Примархи - Грэм Макнилл

Подражая примарху, Корсвейн неподвижно стоял на галерее, которая нависала над стратегиумом «Непобедимого разума», только расположился он позади и чуть левее величественного Льва. По другую руку от примарха находился брат-искупитель Немиил. Капеллан носил череполикий шлем, и потому на его собственном лице никто не видел ни беспокойства, ни иных проявлений эмоций.

Путаные команды леди Фианы не улучшали настроения Корсвейна и заставляли экипаж внизу неистово суетиться. Чтобы варп-двигатели могли перейти в активное состояние, плазменные реакторы боевой баржи повысили свою мощность на сто процентов, теперь навигаторам-помощникам, которые контролировали выброс энергии и пороги безопасности, приходилось быстро переходить с места на место в ярком свете экранов.

Корсвейн стиснул зубы, чувствуя неясного рода давление под сводом черепа. Оно не походило на воздействие ударной волны или напряжение, которое ощущаешь в десантной капсуле; скорее это напоминало медленно наполняющийся сосуд, в котором содержимое занимает весь объем, но все же не может разорвать вместилище. Боль сосредоточилась позади глаз, умственная, не физическая. Если не считать вызванного телепортацией ощущения, походившего на сотрясение мозга, это было самое неприятное состояние, с которым Корсвейн сталкивался за долгие годы службы в легионе.

Примарх, даже если и испытывал тот же самый дискомфорт, который ощущали его маленькие братья, то не подавал виду. Командир Первого легиона стоял, широко расставив ноги и скрестив на груди руки, его взгляд был обращен к многочисленным экранам, из которых состояла главная индикаторная панель стратегиума. Занятые внизу помощники взаимодействовали подобно органическим составляющим сложной машины, ее центром служил капитан Стений, восседавший на командирском троне. Запросы и ответы, донесения и команды потоком шли через капитана корабля, который дирижировал общими усилиями с помощью кратких откликов и отрывистых распоряжений.

Корсвейн мог только догадываться о мыслях, которые сейчас занимали Стения. Варп-переход довольно труден даже в идеальных условиях, а нынешнее положение было далеко не идеальным. По одному из брошенных Львом взглядов сенешаль понял, что примарх отвлекся от серых пустых экранов и тоже переключил свое внимание на Стения.

Невозможно было разгадать истинные намерения Льва по яркому взгляду его непостижимых глаз, но это не мешало Корсвейну строить предположения, чтобы чем-то занять свой разум, пока реальность и имматериум сталкиваются, угрожая стереть в порошок всех собравшихся.

Замечания Льва по поводу Стения интересовали Корсвейна сразу с двух точек зрения. В первую очередь сенешаль задавался вопросом, каким образом он сам не заметил нечто, обнаруженное проницательным примархом. Корсвейн был правой рукой Льва, по крайней мере, в отсутствие Лютера, который с частью легиона оставался на Калибане. В обязанности сенешаля входило предвидеть приказы повелителя и действовать прежде, чем обстоятельства привлекут внимание самого примарха. Таким образом, он, Корсвейн, не выполнил свой долг как положено, если упустил странности в поведении Стения.

Вопреки этому, Корсвейна терзало еще одно опасение — что, если в поведении Стения нет ничего дурного, и подозрения беспочвенны? Душевное состояние Льва в этом случае не предвещало ничего хорошего. После событий на Тсагуальсе примарх предавался тяжелым раздумьям даже чаще, чем к тому привык Корсвейн. Его господин не делился своими мыслями и вел беседы только о долгой кампании против Повелителей Ночи, но даже эти разговоры были проникнуты новым стремлением, которое граничило с такой неистовой жаждой победы, какую Корсвейн не замечал у Льва с самого начала Крестового похода. Прикосновение смерти, которое пришлось пережить сенешалю, заставило его признать свои недостатки и впредь относиться к обязанностям с большим рвением; возможно, нечто подобное испытывал и сам примарх.

— Варп-переход через десять секунд… — монотонным голосом предупредил Стений, и погрузившийся в размышления Корсвейн очнулся.

Он стиснул кулаки, понимая, что сейчас должно произойти. Лев шагнул вперед, обеими руками вцепился в ограждение галереи, прищурился и устремил взгляд на Стения. Примарх приоткрыл рот, будто собираясь заговорить, однако, ничего не сказав, лишь слегка покачал головой и поджал губы.

— Начинаем переход в обычный космос.

Это был этап, наиболее ненавидимый Корсвейном, ощущение очень близкое к бестелесному рывку телепортации.

На бесконечно долгое мгновение «Непобедимый разум» замер между измерениями, в опасном положении на грани между материальном миром и имматериумом, будто странник на перекрестке судьбы. Минуту назад судно дрейфовало в варп-потоке, заключенное, как в кокон, в пузырек реальности и хранимое от повреждений полем Геллера. Теперь оно находилось в истинной Вселенной, освобожденное от противоестественных потоков. Созданная полем Геллера реальность исчезла, как только материальное пространство приняло корабль.

У Корсвейна на несколько секунд закружилась голова. Он был потрясен ощущением нереальности: в окружающем мире, казалось, что-то разладилось, он распался на части и стал уязвимым.

Ощущение прошло, оставив слабую пульсацию позади глаз.

Лев уже отрывисто приказывал привести в готовность сканеры ближнего действия, ему не терпелось узнать, сработал ли план, удалось ли опасным маневром вытянуть призрачное судно из варпа.

— Всю мощность на локальные авгуры и широкополосные ауспики, — распорядился примарх, шагнув к длинному пролету лестницы, которая вела вниз, в главный зал стратегиума. — Перенаправьте сигналы дальнего радиуса и данные сенсоров в коммуникационную сеть. Найдите мне этот корабль!

Системы «Непобедимого разума» семь минут обыскивали окружающее пространство. Корсвейн и Немиил проследовали за примархом на главную палубу и присоединились к капитану Стению, который передал командование Льву. В течение этих семи минут, пока технический персонал сканера лихорадочно пытался определить, сработал план или нет, никто не произнес ни слова.

— Опознавательный сигнал Легио Астартес, монсеньор, — объявил один из операторов стратегиума. — В двадцати двух тысячах километров, впереди по правому борту. Легкий крейсер типа «Затмение». Повелители Ночи. Радиопозывные «Карающая тень».

— Проверяю флюктуации варпа, монсеньор, — добавил другой. — Передаю на главный экран.

Самый большой экран стратегиума ожил, его заполнила панорама звездного пространства. В нижнем правом углу вырисовывался вражеский корабль, окруженный светящимся ореолом: воронка между варпом и обычным космосом оказалась для него ловушкой.

— Право руля, тридцать градусов, отклонение двенадцать градусов, — приказал Лев, выполнив навигационные вычисления всего за пару секунд.

Даже при помощи тригонометрического когитатора Стений потратил бы на вычисление курса по крайней мере две минуты.

— Приготовить торпеды, установки третья и четвертая. Летным экипажам — занять места в «Громовых ястребах» и «Грозовых птицах».

Приказы примарха прозвенели в пространстве стратегиума, заставив команды офицеров и ответственных работников прийти в движение. Как только они засуетились, Лев перебрался к пультам управления оружием. Стений последовал за ним.

— Монсеньор, сокрушить врага массированным торпедным залпом гораздо больше шансов.

— Я не желаю разрушать их корабль, капитан. Мы захватим судно и завладеем технологией, которую они использовали, отслеживая нас. Я ввожу коды управления торпедами, мы ничего не потеряем.

— Конечно, нет, монсеньор, — ответил Стений, отстраняясь, однако тон его голоса выдавал огорчение.

— Прошу разрешения повести абордажные группы, монсеньор, — сказал Корсвейн.

— В просьбе отказано, братец. — Примарх даже не обернулся, его пальцы танцевали над рунической клавиатурой оружейного пульта. — Мы выведем из строя их корабль, и я сам возглавлю атаку.

— Не очень хорошая идея, монсеньор, — возразил Корсвейн, рискуя вызвать неудовольствие повелителя. — Интерференция варпа вокруг вражеского судна очень нестабильна. Судно может затянуть назад в варп, когда вы будете на борту.

Пальцы Льва на мгновение прекратили постукивать по клавишам, примарх выпрямился. Корсвейн приготовился получить разнос.

— Отказано, братец, — повторил Лев и возобновил работу. — Ты мне нужен на борту «Непобедимого разума».

Корсвейн машинально бросил взгляд на Стения, угадав намерение примарха. Недоверие Льва не исчезло.

— Брат-искупитель Не…

— Он не офицер и не из командного звена, маленький брат.

Лев ответил коротко, но не грубо. Он закончил работу и повернулся к Корсвейну, взгляд темно-зеленых глаз примарха уперся в зрачки сенешаля.