Период полураспада. В ядерном аду - Алексей Махров

До этого Валера больше года прослужил в Оперативном отряде, однако дальше чисто приятельских отношений с командиром одного из взводов дело не заходило. Да, Истомин был хорошим человеком, но как-то не сложилось у них с Павлом. Отряд небольшой – всего сотня стволов, и бойцы изо дня в день видят одни и те же лица, часто сталкиваются с одними и теми же людьми в быту и по службе. Вместе ходят в рейды и в баню, вместе едят и пьют водку. Только поддерживать со всеми дружеские отношения невозможно – так, на уровне: «Привет, пока, как здоровье…»

Но в том бою с крупной моторизованной шайкой, когда взвод Скорострела попал в засаду у развалин городка, название которого осталось лишь на старых довоенных картах, Валера неожиданно прикрыл Павла грудью от вражеской пули. А Пашка потом пять километров волок его, раненого, на горбу по сухой степи. И приволок в лагерь живым. После этого они и сошлись. Встретились, что называется, два одиночества – Истомин и Скорострел были пришлыми. У каждого за плечами своя нелегкая история. Впрочем, хоть они и стали друзьями, делиться своим прошлым не торопились. К тому же оба были ребятами неразговорчивыми. Иной раз товарищи по отряду удивлялись – Пашка с Валерой могли часами молча сидеть бок о бок у костра, не проронив при этом ни единого слова.

А этой весной Истомина стали мучить боли в спине, особенно в средней части. Боль усиливалась по ночам, распространяясь через бедра к ногам вплоть до ступней. Да так, что Валера с трудом мог ходить. Начальник армейского госпиталя, старенький доктор, имевший практику еще до Войны, поставил ему диагноз – злокачественная опухоль позвоночника. Ранение даром не прошло. Рак после Войны – явление частое. Он плохо поддавался лечению даже до катастрофы. Жить Истомину оставалось недолго, и его уже хотели комиссовать, но тут в расположение Отдельного Оперативного Пограничного Отряда приехал генерал Третьяк и предложил лейтенанту Красной Армии Павлу Скорострелову принять участие в глубоком рейде на север…

После возвращения отряда Третьяка из рейда к подземному городу прошло уже больше пяти лет. Поначалу Пашка, попав на чистые улицы мирного южного города, который счастливо избежал ядерных бомбардировок, чувствовал себя как в раю – здешние жители спокойно ходили без оружия (а девушки в легких платьицах!), работали кафе и магазины, кинотеатры, школы, поликлиники и больницы. Третьяк выполнил свое обещание – в кратчайший срок Пашка получил гражданство Территории Красной Армии, взяв при регистрации фамилию Скорострелов. А Нахамсон, тоже быстро получивший гражданство и должность профессора университета, помог Павлу подготовиться и сдать экстерном на аттестат зрелости. Теперь перед Скоростреловым лежало множество путей, и, по совету дяди Толи, он решил получить высшее образование и стать инженером.

Придя на первый экзамен, Скорострел увидел на крыльце института веселую стайку чистеньких, румяных парней и девчонок. Будущие однокашники удивленно смотрели на странного парня, одетого в линялый камуфляж и растоптанные сапоги, потом кто-то из них шепнул «Да ведь это тот самый бредун, про которого в газетах писали», и ребята в смятении отшатнулись подальше от страшной фигуры. Паша вдруг отчетливо понял – он здесь чужой. Бывший бредун, родившийся в кузове грузовика во время мародерского рейда и проведший всю свою жизнь на зараженных диких территориях, никогда не станет своим для мирных жителей уцелевшего южного анклава. Несмотря на все заслуги, его всегда будут считать бандитом, мародером и насильником.

В тот же день Павел забрал документы из приемной комиссии и, не дожидаясь повестки (поскольку лишился отсрочки), отнес их в военкомат. Справедливо рассудив, что ничего другого, кроме как водить грузовик и стрелять, он не умеет, Скорострел записался в действующую армию. Всего через неделю, тепло попрощавшись с расстроенным его решением Нахамсоном, Пашка отбыл из столицы. Отучившись три месяца в сержантской школе, Скорострелов очутился на дальней заставе, одном из опорных пунктов южной оборонительной линии. И целый год, в меру своих сил, сокращал поголовье бандитов, настырно лезущих через границу. Делал он это настолько хорошо, что быстро заслужил уважение сослуживцев и командиров. Здесь не смотрели на его «темное прошлое», а оценивали исключительно по заслугам. За тяжелый бой, когда раненный в руку парень до конца оставался на позиции, так и не дав прорваться через ущелье большой банде, его представили к медали «За отвагу», а один из офицеров, впечатленный меткой стрельбой, даже хотел отправить Павла на курсы снайперов. Медаль Скорострел принял с благодарностью, а от курсов отказался. Перспектива долгими часами лежать в засаде ради одного выстрела была противна его беспокойной натуре.

Красной Армии были нужны не только хорошие бойцы, но и командиры. И после истечения срока службы командование предложило Скорострелу поступить в офицерское училище, дав заслуженному сержанту самые хорошие рекомендации. К сожалению, отсутствие базового образования не позволило парню пройти полный цикл обучения. Но начальство не имело дурной привычки разбрасываться ценными кадрами, поэтому после прохождения ускоренного курса действующая армия приняла в свои объятия новоиспеченного младшего лейтенанта. На этот раз судьба занесла Пашку на северную границу анклава. Он принял под свое командование полувзвод в Отдельном Оперативном пограничном отряде, прикрывающем Территорию Красной Армии от нападений из диких пустошей. На этом направлении бои шли не менее ожесточенные, нежели на южном рубеже, потери среди пограничников были серьезными, в том числе и среди комсостава, поэтому грамотный молодой офицер довольно быстро, всего за год, «сделал карьеру», сперва получив освободившуюся из-за тяжелого ранения предшественника должность взводного, а чуть позже и звание лейтенанта.

На этом посту его и застал визит Юрия Третьяка. Бывший десантник сверкал новенькими генеральскими звездочками на погонах, но, как заметил Пашка, несколько огрузнел – в бытность полковником, командиром разведотряда, дядя Юра, несмотря на почтенный возраст, смотрелся молодцом, подвижным и стройным, как мальчишка. Видимо, сказывалась кабинетная работа – вряд ли генерал теперь ходил в дальние рейды, в самую глубину диких территорий.

– Ну, ты как тут вообще? – неопределенно спросил Третьяк после взаимных приветствий. – Да ты присаживайся, разговор у нас будет долгим! – Генерал махнул рукой на короткий рядок колченогих стульев, стоящих возле обшарпанной стены кабинета командира отряда – неожиданно свалившемуся на голову высокому начальству предоставили самое лучшее помещение.

– Отлично, товарищ генерал! – бодро ответил лейтенант Скорострелов, осторожно присаживаясь на самый краешек стула. Такое начало беседы наводило на определенные мысли, одной из которых была: «Ох, не к добру он приехал!»

– Дядя Толя тебе привет велел передать!

– Спасибо ему! – искренне обрадовался Пашка. – Как он поживает?

– Здоров и полон энергии! – улыбнулся генерал. – Крутится в своем универе, как белка в колесе! Говорит, что хочет наверстать пропущенные годы. Спрашивал, почему так редко пишешь?

– Да как редко… – пожал плечами Паша. – Раз в месяц пишу. Я тут тоже кручусь… некогда писать.

– Понимаю! – кивнул Третьяк. – Сам, когда взводом командовал…

Но рассказывать о своем героическом прошлом в должности взводного генерал не стал. Вместо этого он неожиданно спросил:

– Ты тут не засиделся, на север, в родные места, прокатиться не хочешь?

Лейтенант растерянно уставился на Третьяка – уж чего-чего, а такого предложения он не ожидал. Да и перспектива уехать из цивилизованных мест, где не нужно все время ходить с оружием в руках, где регулярно можно принять душ и почистить зубы, где, в конце концов, можно перед сном почитать книжку (к чему парень пристрастился еще на дальней южной заставе – там была собрана неплохая библиотека).

– Ну, чего молчишь? Испугался? – по-своему оценил молчание Скорострела Третьяк. – Помнишь подземный город?

– Конечно! – Пашка вскинул на генерала глаза. – Я ведь хотел туда вернуться и пощупать тамошних обитателей за теплое вымя. Вы… туда хотите прогуляться?

– В ту сторону! – неопределенно ответил дядя Юра. – Разведка докладывает, что начались в окрестностях бункера интересные дела – кто-то собирает из диких бредунов настоящую армию.

– Как Бритва? – уточнил Скорострел.

– Хуже! – серьезно ответил генерал. – У князюшки Бориса и труба была пониже, и дым пожиже. Там какие-то серьезные спецы, с хорошей профессиональной подготовкой воду мутят. Ни снаряги, ни оружия, ни патронов не жалеют. И, кстати, сам Бритва у них в шестерках ходит. Мало того – несколько «правильных» кланов с ними в союз вступили.

– Да как же они? – оторопел Пашка. – С дикими в союз вступать – западло!