Лабиринт силы - Павел Сэкке

Нагаэ втстала, подошла к Амидо и присела на корточки перед ним.

— То есть как — "потеряйка"?

— Очень просто. Я привязал её к шарикам.

Простейший бытовой дзинтай. Ши привязывается к вещи, которую чародей не хочет потерять. И всё. В нужный момент, потратив немного Ци, появляется тонкая нить между чародеем и вещью — в радиусе до двадцати шагов дзинтай работал безотказно. Амидо привязал свою Ши к шарикам в тот момент, когда они вылетели из цилиндра. А потом активировал все разом, подгадав, чтобы Кай оказалась между ним и пропажей. Скорость потеряйки невелика, но вес шариков и их количество сыграли свою роль. Девушке неплохо досталось — оцарапало скулу, на руках и теле остались наливающиеся лиловым синяки.

Кай переминалась с ноги на ногу, поглядывая то на валяющееся неподалёку копьё, то на вход в пещеру. На лице отображалось противоборство нескольких желаний.

— Плюнь на погоню. Оно тебе надо?

— И то верно, — вздохнула девушка, присаживаясь рядом с Амидо. Видимо, победил здравый смысл. — Посчитаем это за ничью. Посидим немного и пойдём к финишу.

— Мне нравится ход твоих мыслей.

Внутри горы что-то хлопнуло, грохнуло, зев пещеры плюнул пылью. Послышался звук обвала.

Глава 12

Йору устало опустил руки, подрагивающие от остаточного напряжения. Вокруг него и Хаша сгустилась тьма подземелья, разрываемая светом двух светлячков на ладонях у рыжего. Удар Ци спровоцировал обвал, перекрывший вход. Если Кай всё же решит погнаться, девушке придётся попотеть.

Вбежав внутрь, адепты оказались в широком, но довольно низком "холле" из которого вёл всего один коридор, со входом у дальней стены. Ничего примечательного в этой пещерке — обычный известняк, неровный пол, бугристый потолок. Много пыли, камни и мелкие веточки, принесённые сюда ветрами. Тишина. Пока совсем не тревожная, напротив — после свиста ветра в ушах очень привлекательная. Когаку знал, что мир вокруг — штука изменчивая.

— Ну… теперь у нас одна дорога. Только вперёд, — Кэйран выглядел получше товарища, но устал не меньше.

— Будь начеку. Коридоры ветвятся, я уверен. Нужно придумать, как выбраться из этого лабиринта за короткий срок. Это, если забыть о твоей подруге, подстерегающей где-то там, — блондин неопределённо кивнул головой.

— Хе. Есть у меня одна домашняя заготовка, сейчас попробуем.

Хаш отдал светлячка другу, второго положил на землю, накрыл ладонь другой. Через минуту на коже трепетала ажурными тонкими крылышками маленькая бабочка.

— Вот. Она чувствует малейшие токи воздуха и выведет нас отсюда. Вход ведь не полностью завалило, верно? Значит, будет сквозняк. Одно плохо — придётся держаться в паре шагов позади, чтобы не сбить своим дыханием.

— Что это за дзинтай? — Когаку, с любопытством истинного исследователя, прикрыв нос и рот ладонью, разглядывал призрачное создание.

Рыжий нахмурился, недовольно глянув на Йору.

— Это не дзинтай. Это призыв. Бабочка — крошечный ёкай, принявший её форму. Дух ветра, только очень маленький. И очень слабый, — с сожалением глянув на крылышки насекомого, вздохнул Хаш.

— Ты владеешь призывом?! — от удивления блондин даже забыл об осторожности, едва не сдув призрачную бабочку. Ёкай потрепыхал крылышками и, сделав круг, завис над плечом Кэйрана.

— Вся моя семья владеет призывом. Только мы стремимся это не афишировать. Дед мне эту аксиому ещё в детстве вколотил. Дескать — чем меньше о тебе знает враг, тем лучше. Ну, ты мне не враг, да и знание об этой крошке мне не повредит никак.

— Ты хочешь сказать, что твои родственники умеют призывать других ёкаев?

— Угу. Только не проси, не расскажу каких. Дед узнает — три шкуры с меня спустит. А отец ему поможет. Одно выдам — их ёкаи сильнее. Намного.

— Хм, видимо сила ёкая зависит от личного параметра….

— Интенсивность Ци. У меня большая вместимость организма, но этот резервуар никогда не заполнится до краёв. Энергия расходуется после определённого предела быстрее, чем вырабатывается. Мне ещё в школе об этом стало известно.

— Странно. Обычно потоки Ци в теле устроены очень гармонично.

— Ну, значит я особенный, — легкомысленно пожал плечами Хаш, складывая простейший знак. Ёкай отчаянно замахал крылышками и, выписывая замысловатые пируэты, направился куда-то вглубь пещеры. — Двинулись. Сидеть больше нельзя.

Йору поднялся, пристраиваясь в хвост колонны, возглавляемой бабочкой. Он оказался совершенно прав — буквально в трёх шагах по коридору, после "холла", обнаружилась развилка. Но бабочка не подвела. Она секунду повисела в застоявшемся воздухе подземелья, крутнулась вокруг своей оси, а затем, по расширяющейся спирали начала приближаться к замшелым стенам. Добравшись до одной из них ёкай двинулся вдоль и скрылся в проходе, увлекая адептов за собой.

Пол пошёл под уклон. Становилось холоднее, мох исчез со стен. Дважды юноши проходили большие залы, широкие, но с удивительно низкими потолками, с гладким, словно отполированным, полом. Ещё развилка, поворот на девяносто градусов, потом перекрёсток, который бабочка проигнорировала, просто летя вперёд.

Когаку совершенно потерял счёт времени и чувство направления. Он запутался в серых каменных стенах, освещённых мерцающими "светлячками". Возможно, они уже проиграли и сейчас их безуспешно ищут. За одну вещь Йору ручался — без бабочки отсюда не выбраться.

Ледяной порыв ветра отшвырнул ёкая на несколько шагов назад. Повинуясь скорее рефлексу, Хаш прикрыл свой огонёк рукой. По стенам тут же поползли трепетные тени, будто кто-то невидимый занёс призрачную лапу, готовясь навечно погрузить парней во мрак небытия. По коже пробежали мурашки. Блондин почувствовал себя настолько неуютно, насколько это было вообще возможно. Внутри всплеснул страх. Ему вспомнились архивы, темнота и шаги в тёмном бесконечном коридоре.

Бабочка вернулась на прежний курс, адепты молча двинулись следом. Но напряжённость росла. Тишина стала другой. Глухой. Физически ощущалась масса камня над их головами.

— Скажи, Йору, ты никогда не задумывался над тем, как нас обучают? — совершенно внезапно, не оборачиваясь, спросил Хаш, идущий впереди.

— Ты видишь какие-то странности?

— Просто… Ци ведь великая сила. Она может менять мир. Становится огнём, воздухом… Всеми стихиями. Почему мы приспособили её именно к войне? Почему мирное использование Ци ограничивается мелкими бытовыми дзинтаями? Почему мы не лечим, не созидаем?

— Ты нашёл очень удачное место для философского разговора, — нервно улыбнулся блондин. Темнота давила, становясь плотнее с каждым вздохом.