Отражение в стекле (СИ) - Черненко Никита

Единственное, что пострадало меньше всего – это изрезанные и окровавленные голые ступни.

– Месть… – захлёбываясь, заговорил человек, – подают холодной… а я… пламя… – сквозь зубы полилась кровь, хлюпая в глотке.

– Сущность?

– Я… месть… – Сущность, словно заворожённый смотрел на одну точку, попытался встать, но свалился, не прекращая хлюпать. Кровь удивительно хорошо виднелась на поверхности.

– Какого чёрта с тобой стало?! – от вида недавно пестрящего изящностью внутреннего голоса к горлу подступила тошнота. Ещё одним поводом стал сладковато-пряный запах гнили, появившийся сразу, как Сущность начал шевелиться, а теперь и забивал лёгкие.

– Всё… сгорит… – Сущность кое-как встал, сверля одним единственным глазом Артёма. От этого взгляда становилось горячо.

– Ты… сгоришь…

Воздух мгновенно воспламенился, обдавая Артёма липким огнём. Одежда расплавилась, стала продолжением этого огня, а может даже чем-то большим, подобным магме.

– Хватит! – Артём и сам понимал, что его вопль бесполезен: его выгонят из этого сна самым неприятным способом.

– Я – огонь, – Сущность подходил всё ближе, по полу полз иней, но воздух был раскалён.

Ноги обгорели и больше не могли удержать вес сгорающего с каждой секундой тела. Основным удивлением было то, что Артём до сих пор не выключился от боли, хотя и сознание уже почти покинуло тело, местами прогоревшее насквозь.

– Хватит… – остатками рта и голосовых связок прошептал не своим голос Артём перед тем, как закрыть глаза. Последнее, что он увидел – недоумевающей глаза мучителя и местами зажившее новой кожей тело.

Первое, что сделал Артем, когда проснулся – ошарашенно отдёрнул руку, нагретую на припекающем солнце. Слегка размяв затёкшую за время сна спину, он заглянул в комнату: Марго всё ещё спала, отвернувшись в тёмный угол дивана, и просунула нос в щель между его спинкой и подушкой.

Думать снова приходилось с некоторым усилием: то ли от произошедшего во сне, то ли от происходящего вокруг. После спешных водных процедур Артём решил не забивать голову неразрешимыми задачами хотя бы в это утро и просто приготовить завтрак.

Обычно, Артём не заботится о роскошной трапезе, но в этот день он решил начать с чего-то серьёзнее, чем простое чаепитие. В холодильнике, неожиданно полном еды, которую он даже вроде бы не покупал, нашлись яйца, достаточно свежий бекон, средних размеров помидор и зелень. Завтрак наклёвывался сам по себе, но виднелась одна маленькая, совсем важная и самая важная проблема: уровень готовки всегда оставлял желать лучшего и больше полагаться на слепую старушку Удачу.

И в этот раз чуда не произошло: помидор наотрез отказывался резаться и лишь давился (хотя в оправдание было решено, наконец, наточить ножи в квартире), и хотя запах стоял хороший, всё шло наперекосяк, включая расплывшийся желток и слегка (ну честно!) пригоревший бекон.

– Могло быть и хуже… если бы вместо меня готовил младенец, – с улыбкой самоиронии подвёл итог Артём, выкладывая самую худшую часть содержимого сковороды на тарелку. К слову, вкус был заметно лучше, чем внешний вид завтрака. Правда, окно всё же пришлось открыть настежь, что не особо и расстраивало: тянуло свежей майской дополуденной прохладой.

Как бы ни хотелось сделать утро максимально непринуждённым, идея просыпаться среди ночи каждый раз, когда будет являться Сущность в своём обгоревшем обличии, вряд ли могла хоть кому-то показаться заманчивой. И всё же, возможности решить это прямо сейчас не было, потому он просто продолжил есть, заранее добавив это в свой список дел и загадок.

Тем временем, в комнате послышалось активное движение. Бесшумно передвигаясь по ковру, Марго прошла в кухню, где и столкнулась взглядом с трапезничающим.

– Я так понимаю, доброе утро?

– Определённо не самое плохое. Или недостаточно плохое, чтобы называться плохим… завтрак готов, в общем, – улыбчиво ответил Артём.

– И давно ты тут?

– Смотря что ты подразумеваешь. Я застал тебя спящей где-то в час ночи, а потом решил не мешать и перешёл на кухню, где и доспал до утра.

– Ты весь день в отключке пролежал, знаешь про это?

– Скорее догадался: для этого не нужно обладать дедуктивным мышлением.

– Вот как.

– А ты, извиняюсь, как вошла? Помнится, я закрывал дверь.

– Не знаю, когда точно ты её там закрывал, но я даже не первая, кто вошла.

Марго села напротив и налила себе воды.

– К тебе явно кто-то врача вызывал. Насчёт того, стащил ли от что-нибудь взамен, не знаю, но на столе была записка с указаниями. Не знаю, от неё ли ты свалился без чувств, но несмотря на то, что уборка явно предназначалась тебе, я взяла это на себя. Ты, кажется, был совсем немножечко не в состоянии.

«Отличный спокойный завтрак, матушка Судьба. Что ещё подкинешь на день грядущий? Армагеддон? Нападение ёжиков-убийц прямиком из какого-нибудь заповедника?»

– Я хотел тебя поблагодарить… ты, кажется, изрядно попотела ради того, чтобы привести мою берлогу в должный вид.

– Кстати, это ведь ты меня на диван перетащил? Не я к тебе легла?

– Не бойся, лунатизмом ты, кажется, не страдаешь. Я перетащил.

– Ну и где ты спал в таком случае? Нет, я конечно не… но ведь там на одного-то человека место не так уж и много.

– Здесь? Я неприхотлив.

«Оказывается, первое, что может прийти в голову в подобной ситуации – не попытка оказать радушный дружеский приём, а классический способ затаскивания в постель. Запомним, мамзель, запомним»

– Ты мог и…

– … Нет, не мог. Это было бы странно.

– То, что ты уснул на своём собственном диване? Да, действительно странно!

– То, что я уснул бы на этом диване рядом с тобой, зная тебя от силы несколько дней – вот что странно.

– Это не… – Марго замялась, как только столкнулась с вызывающим взглядом, – ты ведь не понаслышке должен знать, что это почти что классика нынешней молодёжи. И вообще, ты мог этого не делать!

– Мог. Но это негостеприимно.

– Я спала!

– А у меня несколько иные понятия гостеприимства. Хоть спящая, хоть пьяная, хоть убитая горем, хоть угашенная таблетками! Всё одно – девушка получит лучшее, на что достойна. К тому же, ты убрала всю мою квартиру.

– Просто помогла, вот и всё…

– А я просто хотел, чтобы ты отдохнула… не на полу.

– Тебе самому надо было отдохнуть, между прочим!

– Вот я и продрых почти все двадцать четыре часа, пока ты работала. А я считаю, что был достоин удобного спального места меньше, чем ты.

– Ты, в первую очередь, болен. Или переутомлён, не так важно. А значит, что ты трудился до такой степени, что даже твой организм уже ушёл в отказ и выключился.

Артём не нашёлся, что ответить.

«Частично права. Но не говорить же теперь, что я не работал, а дрался за свою жизнь и жизнь моего друга с сотней килограмм мышц, предварительно прокатавшись по всему городу вдоль и поперёк»