Спаси меня - Samayel

Поттер был самой настоящей загадкой. По нему никогда нельзя было сказать, что что-то происходит. Он казался спокойным и задумчивым - но это же был Гарри, он всегда был одиноким задумчивым мальчиком, таким же, как и при их первой встрече. Слабый намек на нервозность появился лишь тогда, когда Кингсли попросил познакомить его с Драко, но обеспокоенность Гарри можно было объяснить банальным удивлением: год назад Драко уже допрашивали в Министерстве, и Шеклболт лично вел дознание.

Он поднялся по лестнице с чашкой чая в руке. Драко в одиночестве сидел на кровати, которая казалась огромной, потому что из-за худобы Малфой-младший стал похож на скелет. Шрамы, покрывавшие его голые плечи, заставили Кингсли насторожиться. Драко смотрел на него изможденным, затравленным взглядом и напоминал принесенное в дом животное, с трудом подавляющее инстинкты самосохранения Юноша нервно смотрел на него и беспокойно ерзал.

- Здравствуйте, мистер Малфой. Довольно неожиданно встретить вас здесь. Надеюсь, что получение убежища в «Норе» трактуется вами правильно.

Драко заметно дернулся, когда была произнесена его фамилия.

- Пожалуйста, сэр... я просто Драко. Пожалуйста. Я… я поправляюсь. Благодаря им.

- Понятно. Похоже, ты немало пережил и знаешь что такое грубое обращение. Тебе повезло оказаться на попечении Молли. Не могу представить кого-либо еще, кому я доверил бы ухаживать за мной во время болезни. К тому же я всегда скучаю по ее стряпне.

Драко, казалось, разрывался между нервным напряжением и желанием поговорить. Он опустил глаза, избегая взгляда Кингсли. Аврорские инстинкты подсказывали ему, что причиной беспокойства Драко было чувство вины. Но Кингсли подозревал нечто большее.

- Со мной… бывало, грубо обращались… Когда у тебя нет ни гроша за душой и сил противостоять обидчикам, это может сделать кто угодно. Молли замечательная. Я бы умер, действительно умер бы, если бы она не приютила меня.

Этот комментарий отчасти смягчил Кингсли. Все вклады Малфоев были конфискованы Министерством. Полученные доходы помогли погасить военные долги и, наряду с имуществом других Пожирателей Смерти, послужили средством сбалансирования бюджета на этот год.

- Хммм. Достаточно правдиво. Знаешь, Драко, у Министерства нет причин относиться к тебе как к чуждому элементу. Приговор был исполнен, и твои долги перед обществом оплачены. Но то, чем ты занимался, потом могло бы навредить тебе. Всякий человек, ведущий подобный образ жизни, попал бы в поле зрения «комитета бдительности», и вряд ли его поступки были бы одобрены. Но мы могли бы что-нибудь придумать…

Он осторожно формулировал фразы, мастерски раскладывая наживку, как и подобает аврору. Драко колюче смотрел на него, было заметно, что он обдумывает услышанное.

- Вот как. Меня примут с распростертыми объятиями, да? Бросят к моим ногам любую работу - на выбор? Не думаю, что кто-нибудь устроит парад в честь моего возвращения в магическое общество, особенно если вспомнить, что еще месяц назад, когда я находился в бедственном положении, все старались пнуть меня побольнее.

Слова блондина были пропитаны горечью, и Кингсли строил следующие фразы с еще большей осторожностью:

- Вряд ли в твоем досье есть запись о проявленном героизме, Драко. Не в обиду тебе будет сказано, но если бы появилось какое-нибудь публичное подтверждение твоих заслуг перед магической общественностью, люди отреагировали бы иначе. Например, предоставление информации, которая могла бы содействовать свершению правосудия, или помощь в задержании в высшей степени подозрительных субъектов. Ты удивишься, как быстро назначают денежное пособие, если человек - даже с несколько запятнанной репутацией - доказывает, что он действительно готов измениться.

- Что именно вы имеете в виду? Вы думаете, если бы я активно сотрудничал со следствием и называл имена, а не скрывался в убежище со Снейпом, у меня были бы работа и нормальная жизнь вместо помоев, которые с завидной регулярностью лились на мою голову? Так вы думаете?

Кингсли и впрямь не ожидал такого сарказма. Он достаточно долго был Министром, чтобы привыкнуть к определенному почтительному обращению, но Драко явно стал более нервным с их последней встречи, и, наверно, он понимал, что это был неофициальный визит. Кингсли выложил на стол последнюю карту.

- Нисколько. Я всего лишь говорил о пункте анкеты - если бы ты способствовал задержанию преступников органами правосудия, и если бы это событие получило правильное освещение в прессе, ты мог бы начать новую жизнь.

Вид Драко выражал крайнее неприятие, он скрестил руки на груди, открывая еще больше шрамов. Кингсли поинтересовался, откуда они взялись, но ответов, похоже, не предвиделось, а последние слова Драко положили конец разговору.

- Я - не Пожиратель Смерти. От моей прежней жизни осталась всего одна вещь - эта гребаная метка, и если бы я мог свести ее, то давно сделал бы это. Вы сказали, что я больше ничего не должен… мои долги оплачены… но если бы это было правдой, я сейчас мог бы видеть какие-нибудь подтверждения вашим словам. Если вы хотели помочь, то Министерство не насиловало бы мои мозги три месяца, когда Снейп доставил нас туда, и если бы вы действительно хотели помочь, то не расспрашивали бы сейчас про мои гребаные шрамы. Мне предстоит провести остаток жизни, сводя концы с концами, и я собираюсь держаться подальше от Министерства. И если его здание завтра рухнет, я не побеспокоюсь прийти, чтобы плюнуть на обломки. Продавайте ваши договора кому-нибудь другому. Тому, кто все еще в них верит.

Кингсли спокойно кивнул, восхищаясь его мужеством. Что бы ни случилось с Драко Малфоем, он больше не был психованным избалованным ребенком, которого Северус Снейп привел в Министерство всего пару лет назад. Честно говоря, изменения были впечатляющими, хотя и срывали его планы. Кингсли встал, чтобы уйти, коротким кивком выражая свое уважение.

- Ладно. Ты ясно изложил свои взгляды, но если твое мнение когда-нибудь изменится, ты знаешь, как со мной связаться. Это твоя жизнь, сынок, и удачи тебе. Правда. Может быть, мы когда-нибудь снова увидимся, Драко. Спокойной ночи.

Драко недовольно фыркнул, но промолчал даже тогда, когда Кингсли вышел из комнаты и спустился вниз к остальным. Малфой либо не знал ничего действительно стоящего, либо на самом деле был чересчур ожесточен тем, что с ним произошло, и объявил бойкот любым соглашениям с Министерством. К тому же предстоял длинный разговор с Гарри. Это была та часть вечера, которой Министр боялся больше всего. Некий документ, спрятанный в его кармане, казалось, горел, требуя внимания.

Вежливая просьба, и вот они уже прогуливаются по заднему двору. Гарри шел впереди. На его лице играла кривая ухмылка, совершенно не подходящая мальчику, которого Кингсли знал столько лет. Поттер понемногу менялся и во время войны и после, и теперь это проявилось в полной мере.