Шторм. Отмеченный Судьбой (СИ) - Екатерина Беспалова

она должна быть рядом, хотя бы на расстоянии вытянутой руки. Только так и никак по-другому. Рядом…

*****

Уходить далеко от дома было страшно. Сердце знало, что он изменился, но испытывать Судьбу не хотелось. Катя печально улыбнулась, глядя в зеркало. До встречи оставалось меньше часа. В голове вертелся только один вопрос: зачем? Зачем согласилась на эту авантюру? То, что он позвонил, не значило ровным счётом ничего. Если бы не Чечня, они бы до сих пор находились по разные стороны баррикад.

Если бы не Чечня, ты бы никогда не узнала, какой он.

Какой он, я узнала ещё полтора года назад…

Споры с самой собой заводили в тупик. Скажи «нет» и поставь точку. ПОСТАВЬ! Поставь и уйди с высоко поднятой головой. То, что ты видела его страдания, не делает из него героя! Прощальное «прости»? Всего лишь слово, сказанное в подходящий момент. Лишь слово…

– Катюша? – в дверном проёме показалась голова Алевтины Николаевны. – Ты будешь ужинать? – Окинув дочь взглядом, женщина улыбнулась: – Куда-то уходишь. Это свидание?

– Нет, мам. – На губах Кати заиграла тёплая улыбка. – Это всего лишь прогулка.

– Кто он? Я знаю?

– Просто друг, мамуль. Ничего больше.

Алевтина Николаевна с пониманием кивнула:

– Именно с дружбы всё и начинается.

– Нет, мам. Здесь не может быть ничего большего.

С этими словами она посмотрела на часы: сорок минут до назначенного срока, а ещё нужно успеть добраться до места. Сквер Комсомола находился недалеко, но опаздывать не хотелось.

– Папа приехал?

– Да, – вышла следом за дочерью Алевтина Николаевна. – Мы хотели покушать вместе, но раз тут такое дело, тогда мы устроим ужин при свечах.

Катя весело посмотрела на мать:

– Учитывая, как часто папа бывает дома, это было бы логично. В этом случае тем более моё присутствие нежелательно.

– Где твоё присутствие нежелательно, милая?

Высокий широкоплечий мужчина показался в прихожей.

– Пап! – Катя бросилась ему на шею. – Я так соскучилась!

– Дела, родная, ты же знаешь.

– Не задерживай её, у нашей дочери свидание, – наконец нарушила неловкий момент Алевтина Николаевна.

Отстранив девушку от себя, родитель наигранно нахмурил брови:

– Свидание?

– Пап, это простая прогулка. Мама! – Катя с укором посмотрела на мать. – Это дружеская встреча, я же тебе говорила.

– Да-да. Мы с твоей мамой тоже начинали с таких же дружеских встреч. Ладно, дело молодое! – сдался мужчина. – Но перцовый баллончик обязательно должен быть в сумке.

Улыбнувшись, Катя кивнула. Поцеловав родителей, она взяла ключи и вышла из квартиры, всё ещё ощущая их взгляды на себе. Если бы вы только знали… Однако продолжать мысль не решилась. Один раз… Она пойдёт на встречу один раз, а затем поставит точку. Так будет правильно. Правильно и безопасно: для неё и самое главное – для него…

Глава 2.10. Правда

Глава 2.10. Правда

– Ну что, Стасик, – томно улыбнулась Рената, посмотрев на лежавшего рядом парня, – ты окончательно признал своё поражение? Или же надежда возобновить недоотношения ещё теплится?

– Прежде чем говорить о моих недоотношениях, ты бы подумала о своих.

Лицо Кругловой помрачнело, но она смолчала.

– Насколько мне известно, вместо того чтобы кувыркаться с тобой, он мило беседовал с ней. Не подскажешь, как такое случилось? – Ледяной взгляд обдал холодом. – Вы же уехали вместе, готовые запрыгнуть друг на друга прямо в клубе. Что изменилось потом?

Рената перевернулась на спину и стала рассматривать ногти на правой руке. Изобразить беспечный вид было несложно, но глаза наверняка бы её выдали:

– Он довёл меня до квартиры, а потом развернулся и ушёл.

Брови Стаса взметнулись вверх:

– Что, вот так просто взял и ушёл? Тот человек, который полтора года никого не трахал, у которого вставал от одного твоего взгляда, просто взял и ушёл?

– Да, Стасик, он просто взял и ушёл, – эхом повторила Рената. – Сказал, устал и обещал позвонить.

– Позвонил?

– Если бы позвонил, тебя бы здесь сейчас не было.

Стас улыбнулся. Несмотря на то, что план провалился, свои плюсы в этом всё же имелись: дерзкая блондинка, всегда считавшая себя правой, наконец спустилась с золотого пьедестала победителей. Они оба оказались не у дел – отвергнутые.

– Что будем делать?

Круглова молчала, глядя в потолок. А стоило ли что-то делать? Прошло полтора года, любовь остыла. Пустота в его глазах, сочувствующий взгляд, которым одарил напоследок, – он был уже не тем Штормом, который уходил в армию.

– Благословим, – улыбнулась она, повернувшись к Стасу. – Он мне не нужен. Я бы на твоём месте тоже отпустила. Сколько ты ещё будешь пытаться заставить её быть своей?

Он метнул в неё полный дикой ненависти взгляд.

– Ты – не её Ромео, Стас. Прими уже это как должное и смирись. – Рука Ренаты скользнула к его груди. – Любя Сашку или ненавидя, Соколовская никогда не будет твоей, неужели ты не понял?

– Если бы не его возвращение, мы бы снова стали парой. Она почти согласилась, – прорычал Стас, перехватив тонкое запястье. – Ещё месяц – и мы были бы вместе.

Круглова подарила ему снисходительную улыбку:

– Ты живёшь в мире иллюзий, милый. Сними розовые очки, прозрей. Знаешь, как говорят: не Судьба. Ты и Соколовская – утопия. Так не бейся головой о бетонную стену, сломать которую тебе не по силам.

– Что это значит?

Рената молчала.

– Что это значит, я тебя спросил? Хочешь меня кинуть?

На губах блондинки появилась улыбка.

– Слушай сюда, – Ерёменко навис над ней как скала. – Ты можешь говорить и думать, что хочешь, но не вздумай кидать меня, поняла?

В глазах Ренаты появился озорной блеск. Она высвободила руку из его цепкой хватки и вдруг стала серьёзной.

– Хочешь совет, Стасик? Если продолжишь играть, ставки поднимутся, и платить придётся по-взрослому. Подумай об этом. Хорошенько подумай.

С этими словами Круглова встала с кровати и, не стесняясь наготы, направилась в ванную.

Александр сидела на лавочке в Сквере Комсомола, где Катя назначила встречу, и смотрел на стайку голубей, клянчивших у прохожих хлеб. Маленькие, суетливые и довольные жизнью. Хорошо, наверное, быть голубем: ни проблем, ни переживаний. Уголок губы подёрнулся в улыбке. Когда ты стал философом,