Вопреки судьбе (СИ) - Попова Екатерина

Он поспешно открыл глаза — и содрогнулся, увидев лицо Кроули. Мертвенно-серое, застывшее, искажённое мучительным, почти сверхъестественным напряжением…

— Кроули… — бессильно выдохнул он, со страхом стискивая руки крепче — вдруг показалось, что Кроули сейчас просто исчезнет, рассыплется, растает дымом, до дна исчерпав все свои силы. И на какой-то миг успел поверить в свою чудовищную догадку, и оцепенеть от ужаса, горя, от запоздалого осознания потери…

На целый миг, за который сердце споткнулось и забыло, как биться.

А потом Кроули едва слышно вздохнул. И медленно, словно поднимая непосильный груз, открыл глаза.

И Азирафаэль понял, что до этого, в общем-то, было не так уж и страшно.

— О, Господи… Кроули…

Демон моргнул. Медленно шевельнулись пульсирующие вертикальные зрачки, с трудом фокусируясь на его лице. Застыли, глядя куда-то сквозь него. Азирафаэль захлебнулся немым воплем ужаса. Он уже видел такие глаза. Раньше. Видел — у мёртвых змей. У замученных в казематах инквизиции и концлагерях Третьего Рейха узников. У погребённых заживо жителей Мехико и Спитака, не дождавшихся помощи.

Он пытался вздохнуть. Сглотнуть этот мучительный горький комок в горле. Вздохнуть, и заставить себя говорить, и помочь — хоть чем-нибудь, хоть словом, хоть жестом, вырвать из этого страшного предсмертного оцепенения. Пытался…

И не мог.

Он медленно, не в силах отвести взгляда от этих смертельно усталых глаз, разжал до онемения сцепленные за спиной демона пальцы. И осторожно, боясь причинить новую боль, поднял руку, проводя ладонью по напряжённому плечу.

— Кроули, дорогой мой, ты можешь уже прекратить… — чувствуя, как срывается от мучительного сострадания голос, прошептал он. Кроули с трудом перевёл взгляд на него. Запоздало Азирафаэль осознал, что ему, возможно, просто трудно было фокусировать зрение, когда их лица разделяли какие-то сантиметры… А потом понял, что Кроули было трудно другое — ему трудно было просто смотреть. Просто оставаться живым.

Миг спустя серые губы демона слабо шевельнулись. И Азирафаэль, холодея, разобрал едва слышное.

— Я… большшше… не могу.

Он прерывисто вздохнул и в ужасе схватил Кроули за плечи уже обеими руками. Встряхнул, цепенея от мысли причинить боль недолеченным крыльям.

— Кроули! Кроули, хватит, отпусти, мы в безопасности! Кроули, ты слышишь меня?!

Демон слабо застонал. Змеиные глаза так и смотрели куда-то мимо Азирафаэля, в обморочное туманное «нигде», и ангел почувствовал, как его начинает затапливать уже не паника — слепой, лишающий воли ужас. Кроули держал дополнительную реальность. Всё ещё держал. И каждый миг, пока он продолжал делать то, на что вообще не должен был быть способен, отнимал у него уже не силы — саму жизнь.

— Хватит, Кроули! Остановись!

Демон наконец сумел справиться со своим зрением. На миг Азирафаэль задохнулся, встретившись с ним глазами. Передёрнулся, прочитав в плывущем взгляде какую-то дикую, нездоровую решимость.

— Дер… жиссссь, ангел.

— Что?..

— Поссследняя… п… попытка.

Губы Кроули искривила неровная, болезненная улыбка — не улыбка даже, оскал умирающего от болевого шока существа.

Азирафаэль непонимающе заморгал. Ох, нет, нет, Кроули ведь не мог… Он не станет делать глупостей, он ведь понимает, что всё равно не сможет прорваться наверх… Он ведь понимает, правда?..

Кроули слабо шевельнул плечами. Чуть повернул голову, убирая свой пылающий лоб от его лица — лишь затем, чтобы, почти повиснув у него на руках, без сил прижаться виском к его плечу. Если ноги у Кроули ещё и действовали, то сил стоять на них у него точно уже не было. Азирафаэль бессильно обнял дрожащего демона, отчаянно пытаясь передать ему хоть немного — пусть не сил, что он может сделать с этим проклятым ошейником? Но хотя бы — собственного тепла, собственной заботы… любви. Ангелы состоят из любви… ведь так? Ему всегда хватало её на всех, с кем сводила судьба… Кроме Кроули. Зачем она демону? Он не хотел навязывать Кроули то, от чего тот сам когда-то отказался. Не хотел…

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Не хотел повредить.

Слепой эгоист.

Азирафаэль бессильно всхлипнул и, задыхаясь от боли и неожиданно острой ненависти к себе, порывисто прижался подбородком к рыжей макушке. Нет, Кроули не понимал, что задуманное ему не под силу, вдруг отчётливо осознал он. Не верил в то, что не сможет прорваться. Или — не позволял себе поверить в это.

— О, дорогой мой, прошу тебя… Не надо… Это тебя убьёт…

Кроули судорожно засмеялся ему в шею сдавленным, плачущим смехом. Ничего не ответил. А Азирафаэль вдруг отчётливо вспомнил, что в его правой руке был меч. Когда-то, совсем недавно, когда Кроули толкнул его к стене, заслоняя собой, своей силой и своими крыльями от взглядов преследователей.

Теперь — не было. Лишь ладонь слабо изгибалась над поверхностью стены, словно продолжала прижимать к камням рифлёную рукоять.

…И рукоять эта была повёрнута вверх и вправо. Прочь от них.

— Кроули, меч… — тихо, сам не зная, зачем тратит на это время, пробормотал он.

Тот слабо качнул головой, не поднимая её от его плеча.

— Не бойссся… Если засссст… рянем… будет быстро.

И Азирафаэль невольно передёрнулся от запоздалого понимания. Да. Пожалуй, и впрямь, будет недолго.

И, на миг зажмурившись от острого чувства вины, крепко прижал к себе сотрясающееся в ознобе тощее тело.

Кроули слабо прерывисто вздохнул. Скорее даже — всхлипнул, с трудом набирая воздух в грудь. Едва заметно мотнул головой.

— На Третьем К… Круге… есссли я не переживу… Просссто иди по ук… зателю. Там будет недалеко.

Азирафаэль непонимающе опустил глаза.

— Что?..

— П… портал, ангел. Нассс ищут здессссь… Дойдём вмесссте… Или сссам. Я сссозд… создал нить.

— О, Господи! Кроули, нет! — наконец осознав, что имел в виду демон, в ужасе выдохнул Азирафаэль. Он вновь вцепился в друга, слабо затряс его, пытаясь привести в чувство, удержать от этой самоубийственной выходки… Замер, услышав хриплый болезненный вскрик. И, бессильно выдохнув, в отчаянии зажмурился. Здесь они обречены тоже. Какой смысл просить Кроули поберечь себя, если смерть ждёт повсюду…

Демон тяжело вздохнул.

— Просссто… держисссь.

А потом дрожащие плечи едва заметно шевельнулись; ангел скорее почувствовал, чем услышал тихий, сдавленный стон. И слабо вздрагивающие чёрные крылья медленно шевельнулись, изгибаясь защитным куполом. Охватывая, обнимая их обоих, окутывая тёплым коконом, внутри которого не было места ни холоду, ни Скверне.

Смыкаясь за его спиной.

Так, словно под его лопатками не было никакой стены.

…И её, вдруг со скрутившим внутренности ознобом осознал Азирафаэль, действительно больше — не было. Коридор за спиной Кроули медленно таял. Колебался зыбко, сюрреалистично, словно мираж над раскалённой поверхностью пустыни. Плыл неровными туманными струями, всё больше сливаясь со смыкающейся вокруг грязно-серой темнотой. Подступило, сжало внутренности муторное ощущение липкой сырости. Подкатило к горлу, заставляя судорожно сглотнуть и крепче вцепиться в безвольно висящего в кольце его рук Кроули.

Азирафаэль вздрогнул невольно, когда руки демона вдруг безвольно упали вниз. Не опустились, нет. Упали. Словно разом лишились опоры.

Нет. Не «словно».

Азирафаэль невольно дёрнулся, когда ощутил плечом слабый толчок сжатой в неплотный кулак правой ладони Кроули. Прерывисто вздохнул. Показалось — или действительно ощутил холодное, пронизывающее лёгкой дурнотой и слабостью ощущение, скользнувшее сквозь грудь от руки демона? По телу прокатилась короткая волна дрожи, и он закусил губу, не позволяя себе шевелиться. Замер, боясь лишний раз вздохнуть. Да, в случае чего, смерть будет и впрямь мгновенной. Возможно даже, почти безболезненной… Раз уж мечу не придётся пробивать тело и сущность — достаточно будет просто материализоваться в этой реальности. Азирафаэль стиснул зубы, изо всех сил пытаясь заставить их не стучать. Напоминая себе, что это, действительно, лучше медленного угасания в разъедающем дыхании Скверны.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})