Глубинное течение - Барбара Картленд

— Дело не в том, чтобы забывать что-то, — вымолвил он наконец. — Мне ведь еще толком и вспомнить-то нечего!

Фенела уже готова была ответить, но дверь неожиданно распахнулась, и вошла My. Впервые Фенеле не понравилось, что их прервали.

Обычно она радовалась любому, кто нарушал их с Николасом уединение, потому что с глазу на глаз с мужем она всегда испытывала некоторую неловкость, особенно усиливающуюся, если в разговоре приходилось затрагивать определенные темы, касающиеся глубин ее души, в которых она не чувствовала себя достаточно уверенной.

Но теперь, когда Фенела завидела младшую сестру, весело впорхнувшую в комнату и беззаботно что-то щебечущую, ей впервые пришло в голову, что дружба Николаса — это то единственное, что она должна сохранить во что бы то ни стало.

В течение последних недель Фенела упрямо лелеяла в душе страсть к Рексу. Но вот теперь он уезжает, уходит из ее жизни, поэтому придется заставить себя забыть о нем, вытравить его образ из сознания так же решительно и бесповоротно, как она позволила самому Рексу покинуть ее дом.

Да, у нее хватило сил сопротивляться его страстным желаниям, у нее также хватило сил добровольно отказаться от собственного счастья, которое можно было купить только за непомерно большую цену.

И теперь у нее обязательно должно хватить сил, чтобы сломить предательское волнение ее души, все еще безоглядно стремившейся к Рексу, ее разума, который с неодолимым упорством заставлял девушку бесконечно перебирать в памяти дорогие мгновения.

— Ох, прямо выразить не могу, как все стали милы и добры со мной, — щебетала тем временем My. — Все спрашивают о папе, и даже — ты только представь себе, Фенела! — миссис Хупер предложила нам взять у нее немного слив, если понадобится.

Не успела Фенела ответить на это, как My, переводя взгляд с Николаса на старшую сестру, осведомилась:

— Да что с вами стряслось? Вы оба так странно выглядите… Надеюсь, вы не ссорились тут, нет?

— Конечно, нет, — усмехнулась Фенела.

Однако ответ прозвучал не совсем убедительно, и My, взяв Николаса под руку, заметила:

— По-моему, вы оба ерундой занимаетесь. Два прекраснейших человека на свете, просто представить себе невозможно, что между вами могут возникать ссоры!

Николас наклонился и чмокнул девочку в щечку.

— Ах, My, — шутливо вздохнул он, — как жаль, что я не смог дождаться, пока ты вырастешь! Вот ты бы оценила меня по достоинству! К сожалению, под представления Фенелы об идеальном муже я никак не подхожу.

В голосе его звучала скрытая горечь, и девушка чувствовала, что Ник задет за живое, однако найти примиряющих слов она так и не смогла.

Фенела собрала со стола принесенные My свертки и направилась к двери.

— Пойду, отнесу их в кухню, — бросила она через плечо, но ей никто не ответил.

В кухне Фенела помогла горничной из Уетерби-Корт быстренько приготовить чай и особенно усердно сервировала поднос с горкой аккуратно нарезанных сандвичей, однако, войдя с подносом в гостиную, к своему разочарованию обнаружила там только My.

— А где Николас? — осведомилась Фенела.

— Уехал домой, — ответила сестренка.

My сидела на стуле у окна, на ее коленях покоилась раскрытая книга, но девушка сразу поняла, что My и не думала читать; она машинально встала со стула, книга с глухим стуком упала на пол.

Девочка приблизилась к Фенеле и голосом чуть громче шепота выговорила:

— Фенела, ведь он ужасно несчастен!

— Кто? — спросила Фенела, хотя прекрасно знала, кого имеет в виду My.

— Николас. Ну почему, почему ты так сурова с ним?

— Знаешь, с тобой я обсуждать подобные вопросы не намерена!

Фенела поправляла чайные ложечки в чашках и старалась не смотреть на сестру.

— Но почему же, Фенела? Почему со мной нельзя поговорить об этом? — обиженно спрашивала My. — Ведь мы всегда все обсуждали с тобой вдвоем, ты и я, а теперь ты замкнулась от меня так же, как и от него. А сама-то вовсе не счастлива, верно? Я же вижу… Я знаю это давно, с того момента, как ты вышла замуж. Но ведь он очень любит тебя, да и трудно найти человека лучше, чем Ник. Ну почему бы тебе не полюбить его?

Фенела резко выпрямилась.

— Не знаю. Сердцу не прикажешь.

— Но можно полюбить постепенно! — стояла на своем My. — И это очень просто — любить людей. Стоит только повнимательнее к ним присмотреться, узнать о них что-нибудь хорошее, и тогда сердце сразу растает, начинаешь чувствовать к ним симпатию… нежность… Ох, я не могу выразить всего словами, но ведь испытывать к кому-нибудь нежность, заботу, доверие — ведь это и значит любить! Разве не так?

— Не знаю, — устало сказала Фенела.

— Допустим, ты любила Рекса, так? — продолжала My. — Все произошло очень быстро и волнующе — встретились, понравились друг другу… и так далее. Я же не слепая! Но, Фенела, ведь ты ровным счетом ничегошеньки о нем не знала и не знаешь, вы даже не успели подружиться как следует, а с Николасом, напротив, стали настоящими друзьями. И вообще, не кажется ли тебе, что твое чувство к Рексу очень похоже на… — девочка замялась, а затем поспешно выпалила: — На отношения папы с Илейн!

— Придержи язык! — взорвалась Фенела, взирая на сестру полыхающими от гнева глазами и задыхаясь от волнения. — Да как ты только осмеливаешься говорить мне такие вещи! Что ты вообще в этом смыслишь! Ты — сущий ребенок!

Из глаз My хлынули слезы.

— Ах, прости, Фенела! Просто я хотела разобраться и понять… Ведь Николасу так плохо… а я Рекса в деревне видела…

— My, я не в состоянии сейчас говорить на эту тему, — уже более миролюбиво сказала Фенела. — Если желаешь мне добра, лучше не вмешивайся.

— Хорошо, — кивнула My. — Но Николас мне нравится. Я все равно его люблю, даже если ты не любишь… и в один прекрасный день ты об этом пожалеешь! — Слезы градом катились по щекам девочки. Всхлипывая, My направилась к двери. — Ты мучаешь его ужасно! — выкрикнула она напоследок и с грохотом захлопнула за собой дверь.

Фенела стояла неподвижно и пыталась собраться с мыслями. Она чувствовала, что щеки ее пылают, а в сердце появилась странная, ноющая пустота.

Итак, даже My теперь против нее, и не на кого больше опереться, никто не покажет ей выхода из клубка бед и осложнений, в которые она сама себя ввергла!

«Ох, сбегу-ка я с Рексом, и все!» — вяло подумала она, в то же время чувствуя, что это только слова, не подкрепленные реальной готовностью, реальным усилием воли.

Механически-бессознательно она налила себе чашку чаю, и тут из холла донеслись шаги, а через минуту на пороге показался Саймон в сопровождении сестры Беннетт. Прентис рукой нащупывал перед собой путь в пространстве.