Алый флаг Аквилонии Спасите наши души - Александр Борисович Михайловский

сильные ладони «лодочкой», - то кормить его можно только тонкими сухими ветками, но когда пламя разгорится жарко, в него можно бросать целые деревья. Я думаю, что Великий Дух это знает, и добавляет нам каждый человек в тот момент, когда он тут нужен.

- Господин Гуг сказал чистый истина, - торжественно произнес падре Бонифаций. - Замысел Творца гласит, что мы должны разжечь новый Цивилизация как огонь, чтобы ее не смог погасить ни дождь, ни ветер, ни другие невзгоды.

- Мой муж умный, - сказала леди Люся, бросая на супруга лучистый взгляд. - Он гений, и я им горжусь. А еще он был первой веточкой в этот костер цивилизаций - он горел в нем, но не сгорал, а стал правый рука месье Андрэ.

- Скоро у меня будет много правых рук, - хмыкнул главный военный вождь, - но Гуг всегда будет на особом счету. Во-первых, потому что он родился и вырос в этом мире, знает его каждую складочку и морщинку, а во-вторых, потому что присоединился к нашей компании почти с самого начала, вложив в наш замысел всю свою большую и чистую душу. Без него у нас, возможно, ничего и не получилось бы.

- Я благодарный Андрей Викторович за добрый слово, - сказал Гуг. - Он лучший главный охотник, какой я знал в местный клан, и я гордый, что он мой командир.

- Да, - кивнул Гай Юний, - наш командир даже лучше Цезаря, потому что не гребет двумя руками под себя, а честно отдает все своим солдат. Но я хотел сказать о другой. Ваш соотечественник - настоящий аквилонец, потому что, даже не придя сюда, к нам, начал действовать как вы - наказывать злой и спасать несчастный. Я долго думал, какой армий служил такой человек, как он, и теперь я рад, что мог увидеть легионер его Родина. А как будет рад враг, который посмеет напасть на Аквилония, мне и не передать. Перебить втрое превосходящий и одинаково вооруженный враг, и не иметь даже раненый - это дело для настоящий трапезит.

- Все это правильно, - сказал Сергей Петрович, - но тем не менее одной спасательной экспедицией к Дарданеллам наши дела не исчерпываются. Мы должны сохранять бдительность и готовиться к неизбежным новым сюрпризам Великого Духа, а также к тому, что новоприбывших потребуется разместить по-человечески, чтобы они сразу почувствовали, что Аквилония - это их новая родина. Не стоит забывать и про полевые работы, которые у нас сейчас в разгаре, а также о том, что нам, наконец, необходимо собственное производство металла. Дел столько, что голова кругом, а потому давайте закончим наше совещание и разойдемся спать. Поздно уже, а завтра будет новый трудный день.

Часть 27

Явление «Антея»

Один из миров Главной Последовательности. 18 июля 1970-го года. Суббота. 14:30 UTC. На высоте 9.000 метров над Северной Атлантикой в точке 62 градуса северной широты, 30 градуса западной долготы.

Тяжелый транспортный самолет Ан-22 «Антей» (бортовой номер СССР-09303) принадлежащий 81-му полку Военно-транспортной авиации, с грузом палаток, оборудования для развертывания полевого госпиталя, медикаментов и продовольствия, упрямо месил винтами воздух в небе над Северной Атлантикой, каждую минуту на девять километров приближаясь к канадскому Галифаксу. За полтора месяца до этого, тридцать первого мая, в Перу произошло катастрофическое землетрясение, число жертв которого превысило сто тысяч человек, и советское правительство решило оказать перуанцам помощь, выслав в район катастрофы хорошо оборудованный полевой госпиталь. Личный состав - врачи, медсестры и большая часть технического персонала - вылетел в Лиму сутки назад на пассажирском Ил-62; и теперь следом за ними тяжелый военно-транспортный «Антей», пыхтя как паровоз, вез все необходимое для их работы. В связи с тем, что дальности в семнадцать тысяч километров (почти половина окружности земного шара) не имел даже самый лучший военно-транспортный самолет мира, полет был разделен на несколько участков, с промежуточными посадками для дозаправки.

Вылетев с подмосковного аэродрома «Чкаловский», борт СССР-09303 совершил первую такую промежуточную посадку в аэропорту Рейкьявика, после чего снова поднялся в небо, чтобы на этот раз приземлиться уже в канадском Галифаксе. За штурвалом корабля находился командир авиационного отряда военный лётчик первого класса майор Евгений Агеев, в кресле второго пилота - его начальник18, заместитель командира эскадрильи майор Александр Бояринцев (до посадки в Исландии было наоборот.) Видимость была миллион на миллион, где-то далеко внизу от горизонта до горизонта лежали безмятежные на вид голубые воды Северной Атлантики, а слева по борту, примерно на одиннадцать часов19, в темно-синем небе нижних слоев стратосферы, слепя глаза, висело яркое, но не греющее солнце полярного полдня. Эта назойливая помеха вынудила экипаж надеть фотохромные20 солнцезащитные очки, являвшиеся последним писком тогдашней военной моды и в СССР, и в США. Считалось, что применение этого девайса в авиации убережет глаза пилотов от ослепления вспышкой ядерного взрыва.

Но прибыть в пункт назначения советскому «Антею» было не суждено... Как и в других мирах Главной Последовательности, в небе по его маршруту на той же высоте болтался американский метеорологический аэростат, давно отработавший свою программу. Никакого злого умысла ни с чьей стороны - только трагическая случайность. Однако ровно за полсекунды (или за семьдесят метров) до места столкновения прямо по курсу перед «Антеем» полыхнула ослепительная вспышка внезапно открывшегося межвременного перехода, мгновенно поглотив советский самолет.

Свидетелей этому происшествию не было ни на море, ни в воздухе, ни даже в космосе, ибо спутниковые группировки США и СССР в 1970-м году пребывали еще в самом зачаточном состоянии, а возможности спутников были весьма ограничены. До запуска станции «Салют-1», предназначенной для непрерывного наблюдения за поверхностью земли, оставалось еще девять месяцев...

7 мая 3-го года Миссии. Вторник. 6:30 по времени Аквилонии. Борт СССР-09303, высота 9000 метров, 62 градуса северной широты, 30 градуса западной долготы, путевая скорость 560 километров час, курс прежний.

Фотохромные очки сработали как надо, и никакого ослепления экипажа вспышкой не получилось. Самолет тряхнуло как на воздушной яме, на мгновение стекла очков потемнели, превратившись из дымчато-серых в непрозрачно-черные, а потом так же быстро обрели полную прозрачность.

Все выглядело так, будто в единое целое склеили две абсолютно разных киноленты: только что внизу во все стороны простирался бесконечный голубой простор, солнце светило прямо в лицо, радиоэфир был полон треска и писка, и