Машина смерти - Клайв Касслер

Гаме улыбнулась, вспомнив, сколько раз ее муж шутил по этому поводу во время свадьбы. В конце она едва сдерживалась, чтобы не взорваться, а сейчас отдала бы все, чтобы он только очнулся и сказал это еще раз.

— Ему нужно было пойти первым, — выдавила она хриплым, скрипучим, как ржавая петля, голосом.

Доктор покачал головой.

— Ни один настоящий мужчина не пошел бы первым. И уж во всяком случае не Пол.

— А если он оставит меня сейчас? — Гаме еще никогда не было так страшно. — Я не знаю, как жить одной.

— Мне почему-то думается, что одна вы не останетесь. Но сейчас вам лучше гнать эти мысли и думать о чем-то другом. Ради вашего же блага.

— И о чем же вы предлагаете мне думать?

Вопрос прозвучал чуть резче, чем ей хотелось бы.

Доктор Смит почесал за ухом и поднялся. Забрал у нее руку Пола и осторожно положил ему на грудь, потом взял за руку саму Гаме и повел за собой в соседнее помещение — судовую лабораторию.

— У нас есть еще один выживший, о котором вы забыли, — его глаза блеснули. — Ее зовут Рапунцель.

А и верно, Гаме совсем забыла о маленьком роботе. И хотя Рапунцель не была живым существом, она была рада, что робот перенес все испытания. В конце концов, именно Рапунцель спасла их всех.

— Так ее подняли.

— Угу. И она принесла нам три образца.

Гаме удивленно посмотрела на доктора.

— Три?

— Образец ткани, который вы взяли у одного из членов экипажа. — Смит включил флуоресцентную лампу, которая, поморгав, осветила рабочий стол.

— Это я помню. А вот что брала какие-то другие образцы, не помню.

— Не помните? — жестом профессионального демонстратора доктор привлек ее внимание к другому столу, на котором лежал кусок стального кабеля. — Он был в «руке» Рапунцель, когда мы ее подняли.

Этот кабель их и задержал. Гаме вспомнила, как резала его ацетиленовой горелкой Рапунцель перед тем, как отправить робота вверх. Команды бросить кабель робот так и не получил…

— А третий?

— Кусок пластика. Застрял в корпусе Рапунцель. Обломок треугольной формы. Похоже, зацепился, когда она рыскала по кораблю, — доктор подошел к кабелю и указал на несколько почерневших отметин. — По-вашему, что это такое?

Гаме наклонилась, чтобы рассмотреть получше. Потрогала черные пятна. Текстура их отличалась от материала самого кабеля. Как будто металл долго лежал на чем-то горячем и начал плавиться.

— Напоминает сварную точку.

— Вот и я так подумал. Только никогда не слышал, чтобы кто-то пытался проводить точечную сварку на кабеле. И он определенно ни к чему не крепился.

— Газовый резак? — предположила она.

— Я просмотрел видео. Рапунцель перерезала кабель одним быстрым движением. Взяла одной «рукой» и разрезала. Этой части, слева, не касалась.

Гаме с любопытством посмотрела на него.

— Может быть, когда Пол поправится, мы…

— Нам нужно, чтобы это сделали вы, — сказал доктор Смит.

— Но я не вполне готова…

— Директор Питт разговаривал сегодня утром с капитаном. Он хочет, чтобы вы посмотрели на это. Понимает, что вам сейчас нелегко, но кто-то очень не хотел, чтобы мы узнали, что произошло на том корабле. Ему нужно знать почему. Других ниточек у нас нет.

— И он приказал вам убедить меня взглянуть на это? — удивленно спросила Гаме.

Доктор Смит кивнул.

— Вы же знаете Дирка. Когда надо что-то сделать…

Впервые за все время Гаме по-настоящему разозлилась на Дирка Питта, хотя и понимала, что он прав. Чтобы найти виновников случившегося, требовалось для начала вычислить, кто и почему хотел утопить корабль.

— Хорошо, — она постаралась успокоиться — чувства сейчас только мешали. — С чего начнем?

Доктор подвел ее к микроскопу.

— Посмотрите на образцы пластика.

Гаме наклонилась, прильнула к окуляру и поморгала.

— Это стружки, — и немного помолчав, добавила: — А почему они разного цвета?

— Там было два вида пластика. Мы полагаем, это какой-то контейнер. Темный пластик намного тверже и плотнее, тот, что посветлее — из более легкого материала.

Гаме изучила оба. Странно, но темный пластик казался деформированным. Цвет местами как будто вихрился, и на самом материале были видны искажения.

— Впечатление такое, что темный пластик плавился. А вот светлый никакому воздействию не подвергался.

— Вот и я так подумал.

— Похоже, это задняя сторона, — сказала она, отрываясь от окуляра. — Светлый пластик должен иметь меньшую температуру плавления, и даже при одинаковой температуре должен обладать меньшей способностью поглощать тепло без деформации, потому что в нем меньше материала, который служил бы теплоотводом.

— Очень хорошо, миссис Траут. Уверены, что не хотите поработать в лаборатории?

— После всего случившегося я, может быть, вообще из нее не выйду.

Доктор улыбнулся, и вокруг глаз проступили сеточки морщинок.

— Вижу, образец ткани вы приберегаете напоследок, — заметила Гаме.

— Потому что он самый интересный.

Она потянулась за образцом.

— Можно?

— Конечно.

Гаме снова приникла к окуляру. Увеличила изображение. Потом еще. Перед ней определенно были какие-то клеточные структуры, вот только выглядели они как-то… не так.

— И что здесь случилось?

— Вы же эксперт по морской биологии, вы мне и скажите.

Гаме подстроила резкость и еще раз рассмотрела образец.

— Клетки справа — это клетки кожи. Выглядят они по большей части нормально. Но вот клетки слева…

— Перед вами двухдюймовый срез человеческого бедра. Клетки справа — поверхностные. Те, что слева, — более глубокие, мышечные.

— Да. Только выглядят странно. Как будто взорвались изнутри.

— Так и есть, — подтвердил доктор Смит. — Чем глубже, тем сильнее разрушения. Самый верхний слой эпидермиса не показывает никаких разрушений.

— Как насчет химического ожога? — спросила Гаме, внимательно рассматривая разрушенные клетки. — Может быть, что-то просочилось, а потом произошла реакция.

— Никаких следов не обнаружено. К тому же любое химическое вещество, достаточно сильное, чтобы натворить вот такое, обязательно разрушило бы и кожу. Вам на руку когда-нибудь попадал сильный отбеливатель?

— Хорошо. Но что еще могло сделать такое?

— Что могло совершить все это? Ответ на этот вопрос нам придется искать самим.

Гаме выпрямилась и посмотрела на Смита.

— Одна причина. Три события.

— Если вы думаете, что здесь что-то одно…

Мысли уже бежали, но не безнадежными кругами, как было в палате, когда она сидела над Полом, а неслись вперед. Гаме почти физически ощущала, как проснулись и вспыхнули, один за другим, как огоньки на темной офисной высотке, синапсы.