То есть у бабушкинских бандитов появлялся повод убрать Леонида Богачева, монополиста-фармацевта, в основном импортирующего дорогостоящие западные лекарства, который мог реально мешать внедрению на рынок новых российских препаратов.
5. Первый допрос Карамышева Г. А. (Призера), проведенный через час после его задержания, никаких результатов не дал. По его утверждению, с Богачевым у него не было никаких отношений, ни хороших, ни плохих: они просто не были знакомы.
Турецкий. 21 час 50 минут. 7 сентября.
Часть 5
Солонин. Крым, Ялта. 7 сентября, 16.30.Солонин в третий раз летел в Крым.
Убийство Кадуева, которым теперь как бы занимался Турецкий, и Нонны Алешиной только запутало и без того весьма загадочное дело. И как опытный оперативник, Солонин решил в очередной раз вернуться на место преступления. Говорят, что злодеи всегда на него возвращаются. Так вот, сыщики тоже.
В Москве все роли были распределены, и он с чистой совестью вернулся в Ялту.
Прибыв в обжитую гостиницу, Солонин первым делом позвонил вдове Богачева и договорился о встрече. Хотелось осмотреть дом изнутри. Ему назначили на 18.00
– Как в Англии. Хорошо еще не заставили смокинг надеть и бабочку, – проскрипел Солонин.
Катя торопилась, сказала, что у нее свободен всего один час. Солонину этого было вполне достаточно. Она поводила его по особняку, заглянули в спальню мужа. Потом показала хозяйственные помещения и даже погреба.
– А можно здесь остаться до вашего возвращения? – попросил Солонин, оглядывая восхитительное множество разнообразных вин и других напитков.
– До утра? – Катя повела плечами.
– До утра, пожалуй, не стоит. А это что? – указал он на дверь, поднявшись за ней по лестнице.
– Сауна.
Солонин зашел и туда. Сауна как сауна. Богачев мог бы себе и пошикарнее позволить.
– Муж собирался делать в ней ремонт, – пояснила вдова. – Не успел.
Экскурсия подошла к концу. Солонину ее хватило с лихвой. Он сфотографировал в памяти план дома, мельчайшие детали, особенности и мог бы безошибочно перенести это все на бумагу. В принципе, с такой целью он сюда и напросился.
В воротах, когда выходил, Солонин столкнулся с симпатичным молодым человеком, с которым он уже однажды виделся – в аэропорту Шереметьево. До него долетела фраза Кати Богачевой, стоявшей на крыльце, как родовитая дворянка:
– Виктор, опаздываешь. Я давно готова.
Солонин пнул ногой камушек. Придется познакомиться с субчиком поближе.
Он постоял еще некоторое время в отдалении от дома, но так, чтобы его не заметили. Стал в тень кипариса и сделал вид, что чего-то ждет. Ждать пришлось недолго. Шикарный «рено-сафран» выкатил из ворот и направился в сторону города.
Часы показывали 19.15.
Солонин вернулся в гостиницу, отыскал ялтинский адрес Виктора, переданный ему Турецким, и начал не спеша готовиться к незаконной акции. Если верить Богачевой, впереди у него вся ночь.
В 00.50 он стоял у дома, где проживал Гукк, рядом с городским автовокзалом. В подъезде очень кстати не горел свет. В другой ситуации это вызвало бы привычное возмущение, сейчас же только порадовало. Неслышно поднявшись на второй этаж, Солонин замер у двери под номером четыре. Бесшумно достал связку отмычек и через полторы минуты был внутри, благо замок оказался несложным.
Но дверь подвела. Предательски скрипнула и, оставшись полуоткрытой, грозила повторить свой подвиг при малейшем к ней прикосновении.
Солонин, прижавшись к стене в прихожей, плавно и быстро вернул ее в исходное положение. Скрипа не последовало. Он прислушался. На лестничной площадке стояла тишина.
Светя себе карманным фонариком, он начал методичный осмотр квартиры. Начал с единственной комнаты.
Обычная холостяцкая берлога: разобранный диван, изображающий тахту, письменный стол у окна, в углу тумба с видео-и аудиоаппаратурой, одну стену полностью занимает громадный шифоньер. На полу серый недорогой палас, стены жидко обвешаны полками с книгами.
Солонин начал с письменного стола. И не ошибся. Три ящика содержали в себе радиодетали, личные документы, нераспечатанную пачку бумаги для ксерокса, ручки, карандаши. Четвертый не открывался, он был заперт на ключ.
Искать ключ времени не было. Возможно, Гукк носил его с собой. Так что пришлось снова воспользоваться отмычками. Вот тут уже пришлось повозиться. Складывалось впечатление, что хозяин обычного отечественного стола специально поменял замок на единственном имеющем его ящике. И не просто поменял, а поставил какой-то хитрый импортный. Минут через десять замок все же сдался и тихонько щелкнул.
Солонин вытащил ящик и положил его на пол. Сам сел рядом. Содержимое того стоило.