Волшебник - Андрей Борисович Земляной
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Судя по довольному лицу, настроение у генерала было отличное.
— Павел, Анатольевич, я только душ приму и сразу составлю вам компанию.
Через пять минут, Виктор в меру расслабленный, и благоухающий импортным шампунем, вышел к Судоплатову и сел в кресло напротив.
— Заварил ты историю, Витя. — Судоплатов, не отрывая взгляда от моря, поднёс чашку к губам и сделал глоток. — Прокуратура и Министерство гражданской авиации буквально стоят на рогах, а твоё сопровождение, выделенное на всякий случай, сейчас занято писаниной. Кто где стоял, кто куда смотрел. Но самое смешное не в этом, а в том, что тем же рейсом летел начальник «Девятки[35]» Сергей Николаевич Антонов. И вот он просто копытом бьёт, огнём дышит, и требует одного студента МАИ срочно поставить в стойло девятого управления.
— Оценил скорость движения? — Виктор усмехнулся, и нагнувшись над столиком занялся чаем.
— Не только. — Судоплатов улыбнулся, и допив чашку поставил её на столик. — Больше конечно чёткость реакции, и адекватность принятых мер. Но это так. Для смазки разговора. Я так ему и сказал, чтобы в очередь для начала встал. Но Брежневу ты понравился. Не тупил, не юлил. Говорил чётко, понятно, и не пытался смягчать формулировки и врать. У Ильича на враньё особый нюх. Так что сейчас он ломает голову как бы тебя подтащить для регулярных консультаций, и чем тебя вообще заинтересовать. Вон, даже в спецпансионат ПГУ[36], допуск дал. А это сам понимаешь, не для всех.
— Да ладно. — Виктор фыркнул. — И что тут такого? За пару тысяч рублей в месяц можно снять такой роскошный дом… а девчонок вокруг вообще сколько хочешь, на любой вкус. Народ же на юга ездит гулеванить а не книжки читать. Ну, да. Вертолёта под боком не будет, как и Чайки, но мне на это насрать с высоты Пизанской башни.
— Да знаю я. — Судоплатов взмахнул рукой. — И Дед[37] знает. Но это не значит, что они бросят попытки купить тебя. Им так проще. Купил человека и знаешь, что он твой. И время от времени подбрасываешь ему всяких сладостей.
— Кстати насчёт сладостей, Павел Анатольевич, вам деньги нужны? — Виктор посмотрел на Судоплатова. — Я пару лет назад подрезал что-то около миллиона у криминала. Часть, что была мелкими купюрами — забрал, а часть спрятал. Так что можете забирать. Это рядом с конторой Морпорта, дом, там в подвале вход в бомбоубежище. Ну и в фильтровентиляционной установке, под двигателем, чемодан с деньгами.
— Не жалко? — С улыбкой спросил Судоплатов.
— Нет. — Виктор пожал плечами. — Во-первых я не потратил ещё то, что взял из этих денег, во-вторых, если нужно будет, я себе ещё возьму. Ну а в-третьих, если уж так не хочется забирать их просто так, можете поменять их мне на десятки. Скажем один к трём или один к пяти. Пусть будет запас, на оперативные расходы.
Пётр Ефимович Шелест, первый секретарь ЦК КП Украины, был в ярости, и это ещё слабо сказано. Решение о возврате Крыма в состав РСФСР, с ним конечно обсуждали, но… не обсуждали, а просто поставили в известность, что Крым будут возвращать. Тогда он метнулся в Москву, чтобы нажать на все возможные рычаги, и в конце концов повлиять лично на Ильича, но ситуация уже была в такой стадии, что решение никак изменить было нельзя. Но что хуже всего, ему шепнули, что подобная участь, ждёт Харьков, Днепропетровск, Запорожье, и другие области, присоединённые к центральной Украине при Ленине. Вот этого допустить было никак нельзя, и Пётр Ефимович, резко завершив свои дела в Москве, собирался вылететь в Киев, чтобы оттуда руководить сопротивлением решениям Брежнева, которого посчитал впавшим в старческий маразм.
ЗИЛ-114, который вёз первого секретаря ЦК КП Украины, остановился у главного входа правительственного аэродрома Внуково 2, Но, когда помощник распахнул дверь, и Шелест шагнул из машины, глава Украинской ССР пошатнулся, и не успели помощники и охрана среагировать, как он упал без чувств на асфальт.
Срочно прибывшая бригада диагностировала инсульт, а через три часа, была зафиксирована смерть. Пришедший на его место Щербицкий, был так доволен возвращением во власть, что без боя отдал всё, и готов был отдать ещё больше, начав работу по возвращению восьми областей в состав РСФСР.
А, Динмухамед Ахмедович Кунаев, чётко уловив сигнал об изменениях в национальной политике, даже не стал дёргаться, а сам приехал в Москву, с проектом передачи степных областей Казахстана в состав РСФСР. За что и был оставлен в живых.
Огромный и довольно кривой механизм управления СССР, сразу начало лихорадить. Ведь не было никакого Совета Народных Депутатов РСФСР, не было никаких министерств и ведомств самой крупной республики Союза. По умолчанию, эти функции несли союзные ведомства, которые и так были нагружены управлением республиканскими предприятиями и ведомствами.
Поэтому при министерствах стали создавать управления который занимались исключительно работой с предприятиями российской федерации, а у союзных министров появились заместители, руководившие этой работой. При этом, всем министерствам было категорически запрещено увеличивать штат даже на одного человека, а всю работу требовалось провести за счёт перераспределения сотрудников.
Брежнев сидел в своём кабинете в Сенатском Дворце, когда принесли материалы из Прокуратуры о происшествии в самолёте. Причём занёс их не кто-нибудь, а сам начальник «Девятки» Сергей Николаевич Антонов. Который и рассказал толком, что случилось на борту Ильюшина и почти потребовал определить Николаева на учёбу в одно из военных училищ.
— Сергей Николаевич. — Брежнев укоризненно покачал головой. — Ну ты как маленький. Итак, на передних креслах летят четверо. Офицер КГБ, два офицера главного разведуправления, и вот этот парень. Тебя ничего не удивляет?
Думал генерал недолго.
— Понял. — Он кивнул. — Однако-ж попробовать стоило.
Антонов давно ушёл, а Брежнев, сидел глядя в окно, за которым было видно кусочек Кремля, и безоблачное московское небо, размышляя о том, как всё быстро закрутилось. Когда он вынырнул из мутного и расслабленного забытья? Ведь в последнее полгода он даже на охоту не выезжал. Некогда. Брежнев словно плёнку отмотал воспоминания назад.
Нет не в тот момент, когда узнал, что Союз растащили по кускам. И не тогда, когда узнал, что соратники уже предали его. Нет. А тогда, когда он узнал, что в лучшей стране мира, рабочие и служащие фактически недоедают, заполняя
