Период полураспада. В ядерном аду - Алексей Махров

Полковник не стал останавливаться на ночлег, и колонна броневиков, включив фары, двигалась всю ночь. Водители менялись через каждый час. Первую остановку Юрий сделал только после восхода солнца, когда семь трофейных «Тигров» подъехали к месту стоянки собственной техники отряда. Здесь Третьяк разрешил короткий привал для приема горячей пищи и дозаправки.

Сгоревшую Михайловку миновали в полдень. Пашка, пересевший за руль «Гелендвагена», притормозил у пепелища и вышел из машины.

– Ты чего, Павел? – озадаченно спросил Нахамсон. – Что-нибудь случилось?

– Ничего не случилось, дядя Толя! – ответил Скорострел, забираясь в кузов и начиная откручивать крепления пулеметной треноги. – Просто должок у меня здесь. Вернуть хочу.

– А… тебе помочь? – растерянно спросил Анатолий Абрамович.

– Да не надо беспокоиться, уважаемый! – раздался совсем рядом веселый женский голос. – Я сама ему помогу!

Нахамсон от неожиданности подпрыгнул на сиденье и схватился за автомат.

– Тише, дядя Толя, тише! Это свои! – сказал Паша и улыбнулся.

– Все-таки надумал, солдатик, компенсировать бедной девушке убытки от пропажи приданого? – спросила Катерина Матвеевна и весело рассмеялась. – Надо же, какой положительный молодой человек! Ты, часом, жениться на мне не хочешь?

– Нет, Катя, давай как-нибудь в другой раз! – погрозил девице пальцем бредун. Открутив последний крепеж, Скорострел скомандовал: – Принимай ствол!

Катя негромко свистнула. Словно из-под земли на дороге возникли два здоровенных, заросших дремучими бородищами мужика. Им Пашка и передал ДШК.

– Учти, сестра, от сердца отрываю! Обращайся с ним бережно! – предупредил девицу Скорострел. – Приеду – проверю! Будет какой непорядок – виибу!

– Ох, вы все только обещаете, солдатик! – изобразила смущение Катя и тут же добавила деловым тоном: – Патроны давай!

– Вот, триста штук, как просила! – Пашка сгрузил из кузова два ящика россыпью и пару снаряженных лент.

– Спасибо, солдатик! – серьезно, без своего обычного ерничанья, сказала Катя и вдруг крепко поцеловала бредуна в губы. – Ты действительно приезжай! Я тебе всегда рада буду!

Пашка покосился на Нахамсона. Чуткий старик усиленно делал вид, что любуется облачками, но по его лицу бродила легкая улыбка.

– Ты это… – совершенно неожиданно покраснев, начал Пашка. – На северо-восток не ходи. Там реально подземный город. А в нем отморозки натуральные – только три года как из своего бункера вылезли и людей губят почем зря. Однако вертолетов у них больше нет!

Катя молча кивнула и, повернувшись, медленно побрела от машины. А Пашка, ругая себя последними словами (ну и что он нашел в этой уродливой старой девке?), сел за руль.

– И не жалко тебе? – нейтральным тоном поинтересовался Нахамсон, рассеянно поглядывая в окно.

– Пулемет? – уточнил Пашка. – Чего жалеть эти дрова? Хотя пару раз он меня здорово выручил… Ну да ничего – я себе в трофеях уже отобрал новенький «Корд». Вот это машинка так машинка! Я из него без оптики с пятисот метров мехводу бэтээра башку отстрелил!

– Верю, Павел, верю! – шутливо поднял руки в символическом жесте капитуляции Нахамсон. – Однако тебе не кажется, что мы здесь несколько подзадержались? Наши товарищи, конечно, подождут, но зачем лишний раз их напрягать?

– Все-все, уже едем, дядя Толя, – кивнул Скорострел, в последний раз оглядываясь на пепелище. Но Кати нигде не было видно.

Колонну они догнали через километр – полковник не стал отрываться и дождался, когда они закончат дела. Может, и сам вспомнил, что обещал Катерине Матвеевне компенсацию. Дальнейший путь до бывшей столицы бывшего Рязанского княжества протекал без происшествий.

Вернувшись, полковник Третьяк сразу стал готовить весь свой отряд к убытию на место постоянной дислокации – на Территорию Красной Армии. Путь предстоял дальний, поэтому готовились разведчики серьезно, хоть и радостно. Вполне естественно, что после всех Пашкиных геройств вопрос о включении его и Нахамсона в формирующийся конвой даже не стоял.

Но накануне отъезда полковник зачем-то позвал Скорострела и дядю Толю к себе.

– Вы твердо решили стать законопослушными Территории Красной Армии? – сразу спросил Третьяк. – Особенно это относится к тебе, Павел! Там уже нельзя будет пристрелить первого встречного за косой взгляд. У нас очень строгие законы, практически военное положение в анклаве не отменяли.

– Думаю, что это я как-нибудь переживу! – серьезно ответил Пашка.

– А что ты умеешь делать, кроме как хорошо стрелять? – усмехнувшись, продолжил Юрий. – Есть у тебя мирная профессия?

– Он еще очень молод, Юрий Петрович, он научится! – вместо Скорострела ответил дядя Толя. – Его социальную адаптацию я беру на себя.

– Хорошо, тогда я буду рекомендовать вас к получению вида на жительство. Это для начала, – заявил полковник. – Пройдете проверку – получите гражданство.

– А все-таки я очень хотел бы еще раз вернуться к бункеру! – вдруг сказал Пашка. – Это будет возможно?

– Я уверен, что мы вернемся. Я обещал это своим бойцам! – твердо сказал полковник. – И когда мы будем готовы это сделать, я позову тебя!

Часть 3

Оттенки Тьмы

Глава 1

За всю долгую холодную ночь Истомин не заговорил ни разу. Он даже не шевелился, и временами Павлу казалось, что друг уже отошел. Но нет – над его лицом вилось легкое, почти незаметное облачко пара. Истомин все еще дышал.

Паша нашел эти развалины вчера, уже в сгущающихся сумерках. Можно сказать, повезло… Несмотря на дырявую крышу, покрытые черными пятнами плесени стены неплохо защищали от ветра. А небольшой костерок, сооруженный парнем из трухлявых брусков, бывших когда-то рамами дверей и окон, давал достаточно тепла, чтобы не окоченеть. Он даже умудрился вскипятить в кружке немного воды, но Истомин пить не стал, поэтому Пашка согрел брюхо в одиночестве.

Незадолго до рассвета Истомин пошевелился.

– Паша! Павел! Ты где? – позвал он слабым голосом.

Скорострел наклонился над ним. Глаза Истомина были закрыты.

– Я здесь, Валера, я здесь! – Чтобы успокоить товарища, Павел взял его за руку, и тот неожиданно крепко вцепился в ладонь.

– Паша, я умираю.

– Да, – Пашка не стал уверять друга, что у него легкое недомогание и он скоро поправится. Зачем? Истомин сам прекрасно знал всю горькую правду.

– А до нужного места еще далеко!

Истомин замолчал, словно этот короткий диалог выпил из него последние силы. Из пустой глазницы окна потянуло предутренним холодком. Скорострел поежился и постарался поглубже опустить голову в воротник бушлата. Однако холод уже забрался под одежду, и его потихоньку начало трясти. Май на дворе, а холод, словно поздней осенью до Войны. Осторожно освободив руку из цепкого захвата Истомина, Паша встал и прошелся по периметру помещения, собирая деревяшки. Аккуратно подкинув в костер дровишек, парень вылил остатки воды в кружку и поставил ее на огонь.

Если бы не Истомин, он бы вообще никогда не добрался так далеко на север. Именно в эти края после удара по Москве сносило радиоактивные осадки, и теперь здесь стеной стоял жуткий лес. Жуткий в том плане, что растущие в нем деревья стали под влиянием радиации какими-то… пугающими: дико перекрученные стволы; торчащие строго вертикально или строго горизонтально ветки; пушистые кисточки вместо иголок у мутировавших сосен; огромные, с кулак величиной, ягоды малины; трава ядовито-зеленого цвета. Иногда в общей массе деревьев попадались и вовсе кошмарные экземпляры – пару раз Паша видел нечто, напоминающее застывший взрыв, с иссиня-черными листьями. И только по форме последних можно было догадаться, что «это» когда-то было кленом. Периодически посреди этой тайги встречались развалины небольших городков. Впрочем, чем дальше бойцы заходили на север, тем больше им попадалось развалин и тем крупнее они становились. Когда-то тут жило много людей.

– Павел! – снова подал голос Истомин.

Скорострел посмотрел на друга. На этот раз его глаза были открыты, и в них плескалась печаль.

– Прости, что я не довел тебя, – виновато сказал Истомин.

– Не переживай, дружище, ты и так сделал много больше того, чем обещал!

Вода в кружке уже согрелась, и Пашка предложил ее Валере. На этот раз тот не стал отказываться и сделал пару глотков. Это придало ему немного бодрости, и Валера заговорил:

– Прости, что не довел. Но кроме нашего задания, я возвращался в родные края в надежде исправить одну свою давнюю ошибку. На моей душе лежит тяжкий грех…

Пашка молчал. На нем самом была целая куча грехов. Тяжелых и не очень. Однако в прошлом у Валеры было что-то более страшное, раз он, умирающий от рака, поперся на север. Наклонившись, Скорострел помог Истомину сделать еще несколько глотков горячей воды.

Целых два года – огромный по нынешним тяжелым временам срок – Паша с Валерой воевали на южных границах против диких бредунов. Там, в междуречье Дона и Волги, война не утихала уже двадцать лет, то разгораясь, то затухая. Земли там были живые, не тронутые бомбардировкой, поэтому разрозненные бандитские шайки регулярно наведывались в те края за хабаром и рабами. Естественно, что южанам такое отношение не нравилось, и они давали незваным гостям достойный отпор, регулярно проводя ответные карательные рейды в глубину Диких земель. К сожалению, пограничники не могли выставить достаточно больших подразделений, чтобы тотально зачистить местность. Так и тлел там вялотекущий конфликт, где долгие периоды затишья перемежались небольшими стычками. Вот после одной из таких стычек Скорострел с Истоминым и стали друзьями.