Швед - Татьяна Михаль

Да, это любовь.

– Ты знаешь, я даже рад, что меня подстрелили, – с придурковатой улыбкой говорит Данте.

Я смеюсь и качаю головой.

– Что, твой Ангел сразу сменила гнев на милость?

– Ты даже не представляешь, – его улыбка становится шире. – Думаю, что как только поднимусь с этой чёртовой койки, сразу сделаю ей предложение.

– Не будь идиотом, – даю ему совет. – Сначала отвези её в какое-нибудь красивое место. Мальдивы. Бора-Бора. Париж. Покажи ей мир, Данте. Покажи ей другую сторону твоей жизни. Пусть она увидит не только это дерьмо.

Данте задумывается и кивает.

– Ты прав. Когда поймаем эту тварь, я, пожалуй, возьму отпуск. Ты не будешь против?

– Я сам хотел отправить тебя на отдых. На месяцев шесть.

– Без меня за это время ты всё просрёшь, Швед, – ржёт друг.

– Так ты вернёшься и всё восстановишь, – смеюсь тоже.

Данте поправится.

Он крепкий малый.

Одни тиски на сердце разжимаются.

Глава 20

РЖАВЫЙ

В моей душе шевелится нечто сильное, даже мощное.

С нескрываемой ненавистью смотрю на фотку Янки и скалюсь.

А ведь я эту сучку с самого детства защищал, оберегал. А эта неблагодарная тварь кинула меня, плюнула на мою доброту, как последняя сука. Ненависть к Янке действует как припадок, как мёртвая петля. Она словно неизлечимая болезнь терзает меня, и я жажду отмщения. Как никогда в жизни я ненавижу. Ненавижу эту сучку, что во мне с каждым днём всё сильнее и сильнее растёт желание раздавить её, сделать очень больно.

А ещё я помню тех, кому тоже отомщу.

Швед. Данте. Стас. Егор. И конечно шлюшка Янка.

Злюсь и сжимаю фотку в руке. Сминаю и с силой бросаю в стену. Комок отскакивает от стены как теннисный мячик.

Руку и рёбра тут же дёргает боль, и агония возвращается.

Чтобы вновь унять болевой синдром, делаю себе дорожку и с наслаждением втягиваю белый порошок.

Сейчас боль исчезнет, и меня накроет лёгкость.

– Рома? – слышу голос своей шлюхи. – Я тебе приготовила обед… Бля, ты опять коксом дуришься? Уже третий раз за день…

– Отвали, – дёргаю плечом. Ненавижу нытьё и нотации. – Обед сюда тащи.

Девка, имя которой не помню, складывает руки на груди и делает тупую рожу на своём наштукатуренном лице.

– Раз такой дебил, то сам тащи! – шипит она.

Как же бесит. И мой мозг чуть ли не взрывается от гнева. Я ору на эту овцу:

– Пошла на хуй, сука! Вали из моей квартиры!

Девка дёргается, глаза испуганно расширяется, но она быстро берёт себя в руки и визгливо орёт в ответ:

– Это ты пошёл! Урод и неудачник!

Будь я сейчас не в койке со сломанной ногой, рукой и отбитыми органами, вскочил бы и оторвал бы этой твари её тупую голову!

– Пшла, сука! – рычу на неё, хватаю пепельницу и запускаю её в девку. Увы, дрянь уворачивается, показывает мне фак и вылетает из спальни.

– Плевать, – откидываюсь на подушки.

Через несколько минут делаю ещё несколько дорожек.

Постепенно боль отпускает и мне становится хорошо.

Вдруг слышу звук лязга – кто-то открыл и закрыл металлическую дверь.

Наверное, сучка вернулась. Сейчас приползёт, прощение просить будет. За своё поведение придётся ей поработать. Прощу, может быть, после того как хорошенько отсосёт мне.

Мои губы растягиваются в усмешке.

В спальню почему-то входит не тёлка, которая посмела послать меня, а…

– Арман? – удивляюсь я. – Ты дал мне время восстановиться…

Страх вдруг продирает до самого мозга. Мысли вмиг проясниваются.

– Ну и дыра, – кривится Арман, рассматривая мою берлогу.

Киваю со словами:

– Как только поднимусь, сразу куплю себе нормальную хату.

– Хату, – повторяет тот, кому была обещана Янка. – С таким образом жизни тебе лучше собирать себе на могилку.

Мне не нравится его приход и его слова. Какого хуя ему надо?

Арман брезгливо смахивает с кресла женские трусы, садится и, закинув ногу на ногу, говорит:

– Разговор есть.

На моих висках и лбу выступают капельки пота. Руки начинают дрожать.

– Арман… Ты же дал мне время… восстановиться… – блею я.

– Заткнись и слушай, – обрывает меня этот мудак.

Все мудаки. Меня окружают одни твари. Все люди – твари. Убил бы всех!

– До меня дошли слухи, что время Шведа пришло, – вдруг слышу я невероятную новость.

– Что? – выдыхаю потрясённо.

– Да, Ржавый, ты не ослышался, – усмехается Арман. – На Шведа наехал какой-то чел из не местных, у которого яйца побольше и крепче будут. Людей Шведа уже положил так нехило. И базу его снёс к ебени матери. Говорят, он Данте убил. Но инфа не точная.

У меня губы сами собой расплылись в довольной улыбке.

– Арман, да за такие новости я готов тебе сам отсосать! – восклицаю радостно.

Мужчина кривится.

– Не стоит, – говорит он и возвращается к Шведу: – Так вот, раз такой замес начался, то мне нужно попасть в струю и занять место рядом с новым хозяином города. Этот тип по прозвищу Хан – большой человек и он собирается прибрать к рукам всё дело Шведа. Я хочу получить свой кусок, и ты мне поможешь, Ржавый. Сделаешь всё, как надо и я прощу тебе девку. Долг тоже будет снят. Усёк?

– Дда… – выдохнул потрясённо. – Но как я помогу?

Арман растягивает губы в злобной ухмылке.

– Птичка одна донесла, что эту твою сучку Швед хорошо припрятал. Похоже зацепила она его капитально. Улавливаешь?

Хмурюсь и качаю головой.

– Прости… Не догоняю пока.

Арман дёргает щекой и зло цедит:

– Меньше дерьма надо в себя толкать!

Но берёт себя в руки и уже спокойнее объясняет:

– Чтобы Шведа однозначно кончить, нужно прижать