Перевозчик душ - Дмитрий Исаев

соглашающийся гомон голосов. Меня заверяли, что этот мир осточертел, что единственное чего хотят, это перейти мост, что лучше жизнь заново прожить, чем стать клубящейся белой массой.

— Всё, всё, — я поднял руки в примиряющем жесте, прося всех замолчать, — Верю. Обязательно попробуем. Только всех сразу я перевести не смогу.

— Знаем. Один рейс — один пассажир, — Иваныч показал, что понимает специфику работы.

— Именно. Вас здесь двадцать человек. Не знаю, сколько времени займёт перевозка каждого, но обещаю, что сделаю всё возможное, чтобы закончить как можно быстрее. От вас нужно составить очередь, завтра с утра начинаем.

На том и порешили. Собравшаяся компания начала расходиться по своим квартирам. Мы остались втроём: я, Иваныч и Светлана.

— Ты наша последняя надежда, парень, — тихо сказал мужчина, — Не получится, все в туман пойдут. Лучше сразу исчезнуть, чем растягивать мучения.

— Сорок лет же как-то просуществовали.

— Пелена сильней давить начала. Раньше раз в полгода атаковала, сейчас раз в неделю. Такими темпами до ежедневных атак недалеко. Ты думаешь, как у нас люди исчезали? Пытались при выбросе до гаража добраться. Да только выйдя в туман, теряешь любое чувство направления. Не смогли до машин дойти, а как марево отступало, мы никого найти не смогли. Их души частью тумана становились.

— Это понятно.

— А вот мне непонятно, почему туман на тебя не действует.

— Может потому что перевозчик? — неуверенно спросил я.

— Всё может быть, мы вашего брата ещё не встречали, — Иваныч ненадолго замолчал, — Но думается мне, что дело в другом. Ладно, не будем об этом. Завтра поговорим. Сейчас отдохни хорошенько, впереди у тебя много работы.

Он отвёл меня в комнату и указал на старенький диван, накрытый байковым одеялом. Светлана посмотрела мне вслед, ничего не сказав. Она вообще вела себя тише воды, ниже травы, что было странным, учитывая её неуёмное любопытство при поездке сюда и при ожидании остальных. Списал это на усталость.

Выйдя, Иваныч прикрыл дверь. С его уходом на меня навалилась усталость. Этот чертовски длинный день, наконец-то, заканчивался. Раздевшись, аккуратно повесил одежду на спинку стула, стоявшего у дивана. Лёг и с наслаждением растянулся.

Уснул сразу, стоило мне закрыть глаза и тут же обнаружил себя в окружении тумана. густого, словно молочная пелена, обволакивающий всё вокруг. Он не просто висит в воздухе — он живой. Шевелится, перетекает, то сгущаясь в причудливые фигуры, то рассеиваясь, будто от вздоха невидимого великана. В нём нет света, но нет и тьмы — лишь бесконечная серая муть, в которой теряется время.

Я стоял посреди этого безвременья. Не понимал, как оказался здесь, но вскоре пришло осознание того, что это всего лишь сон. Огляделся. Ничего и никого. Вдруг из тумана донесся разноголосый шёпот:

— Перевези…

Голос не один. Их много — сотни, тысячи, сливающиеся в единый гул, как ропот прибоя. Но среди этого хаоса проступают слова.

— Мы застряли…

— Не можем найти дорогу…

— Помоги…

Испугавшись, начал бешено крутиться на одном месте, пытаясь разглядеть хоть что-то в этом белесом мареве.

— Кто вы? — мой голос звучит глухо, будто поглощённый ватой.

Туман заколыхался, и шёпот стал громче, голоса зазвучали ближе. Моих волос коснулось лёгкое дуновение воздуха, будто кто-то прошёл рядом.

— Ты же знаешь нас…

— Мы те, кого вы обязались перевезти…

— Почему мы здесь…

— Почему ты не исполнил клятву…

Я почувствовал, как холодная влага тумана обволакивает кожу, просачивается внутрь. Это не вода — это они. Души.

— Я никому ничего не обещал, — постарался сделать голос твержу, но он предательски меня подводил, — И клятв никаких не давал!

— АХАХАХА — смех из тумана сливался в жуткую пугающую какофонию, — Ты перевозчик, ты обязан…

— Договор…

— Или станешь одним из нас…

Страх поглотил меня без остатка, я побежал. Не знаю, сколько времени прошло, голоса пропали, а мой бег продолжался. Легкие разрывались от нехватки кислорода, мышцы отказывались работать. Упал, туман вновь заговорил:

— От нас нельзя убежать…

- Туман не приносит мне вреда! — закричал я.

— Не исполнишь…

— Договор…

— Поглотит…

— Исполняй обязательства…

— Я не знаю как!

Туман сгустился передо мной, образуя неясные силуэты — то ли лица, то ли тени.

— Ты должен…

— Ты обещал…

— Ты подписал…

Последнее слово звучит нарочито чётко, почти издевательски.

— Я не давал таких обещаний.

— Все вы даёте их… — шепчет туман. — Когда принимаете эту роль…

— Перевозчик не просто везёт…

— Он спасает…

— Освобождает…

Я закрыл глаза, но это ничего не меняет — туман всё равно здесь, внутри, снаружи, повсюду.

— Хорошо, — наконец сказал я, — Но как? Вы все стали частью марева.

Туман дрожит, и шепот превращается в смех — тихий, многоголосый, словно эхо из сотни уст.

— Ты знаешь…

— Поторопись…

— Уничтожь тюремщиков, освободи нас…

И прежде чем я успел что-то ответить, туман накрыл меня с головой, а когда он отступил, передо мной сидел Третий.

— Давно не виделись, — сказал он

— Не так чтобы очень, — ответил ему и огляделся, — где это мы?

Комната — нет, не комната — пространство — простиралась в бесконечность, но при этом казалась уютной, как старинная библиотека. Стены (если они были) терялись в мягком золотистом свете, исходящем ниоткуда и одновременно отовсюду. В воздухе витал запах старых книг, свежего пергамента и чего-то ещё — чего-то древнего, как сама Вселенная.

В центре стоял массивный дубовый стол, покрытый тонким слоем космической пыли, мерцающей, как звёзды. На нём — бесконечные свитки, глобусы, показывающие не страны, а судьбы, чернильницы, в которых вместо чернил плескались целые галактики.

— Присядем? — третий указал мне на один из стульев. Не успев ничего ответить, я обнаружил себя сидящим за столом напротив него.

— Извини, что вот так врываюсь в твой сон…

— Я сплю?

— Конечно, ты сейчас находишься в одном из мест, где селятся вольные.

— Их много?

— Достаточно. Видишь-ли, когда я создавал междумирье, то предполагал, что с течением времени количество людей увеличится, и Харону будет не под силу справиться со всем потоком душ. Долго находиться в этом пространстве не может никто. Просто развоплощается. Как позже выяснилось, образуется туман. Вот сегодня он пробился в твой сон.

— Почему марево на меня не влияет?

— Точно, ты же не знаешь. Как думаешь, Харон, Ахиллес, Пётр простые люди?

— Не совсем.

— Именно. Когда мы закладывали эти миры, то отдали часть себя для дальнейшего умножения и сбора.

— Это я знаю.

— Молодец, — Третий улыбнулся, но его глаза обдали холодом, — Так вот, изначально было отдано девять частей, по три от каждого. Заселив землю, мы поняли, что урожай нам не собрать. Люди не умирали. Тогда была создана Смерть.

— Людмила…

— Именно. В ней части