Возвращение призраков - Джеймс Херберт

Эш вопросительно приподнял брови.

— Ничего таинственного, Дэвид. Он беспокоится, что в один прекрасный день все здесь может обрушиться, и не хочет, чтобы в это время кто-то оказался рядом.

— Почему бы ему не снести это здание, если он так беспокоится?

— Это слишком дорого. И кроме того, дом находится в частных владениях — никому не позволено сюда заходить.

— Я нигде не видел предупреждающих знаков.

— В них нет необходимости. Кажется, никто и так не интересуется этим местом.

— Даже человек, скупивший остальные владения?

— Карл Бердсмор? Он знает, что оно за их пределами. Это мой дед, Невилл Локвуд, распродал земли, чтобы расплатиться с долгами, и он оговорил в условиях сделки, что Локвуд-Холл навсегда останется семейной собственностью Локвудов, невзирая на его состояние. Думаю, он хотел поддержать традицию, как бы ни уменьшилось наше богатство. Новый владелец земель построил собственное поместье на южной стороне — это был Бердсмор, он купил наши угодья двадцать с лишним лет назад. Мне говорили, он владел несколькими журналами по машиностроению и продал их за миллионы. Тогда он пришел к моему отцу и потом приходил еще несколько раз с предложением купить остальное, но отец отказал ему. Наверное, теперь Бердсмор уже отказался от мысли стать единоличным господином всех владений.

Эш мог понять амбиции миллионера, поскольку Локвуд-Холл после перестройки мог бы стать великолепной резиденцией в прекрасном обрамлении, и несомненно, Бердсмор был готов заплатить за него баснословную сумму. В некотором роде было приятно узнать, что семейная традиция возобладала над силами рынка. Локвуды были вымирающей породой.

Внезапный шум крыльев заставил обоих вздрогнуть, и Грейс отшатнулась от дверного проема, опасаясь, что сейчас сверху что-нибудь упадет. Но с крыши посыпалась только пыль, и на солнце засияли миллионы сверкающих точек.

Эш взглянул вверх и увидел птицу, только что усевшуюся на балку высоко над пустым помещением. «Значит, я ошибался, — подумал он, — здесь есть жизнь», и будто в ответ ворон издал резкое, хриплое карканье, еще более мрачное, чем пустота этих старых стен.

— Дэвид. — Грейс уже ушла вперед, она была почти у самой лестницы. — Пойдемте.

Он оглянулся на ворона. Тот молчал и, казалось, внимательно смотрел на него сверху. Эш поежился и вдруг понял, что несмотря на беспрепятственное прохождение солнечных лучей внутрь, в Локвуд-Холле — или в том, что осталось от него — было холодно, как в склепе.

21

Ах, вот и это место! Мило. Нет, не просто мило: прекрасная маленькая деревенька. Какая жалость, какой стыд!

Маленький тщедушный человечек на скамейке положил ногу на ногу, обхватил руками колено и несколько мгновений раскачивался взад-вперед, еле заметно — его плечи едва отрывались от спинки. Он задумчиво похлопал рукой по тонкой тросточке с серебряной рукоятью.

Случайный прохожий мог бы принять это местечко за совершенно обычное — ну, может быть, слишком милое с этой своей старомодной гостиницей и живописными домишками, этой лужайкой и прудом — слишком милое, чтобы назвать его совершенно обычным — но, конечно, прохожий бы решил, что тут спокойно и определенно ничего не происходит. О да, и случайный приезжий, вероятно, заключит, что деревенские обитатели — очень милые люди без каких-либо особых забот, кроме обыденных мечтаний; и он не заметит за вежливыми улыбками отдаленной, но — если приглядеться — заметной тревоги, какого-то душевного дискомфорта в бегающих глазах.

Несомненно, это то место. Великий Боже, да здесь чувствуется подрагивание в самом воздухе, чувствуется запах тревоги. Эти люди — только посмотреть, как они прохаживаются мимо, еле кивая друг другу, избегая встречаться глазами — эти люди подозревают, что в их деревне происходит что-то ужасное, но пока не знают что это. Они ждут чего-то, но у них нет нити к тому, что может случиться.

О чем-то задумавшись, Симус Фелан поскреб в носу и вытер палец носовым платком в красно-белую крапинку, который выхватил из нагрудного кармана своего твидового пиджака. Некоторое время он рассматривал землю перед собой, изучая темные пятна на траве, и глубокие морщины избороздили его лицо, а обычно веселые глаза на время затуманились.

Ну вот, отвратительная высохшая кровь заляпала траву (какой мерзкой становится эта жизненная жидкость, когда так безрассудно расплескивается!) и теперь нарушает душевный покой, заставляя размышлять и гадать, откуда она. Что-то случилось здесь, на этом самом месте, совсем недавно, что-то ужасное и жестокое. Смерть запустила сюда свои костлявые пальцы, но ее хватка еще не достаточно крепка. Да, да, я чувствую это. Смерть еще не прошла здесь, но хмуро стоит, рядом. И ждет удобного момента.

Он вытянул шею, чтобы разглядеть подъезжающий к лужайке красный «форд», его интерес привлекла не машина, а водитель. Маленькие глазки, в которые вернулась веселость, прищурились, пытаясь рассмотреть его лицо, но солнце стояло высоко, и внутри машины казалось темно. Однако удалось различить профиль.

Хм, волевое лицо. Впрочем, наполнено сомнениями. Так почему этот человек привлек мое внимание? Ах, да, он тоже часть этого. И ощущение сильное. Ну-ка, он тоже что-то уловил. Смотрит сюда, что-то разыскивая. Он увидел меня, но не уверен. Снова смотрит мимо, осматривает дорогу. Совершенно сбит с толку.

Маленький ирландец наблюдал, как Дэвид Эш втиснулся на последний оставшийся пятачок стоянки по ту сторону пруда, как запер машину и пересек дорогу, направляясь к «Черному Кабану», как обошел стоящий у поребрика полицейский автомобиль и подошел ко входу в гостиницу. И снова остановился и осмотрелся, прежде чем войти.

Он не здешний, наверняка. Приезжий, как и я. Да, он участвует в происходящем здесь. Интересно, его тоже позвали эти страшные вибрации? Его тоже привели сюда они?

Фелан замер на скамейке, уставившись на вход в гостиницу.

Нет, энергия этого человека не очень сильна. Или, точнее сказать, слишком подавлена. Как бы то ни было, мы должны поскорее сойтись. То есть, пока не поздно. Но в данный момент пусть просто сидит и впитывает то же, что и я, что бы это ни было. Например, пруд вон там. Ужасный застоявшийся пруд. И он глубокий, глубже всяких земных пределов, мне даже не нравится сидеть рядом. Пожалуй, я прогуляюсь к церкви, что виднеется вдали. Церковь — всегда хорошее место для начала, и приезжий, шныряющий вокруг подобных древних достопримечательностей, ни у кого не вызовет удивления.

Симус Фелан встал и потряс по очереди обеими ногами, будто расправляя складки на собственном теле. Потом приподнял легкомысленную шляпу с узкими полями, чтобы пробежать рукой по серебрящимся редеющим волосам. Проделав это, он быстрым движением водрузил шляпу на место, снова взял трость, резко расправил плечи и уже было пошел к церкви на возвышенности. Но что-то снова привлекло его внимание — нечто, вызвавшее его удивление тем, что он не замечал этого раньше Позорный столб и колодки он заметил еще до того, как сел на скамейку; в них не было ничего неуместного. Однако в этот момент по иззубренному древнему дереву позорного столба текла темная жидкость, такая же темная, как на траве.