Пожар Саниры - Эд Данилюк

Юноша поднял голову и обнаружил, что стоит у дома Шунучи.

Как это возможно, чтобы после стольких осмотров здесь, на самом видном месте, лежала стрела?!

Сомнений, однако, не было. Обгоревшая палочка с кремнёвым наконечником. Прямо у ноги!

На участке копошилось несколько женщин, включая и ту, молодую, с ребёнком. На этот раз она носила младенца на руках, медленно, размеренно шагая туда-сюда. Увидев Саниру, она улыбнулась. Остальные женщины вообще не обратили на него внимания.

Ошеломлённый юноша сделал несколько шагов вдоль дома. И сразу же увидел в тени обгоревшего куста ещё один обломок зажигательной стрелы. Не веря себе, поднял его. Повертел в руках. Да, это была именно зажигательная стрела. Гладкая палочка с обуглившимся кремнёвым навершием и зажатой в его креплении обгоревшей тряпичной лентой с остатками дёгтя.

Санира хорошо помнил, как он несколько дней назад заглядывал под этот куст, пытаясь найти хоть что-нибудь. Тогда здесь ничего не было. Так же, как и вообще по всему участку Шунучи…

Найденная только что стрела немного отличалась от той, что он обнаружил у дома Зунати. На полуобгоревшем обрывке тряпки ясно виднелся рисунок охрой. Змей.

Юноша смотрел на это изображение, не веря себе.

Санира ещё только подбирал стрелу, а в глаза уже бросилась другая, такая же, лежавшая в нескольких шагах впереди. Он поднял и её. И сразу же разглядел ещё одну, выглядывавшую из выбоины на повороте улицы. Её не нужно было искать, она была у всех на виду. Полуобгоревшая зажигательная стрела, такая же, как и остальные.

Санира растерянно оглянулся и увидел ещё одну стрелу, прямо в угловом стыке колод.

В стыке колод!

Замечательно! Новые колоды, которые притащили сюда спустя два дня после пожара, и из щели между ними выглядывает зажигательная стрела, которой якобы был устроен этот пожар…

Откуда всё это взялось?! Что вообще происходит?!

Санира стоял посреди улицы и не знал что делать. На миг ему стало казаться, что он теряет связь с этим миром, что война с лесными, слова Наистарейшей и появление стрел спустя пять дней после пожара кажутся немыслимыми только ему, а на самом деле всё просто – он сошёл с ума!

Санира упал на землю, прижался к ней губами и заговорил:

– Это я, Санира дома Ленари, всегда приносящий тебе жертвы…

При каждом выдохе прямо перед глазами шевелилась какая-то травинка.

– Я прошу о милосердии…

Как это часто бывает, именно теперь, когда песня справедливости понадобилась, он позабыл все слова. Но жрицы столько раз говорили, что вера и искренность – это всё, что на самом деле нужно…

– Я не умерщвлял Радигу! Я спрятал камень, потому что подумал, что шар указывает на меня. И сделал это не потому, что я в чём-либо виноват! Ты, всезнающая и всевидящая, вспомни ту ночь, когда Радига погиб. Я ведь грузил кремень, а потом сторожил имущество дома. Меня в полночь сменил Донира. Когда он пришёл, я ведь сидел у костра около наших саней…

Едва произнеся эту фразу, Санира тут же понял, что это его никак не оправдывает – умерщвление могло произойти на рассвете, а значит, то, что он был в Городе в полночь, не доказывает его невиновности. Юноша добавил:

– Ленари видела, как я ложился спать и как просыпался. Она помнит! Богиня-Земля, будь моей заступницей! Прошу тебя о справедливости…

Ещё не закончив последнюю фразу, Санира перевернулся на спину и, щурясь на слепящее солнце, горячо зашептал:

– Богиня-Небо, это я, Санира дома Ленари, всегда приносящий тебе жертвы. Прошу тебя о справедливости и милосердии…

Он говорил и говорил. Он убеждал Небо. Он вновь поворачивался и убеждал Землю. Он приводил всё новые и новые доводы, и богини стали прислушиваться к нему. Санира чувствовал, как затих ветер, видел, как перестала под его дыханием шевелиться травинка, слышал, как пронзительно закричал и умолк в небе подсоколик.

– Ты чего?

Высоко в небе птица завершила круг, а потом внезапно, без всякого предупреждения, бросилась вниз. Её стремительное падение, казалось, было нацелено прямо на Саниру, но вскоре стало понятно, что подсоколик охотился на дичь у подножия холма.

Юноша почувствовал облегчение. Богини его услышали. Богини поняли. Богини согласились с ним.

– Ты чего?

Санира перевёл взгляд на молодую женщину, с которой столько общался последние дни. Она была без ребёнка. Наверное, оставила его на одну из тёток.

– Милостью сестёр-богинь, – пробормотал Санира.

Женщина приветственно наклонила голову.

Юноша продолжал лежать на земле, раскинув руки, глядя в небо.

– Как тебя зовут?

Лицо женщины удивлённо дёрнулось:

– Ты не знаешь?

– Извини меня, милостью сестёр-богинь.

– Я Дарини дома Шунучи.

Санира повернул голову и посмотрел на собеседницу снизу вверх.

А ведь она красивая!

– А я Санира дома Ленари.

Женщина рассмеялась:

– Знаю! Так что ты здесь делаешь?

Санира сел. Отряхнул пыль с одежды.

– Возношу песнь сёстрам-богиням.

Дарини несколько мгновений смотрела на него. Потом, обводя взглядом улицу, медленно произнесла, сдерживая смех:

– Удачное место. Удачное время. Глиняные фигурки не нужны. И, конечно, жертвы во время песен приносят только глупые жрицы.

– Зато искренне, – в тон ей ответил Санира.

– Но фигурку и что-нибудь для жертвы я могу тебе принести.

– Не надо, – ответил юноша, уже успокоенный, уверенный в поддержке богинь.

Они знают, что он ни в чём не виновен. Они укажут ему путь, как спасти Варами. Они подарят объяснение внезапному появлению зажигательных стрел…

– Ну, совсем без жертвы… – протянула Дарини, глядя на Саниру с лёгким изумлением.

Одна из тайн мироздания заключалась в том, почему столь чувствительны к дарам людей наивысшие существа, те самые, во власти которых находились небо и земля, солнце и время, всё живое и всё мёртвое. Всесильные и вечные, они по неведомым причинам любили, когда им отдавали что-нибудь совершенно для них бесполезное – горсть зерна, кусок хлеба, кровь ягнёнка, окорок оленя, Город, человека…

– Встанешь, или ты пообещал богиням собрать одеждой всю грязь мира?

– Лучше сядь рядом.

Зачем он предложил это? Он ощущал какую-то небывалую лёгкость. Ему хотелось болтать, улыбаться, делать глупости.

Совершенно неожиданно для него женщина действительно села рядом. Посреди улицы! Поёрзала, устраиваясь.

– Ну, рассказывай…

Санира повернул к ней голову.

– Сегодня утром Субеди сказала мне, что сёстры-богини считают, что я знаю, кто умертвил Радигу дома Зунати.

Дарини вздрогнула. Улыбка сползла с её лица.

– Не может быть! Ты ведь…

– Я вознёс песнь сёстрам-богиням, и теперь они на моей стороне. Я в этом уверен.

Дарини некоторое время всматривалась в лицо Саниры. Потом отвела взгляд и вздохнула.

– Хорошо, если так.

– Так! – уверенно кивнул юноша. – Разве ты сама не чувствуешь?

Женщина вновь посмотрела на него. Улыбнулась.

– Чувствую.

– А ещё кто-то намеренно раскидал вокруг твоего дома полуобгоревшие зажигательные стрелы.

Санира подобрал из пыли брошенные им обломки и протянул Дарини. Та, недоверчиво поглядывая на юношу, взяла их. Повертела в руках.

– После пожара их здесь не было. Я совершенно уверен. Если ты помнишь, я на твоём участке всё осмотрел. Не догадался только поискать вниз по улице. А Бовина, торговец, догадался и вон в тех лужах нашёл две стрелы.

Санира заглянул в лицо женщине, проверяя, понимает ли она его сбивчивую речь.

– А вот этих стрел здесь тогда не было! А сегодня есть. Они бросаются в глаза. Кто-то намеренно оставил их возле твоего дома, причём именно этой ночью, иначе бы их нашли вчера.

Дарини задумчиво рассматривала стрелы. Она не стала ни о чём переспрашивать Саниру, не стала причитать и охать. Лишь сказала:

– Мой сын плохо спал, хныкал, и я несколько раз вставала, чтобы его успокоить. Когда ночной глаз богини-Небо был вон там… – она ткнула пальцем куда-то в сторону захода, выше края земли, – на улице… – Дарини осмотрелась. – Собственно, прямо здесь… Здесь кто-то бродил. Было темно, и я не знаю, кто это был.

– Мужчина?

– Да.

Женщина подняла взгляд на Саниру.

– Теперь, когда ты спросил… Думаю, их было двое. Даже трое. Мужчины. Между собой они не переговаривались. Вели себя очень уверенно.

– Кто это был?

– Не знаю. В темноте я видела только чёрные фигуры. Конечно, необычно, что посреди ночи кто-то ходит по улице, но они ведь просто шли мимо, и я не очень-то к ним присматривалась. У меня ребёнок хныкал, я боялась, что он заорёт, мне было не до того.

Санира кивнул. Дарини пожала плечами, отдала стрелы юноше и извиняющимся тоном сказала:

– Я больше ничего не видела. Если хочешь, я спрошу у своих. Может, они что-то заметили.

Юноша снова кивнул.

– Гарола собирается уничтожить деревню лесных. Он думает, что это они умертвили Радигу, однако я уверен, что это не так.