Бесков - Владимир Игоревич Галедин

и привычка к опозданиям — между прочим, с этим мы сталкивались во всех латиноамериканских странах — казались неприемлемыми для проведения сбора, и он заявил, что завтра же мы должны улететь из Мексики обратно в Москву. Я был обескуражен: в ответ на мои доводы о невозможности этого предприятия он приводил свои неопровержимые доказательства — отсутствовал автобус в положенное время, не предоставляли тренировочное поле и т. д.

Конфликт погас, поскольку со следующего дня Константин Иванович убедился, что мексиканская сторона безотказно выполняла все наши просьбы, а условия для проведения сбора во всех отношениях были благоприятными».

Всё-таки сближает чужбина наших людей, если они одной «группы крови». В мексиканскую жару все работали на совесть: две-три тренировки в день являлись обязательной программой. Зато вечера Бесков и Старостин проводили в многочасовых разговорах. «Константин Иванович открывался мне в этих беседах как фанатически влюблённый в футбол романтик, — рассказывает Андрей Петрович. — Нас сближали взгляды на игру как на своего рода искусство. Оба мы увлекались театром и были знакомы со многими деятелями. Поэтому и представления о содержании игры и формах её проявления у нас во многом совпадали как в частных, так и в главных направлениях. Он исповедовал футбол атакующего, комбинационного содержания. Техническое мастерство и зрелую тактическую мысль ценил как качества первого порядка, без совершенного овладения которыми зрелищного футбола не создашь.

Бесков был, как я уже говорил, педантично точен в соблюдении времени отъезда на тренировку или любого мероприятия, предусмотренного распорядком дня. Такой же неукоснительной дисциплины он требовал и от других. Но в наших разговорах о футболе он был расточителен безлимитно: порой засиживались до утра. Однако за десять минут до начала завтрака, неизменно выбритый, свежий, в отутюженном костюме, он появлялся в зале, проверял у врача готовность завтрака и справлялся о состоянии игроков на данное утро».

Зимний турнир в Мексике имел несомненное спортивное значение. Тем более что каждая встреча с участием «Селекциона Русо» (так прозвали сборную СССР местные болельщики) вызывала неподдельный интерес. Вмещающий 75 тысяч зрителей стадион в Мехико всегда был полон. И надо сказать, футболисты не подкачали. Одержали четыре победы («Америка» — 5:0, «Некакса» — 2:1, «Гвадалахара» — 2:1, «Сан-Паулу» — 4:0) и один матч завершили вничью («Партизан» — 1:1).

При этом необходимо подчеркнуть: все встречи (а к пяти турнирным добавились три контрольных) носили в первую очередь тренировочный, экспериментальный характер. Бесков работает широко, мощно, крупными мазками, используя максимальное количество сочетаний красок, их переливов, переходов из одной в другую. Образующиеся оттенки рассматриваются наивозможно досконально. Приняв сборную в середине лета, он к февралю проверил в деле около сорока исполнителей, а по весне добавится ещё группа дебютантов. Отметим, каждый кандидат комплексно изучается, ни о каких клубных и личных пристрастиях речи не идёт. Разглядывая, размышляя, анализируя, тренер задаёт себе самому новые и новые вопросы. И сам же мучительно ищет ответы.

Вместе с ним пришли и показали себя чуть позже Логофет, Валерий Маслов, Алексей Корнеев, Бурчалкин, Соснихин, Вадим Иванов, Данилов, Глотов, Юрий Шикунов, Вшивцев, Геннадий Матвеев, Олег Сергеев, Туаев, Мустыгин, Копаев, Владимир Федотов... А Урушадзе, Королёнков, Мудрик и Шустиков уже бились против Италии. Так что перед нами — работа не только на сегодняшний и даже не только на завтрашний день. Здесь перспектива как минимум на пятилетку.

Пока же придётся ограничиться 64-м годом. Он характерен тем, что с небольшим интервалом проводились сразу два крупных соревнования — Олимпиада и Кубок Европы. А в Олимпийских играх тогда профессионалы участвовать не могли. Страны развитого капитализма и впрямь отправляли на форум четырёхлетия любительские или молодёжные команды, которые не имели шансов в борьбе с псевдолюбителями из соцлагеря. СССР, Венгрия, Польша, Югославия, Румыния, Болгария, ГДР, Чехословакия выставляли, по сути, первые сборные и разыгрывали олимпийские медали между собой. Но как-то надо было соответствовать принципам, заявленным бароном де Кубертеном! Вот и решили, что, помимо прочего, футболисты, сыгравшие на чемпионате мира, автоматически считаются профи. Таким образом, нашу олимпийскую команду, которую возглавляли Вячеслав Соловьёв (старший тренер) и Евгений Лядин, не могли усилить Яшин, Дубинский, Воронин, Численко, Иванов, Понедельник... Пожалуй, всё. Остальные члены сборной, выходившие на чилийские поля, в качестве кандидатов уже не рассматривались.

Теоретически можно было сформировать две команды: одну для Европы, другую для отбора в Токио. Только зачем? Ведь большинство имело право выступить и в олимпийском, и в континентальном турнирах. Расширенный список Бескова включал 35 кандидатов, куда входила и вся олимпийская сборная. Потому резонно было тренироваться всем вместе. Вопрос — где?

«Главная команда страны фактически “бомжевала”, не имела своего уголка, крыши над головой и постоянной тренировочной базы, — констатирует А. Т. Вартанян. — Зимой 64-го ей, точнее тренерскому штабу, выделили под трибунами Большой спортивной арены Лужников просторное, удобное, красивое помещение. Команда тренировалась на лужниковском поле. Больше негде. В загородном доме отдыха ЦК КПСС “Озера”, что в 27 километрах от Москвы, неофициальной резиденции сборной, до тех пор не было футбольного поля, хотя места для сооружения базы вдоволь. Многолетние попытки федерации добиться разрешения (у кого — у самого ЦК?!) на строительство пресекались на корню».

Кстати, спокойно работать в Лужниках удавалось не всегда. На трибуны проникали болельщики, отзывавшиеся на каждый неудачно выполненный футболистом приём свистом и оскорблениями. Бесков жаловался: игроки нервничают. Можно, конечно, в данном случае порассуждать о том гигантском интересе, что вызывала сборная у советских граждан. Вместе с тем описанные выше сцены говорят и об огромном давлении, которое испытывала команда.

Все осознавали ответственность. А если кто не понимал значимости предстоящего четвертьфинала, следовали жёсткие оргвыводы. «На днях, — рассказывал «Советскому спорту» Константин Иванович, — мы временно исключили из него (списка кандидатов. — В. Г., А. Щ.) способных ташкентских футболистов Стадника и Красницкого. Последние наблюдения за их игрой показали, что они слишком мало делали и делают сейчас для того, чтобы повысить своё мастерство. Могу сказать, что если они не пересмотрят своего отношения к тренировкам, то их временное исключение из сборной может стать постоянным». Что, к сожалению, и случилось.

Что же до боевого состава, то он почти прояснился уже к 23 апреля, когда сборная в Лужниках провела генеральную репетицию, взяв в спарринг-партнёры малоизвестный бразильский клуб «Пирасикаба». В данной ситуации любопытен не счёт 2:0, а практически сформированная линия обороны с Яшиным во главе и с теми же четырьмя защитниками, что выйдут 13 мая в Стокгольме. Естественно, без Воронина полузащита обойтись не может. Против бразильцев пару ему составил киевлянин Андрей Биба, хороший футболист