Венец одержимых. Золотые миражи Востока - Юрий Ходырев

беспокоил недавний страшный сон, наполненный грозными знаками. Господь часто посылает смертным важные предостережения и их надо правильно понять!

Он решил развеяться прогулкой и приказал седлать лошадь. Но не успел он со слугами выехать из лагеря, как его догнал де Ридфор и попросил разрешения присоединиться к свите.

Король не возражал, но внутренне подобрался. Он прекрасно знал о редкой способности де Ридфора убеждать и воспламенять людей, поэтому решил не поддаваться его влиянию, особенно если тот примется уговаривать его сейчас же напасть на сарацин.

Они долго ехали молча. Первым не выдержал де Лузиньян:

– Ты как будто не очень расстроен из-за того, что бароны отказались от немедленного выступления?

– Сир, ты прав! Я восхищен твоей проницательностью. Решение верное и несет в себе зародыш будущей победы!

– Почему?

Де Ридфор настороженно оглянулся по сторонам:

– Мы окружены предателями. В лагере и вокруг него много лазутчиков султана. Скоро он узнает, что мы остаемся на месте.

– И что?

– Он расслабится, его воины разбредутся по окрестностям и начнут грабить поселян. Тут-то и надо ударить всеми силами!

– Но ведь многие считают наступление очень рискованным!

– У людей, неуверенных в себе, мир всегда качается под ногами. Чтобы сдвинуть их в правильном направлении, нужны не разговоры, а твердое решение короля. В нем они обретут опору!.. Позор, когда сарацины у нас под носом грабят города и уводят христиан в рабство!

– Граф Раймунд пообещал договориться с Салах ад-Дином о выкупе всех пленников…

Де Ридфор поморщился:

– Раймунд – первый предатель и есть! Однажды он уже отказался подчиниться тебе. Сейчас он не хочет твоей победы и делает все, чтобы выставить тебя трусом. Несколько лет назад ты упустил Салах ад-Дина и вспомни, какие беды обрушились на тебя! Если и теперь султан опустошит наши земли и уйдет безнаказанным, многие бароны выкажут тебе недоверие!

– Но ведь и маркграф Монферратский возражает против немедленного похода…

– Мнение Вильгельма легко понять: он уже в том возрасте, когда мягкую лежанку предпочитают жесткому седлу боевого коня.

– Мы совсем не знаем, какими силами располагают мусульмане…

– Сир, у нас прекрасное войско. Один отряд головорезов де Шатильона стоит всей легкой конницы мусульман и порвет ее в клочья! Несколько сотен моих рыцарей снесут с лица земли тяжелую конницу сарацин. Нанятые нами туркополы, хоть и не великие бойцы, но будут драться до последнего вздоха. Ведь Салах ад-Дин берет их в плен только для того, чтобы торжественно казнить, как изменников земли. Добавь сюда иоаннитов и отборные отряды воинов из разных городов. Разве этого мало?

Де Ридфор перевел дух, украдкой посмотрел на де Лузиньяна и с воодушевлением продолжил:

– Там, – он махнул рукой на кровавый закат солнца, – многие христиане забыли о Святой земле, тратят свои силы на помпезные турниры, мелкие интриги, да взаимные тяжбы. Их надо привлечь сюда, для участия в настоящем деле! И только большая победа сделает это. Честолюбцы прилетят на сияние твоей славы, корыстолюбивые придут на запах богатой добычи, любвеобильные прискачут за юными пленницами… Мудрый Вергилий сказал: «Смелым судьба помогает». Не медли!

Однако де Лузиньяна переполняли сомнения, и он неуверенно сказал:

– Святое писание учит: «Много замыслов в сердце человека, но состоится только определенное Господом». Как узнать это определение?

– Именно Тот, кто знает истину и привел нас в Палестину, и нашими руками побеждает сарацин! С Господом в сердце мы завоюем Тиверию, Дамаск, Багдад, аль-Кахиру и Александрию, подомнем под себя восточную торговлю!

Магистр заметил затаенный интерес де Лузиньяна к его словам и продолжил вкрадчивую речь:

– Помни: нет славы робкому, нет чести трусливому, и бездействие – могила мужества. Смело ступай по тропинке славы! Она очень узка и по ней можно идти только одному! И не дай никому опередить тебя!

Де Лузиньян почувствовал, как его глаза открылись миру, туман в голове рассеялся, и сама истина осенила его своим светлым крылом. Оценка сил, сделанная холодным разумом воина, сулила несомненный успех. Ему стало досадно, что он чуть было не упустил великий шанс завоевать бессмертную славу! Он посмотрел на магистра и выпалил:

– Ты прав! Выступаем!

Король хлестнул лошадь и помчался в лагерь. Де Ридфор устремился за ним. Блестящая свита, слегка отстав от предводителей, летела, оставляя за собой пелену тончайшей пыли, клубящейся в лучах кроваво-красного заката.

Навстречу славе

Ранние лучи июльского солнца осветили невероятную суматоху, царившую в лагере крестоносцев у Сефорийских источников. Де Лузиньян, охваченный лихорадкой нетерпения, всю ночь распоряжался приготовлениями к походу. Он расставлял отряды воинов в правильный порядок, проверял погрузку амуниции и припасов на подводы, устранял возникавшие между рыцарями недоразумения. Несмотря на усталость, он чувствовал себя на вершине блаженства, вечная слава уже заглядывала ему в глаза и дышала в лицо!

Неожиданно прискакал один из баронов и крикнул:

– Сир, лошади не хотят пить воду… Многие считают это плохой приметой!

Король с легкостью разрешил неожиданное затруднение:

– Не хотят пить здесь, напьются в Тиверии!

По существующему порядку авангард войска, входящего в пределы какого-либо фьефа, должен был возглавлять владетель этого фьефа. А при выходе из него, он должен был командовать арьергардом. Так что первым на дорогу, ведущую к Тиверии, ступил Раймунд со своими воинами и приданными ему для ведения разведки туркополами. Будучи родом из сирийских земель, они хорошо знали местные языки и традиции, уверенно ориентировались в пустынных пространствах и были привычны к жаркому климату. Король Иерусалимский с отборными воинами и со Святым крестом ехал среди отрядов пехоты. Замыкали колонну дисциплинированные тамплиеры и иоанниты.

Несмотря на понукания предводителей, выход войска сильно задержался, и последний отряд покинул лагерь, когда солнце прошло уже четверть дневного пути. Раймунд, расстроенный внезапным решением де Лузиньяна о наступлении, был в скверном настроении. Оглядываясь назад, он видел в колонне большие разрывы, воины шли медленно и ему невольно пришлось замедлить ход. Несмотря на усилившуюся жару, изнутри его пробирал холод: было ясно, что они придут в Тиверию к вечеру, хотя король рассчитывал попасть туда к полудню!

Раймунд начал закипать. Пропадет он с этими самозваными полководцами и пришлыми интриганами, вроде де Ридфора! Он вспомнил, как некогда принял его к себе на службу.

…Неизвестного молодого крестоносца ему представили в Иерусалиме, когда он был регентом при малолетнем короле Бодуэне. Стройный, мужественного вида человек, преклонил голову и отрекомендовался:

– Жерар де Ридфор, рыцарь из Фландрии.

Раймунду понравилась его обходительность, и он предложил:

– Я готов принять тебя на службу в Тиверии. Если дела пойдут хорошо, – он улыбнулся, – найдем тебе и состоятельную невесту!

Глаза де