Соблазнитель (ЛП) - Пир Элин

— Мне так холодно, — прошептала Афина.

Железный обруч, сковавший мое горло, удерживал весь страх в моей груди и не давал ему вырваться наружу.

— Я знаю, любовь моя. Но ты должна держаться ради меня.

Со сверхчеловеческой силой отчаявшегося человека я сдвинул балку настолько, чтобы вытащить ее из-под завала.

— Я знаю, что больно, — заверил я ее, когда она захныкала. — Обещаю, я дам тебе что-нибудь от боли, но сейчас нужно остановить кровотечение. Балка порезала тебя, и, похоже, рана глубокая.

Порывшись в наборе первой медицинской помощи с беспилотника Магни, я вытащил искомый шприц. То, что Афина не закричала от боли, когда я нанес на ее рану толстый слой геля, останавливающий кровотечение, было плохим знаком. Я знал от своих пациентов в больнице, что он щипал, но только пятнадцать или около того секунд, которые требовались, чтобы гель превратился в пленку, которая останавливала кровотечение и служила не только клейкой основой для затягивания раны, но и каркасом, помогающим организму вырабатывать фибрин на поверхности раны.

— Афина, — позвал я и хлопнул ее по щеке, когда она не ответила. — Афина, очнись, давай, ты должна оставаться со мной, детка.

Запаниковав, я подхватил ее и побежал с ней к беспилотнику. Мне нужно было согреть ее; я положил ее на пол, завел двигатели и включил обогрев на максимум.

— Я спасу тебя, — решительно пробормотал я и снова потянулся за аптечкой. Покопавшись в ней, мне удалось достать донорский блок. — Ты потеряла слишком много крови, детка, но я тебе помогу. Только не сдавайся, слышишь меня?

Холодными от ледяного ветра, который завывал в доме, пальцами и затуманенными от слез глазами, я попытался развернуть донорский блок и снять куртку, чтобы добраться до вен на левой руке. Прозрачная трубка наполнилась моей кровью, и по одной капле за раз специальный преобразователь, находившийся посередине, тоже стал наполняться.

— Давай, давай, — торопил я маленькое устройство, предназначенное для того, чтобы в случае чрезвычайной ситуации можно было сдать любую группу крови.

— Не умирай у меня на руках, — приказал я Афине и притянул ее обмякшее тело к себе на колени. — Давай наполним тебя сильной кровью северян, детка, — прошептал я и ввел иглу в ее правую руку.

Наконец преобразователь отправил ей кровь, и я вздохнул с облегчением, увидев, что на преобразователе отобразилась ее группа крови. Я знал, что маленькое устройство могло преобразовать любую группу крови в первую, когда она не совпадала, но у нее была четвертая положительная и она могла получать кровь от кого угодно.

— Афина, — позвал я и прижал ее к себе. — Ты поправишься, я спасу тебя. Ты чувствуешь это? — Держа пальцы на ее запястье, я нащупал ее слабый пульс. Она все еще дышала, хотя и с трудом.

Из-за ограниченных ресурсов я мало что мог для нее сделать, кроме как подождать, пока ее тело наполнится моей кровью, и прошептать слова поддержки.

— Если ты проснешься, Афина, клянусь, я буду медитировать столько, сколько ты захочешь. Я даже буду жрать капусту на завтрак и перестану ругаться в твоем доме.

Когда ее голова свесилась, я положил ее подбородок себе на плечо.

— Дыши, любовь моя, просто продолжай дышать ради меня. — Мой голос сорвался, и тыльной стороной ладони я вытер слезы, которые не переставали течь. — Кто сделает мир лучше, если ты умрешь? Кто будет учить людей относится к своему врагу с терпением, толерантностью и всепрощением? — шмыгнул я носом. — Точно не я, потому что никогда бы не смог сделать то, что делаешь ты. Никто не сможет!

Обливаясь слезами, я поцеловал ее в лоб, нос и губы.

— Я никогда не встречал никого, похожего на тебя, Афина. Ты самый прекрасный человек, который когда-либо ходил по этой земле. Я знаю, что я недостоин тебя, но тебе все равно нужно проснуться. Пожалуйста, проснись, — умолял я.

Никакой реакции не последовало, лишь слегка изменился цвет ее кожи.

— Вот так, детка, возьми столько крови, сколько тебе нужно. Я отдам тебе всю, если это поможет тебе открыть свои чудесные глазки.

Глава 28

Выбор

Афина

— Иди сюда, сядь рядом со мной. — Женщина похлопала рукой по каменной скамье с добрым выражением на лице.

— Почему у вас на лице рисунки? — спросила я с девичьим любопытством.

— Мои татуировки символизируют мою мудрость, — объяснила она ласковым голосом. — Это знак жрицы.

Я зачарованно изучала замысловатые узоры.

— Я слышала о тебе, Афина, — сказала женщина. — Вот почему я к тебе пришла.

— Что вы обо мне слышали? — спросила я, надеясь, что она не сочтет меня слишком навязчивой.

— Только хорошее, — заверила она. — Меня зовут Самон Чапмен. Я одна из десяти верховных жриц в мире.

— Я не знаю, что это такое, — призналась я и искоса взглянула на нее.

— Не знаешь? Что ж, я тебя не виню, жриц в округе не так уж много. Я здесь, потому что надеюсь, ты поможешь нам это изменить.

— Я?

— Да, — улыбнулась Самон. — Люди говорят, что ты особенная. Ты добрая, заботливая, очень чуткая и мудрая не по годам.

Зажав губу между зубами, я потупила взгляд.

— Теперь, когда я встретила тебя, я вижу, что ты еще и скромная.

— В чем вы хотите, чтобы я вам помогла? — улыбнулась я, потому что уже решила, что если бы я могла помочь этой милой женщине, я бы это сделала.

— Ты знаешь что-нибудь из истории?

— Мы изучаем историю в школе. Токсичную войну и то, как женщины спасли планету от полного уничтожения.

— Так. — Она кивнула, поощряя меня на продолжение, и я поделилась всем тем, чему научил меня мой преподаватель.

— До Токсичной войной мир поглощала тьма. Люди были разделены на группы в зависимости от их расы и цвета кожи. Родиться в богатой и мирной стране, а не в бедной и жестокой, было самой настоящей удачей, из которой вы должны были извлечь максимум пользы, потому что другие страны не позволяли пересекать их границы. Богатые не хотели делиться своим богатством с бедными, и во многих регионах бедняки впадали в такое отчаяние, что все равно пытались его отобрать. Поскольку богатые люди всегда боялись нападения, многие из них жили за высокими оборонительными стенами.

Самон наклонила голову.

— Верно. Людей, стоявших тогда у власти, называли политиками. В отличие от сегодняшнего дня, когда членов Совета выбирают из-за их высоких моральных качеств и готовности служить народу, не все, но многие политики были властолюбивыми людьми, которые служили только себе. Днями напролет они сидели в огромном здании и спорили друг с другом, ничего особо не делая.

— Я рада, что мы так больше не живем, — слегка нахмурилась я.

— Я тоже, — согласилась Самон. — Жаль, что из-за всего погибло столько людей. Видишь ли, произошедшее оставило выживших с тяжелым бременем коллективного горя и гнева. И хотя прошло уже сотни лет, остаточная энергия с того травмирующего времени никуда не делась.

Я понурила голову и потерла ноги друг о друга.

— Почему люди не могли понять, что это неправильно? — спросила я.

Самон потребовалось время, прежде чем она ответила.

— Не нам их судить; долгое время их умы были отравлены, они не знали ничего лучше. Видишь ли, люди впечатлительны. В то время не существовало никаких законов, запрещающих плохим людям использовать в своих интересах более слабых людей. Сейчас трудно это осознать, но было совершенно законно манипулировать людьми, заставляя их потреблять больше, чем им было нужно или больше, чем они могли себе позволить. Многие семьи голодали, в то время как другие копили невообразимые богатства только для себя.

— Но богатство — это хорошо, так ведь?

— И да, и нет. Сегодня мы придаем богатству иное значение, нежели они тогда. Для нас богатство означает здоровую, осмысленную и полноценную жизнь. Богатство в прежние времена определялось более поверхностными вещами, такими как наличие большого дома, новейшей машины, последними моделями электронных устройств, большого количества одежды, обуви, предметов искусства и любых других вещей, которые они могли заполучить в свои руки.