Становление. Пермска волость - Александр Соколов

на них установили стволы. У пушки есть только один выстрел, поэтому сразу же устанавливаю пушки по выбранному для каждой из них оптимальному с наибольшей зоной поражения сектору обстрела. Закончили затемно.

На следующий день на шлюпе подошёл к пляжу левого берега Сылве, расположенного напротив скалы с местом засады. Высадившись, взял конец четырехсотметрового каната, ранее доставленного туда Семёном, и спустившись вниз на пятьдесят метров по берегу реки накрепко закрепил его за многовековое дерево. Второй конец каната закрепили на шлюпе и перетащили на правый берег, в пятидесяти метрах за скалой, с помощью блоков и лебедок закрепили на исполинском дереве на высоте двадцати метров, прикрепив на конце каната канатную сетку с грузом. При выбивании стопора, канат, лежащий на дне поперек реки Сылвы, при его натяжении поднимется над водой на полметра, тем самым преградит галерам возможность отхода вниз по течению. Там же определил две позиции для установки стреломётов, пригодится для уничтожения выживших римлян, после пушечного залпа.

К ужину в Кунгур пришёл шлюп Семёна. На шлюпе привезли очередные лафет и пушечный ствол, которые подняли на площадку скалы, собрали и установили на позицию.

В вечерних сумерках, Борис потащил меня в свою мастерскую, где за разговорами об обороне крепости и хозяйственных вопросах засиделись допоздна. В ходе общения, Борис продемонстрировал очередной чертёж винтового подъёма воды. Пока я его рассматривал, Борис давал свои пояснения.

— Володя, винты решили делать деревянными секционными длинной два метра. Между собой они будут крепиться стыковым соединением с усилением крепления нагелями. Винт будет в керамической трубе длиной два метра, которые будут соединяться паз в паз. Труба, чтобы не провисала под своей тяжестью, находится в деревянном жёлобе, который будет опираться на опоры.

— Борис, я тебя поздравляю, в чертежах всё вполне жизнеспособно, — замечаю, как с Бориса спадает напряжение, и он довольно улыбается. — С Семёном передай чертёж винта Николаю. Если сможет изготовить, то пусть потихоньку делает, но не в ущерб другим изделиям.

Уходил от Бориса уже в полной темноте. В этот раз Борис даже не заикнулся об огранке камней.

«Что же он такое делает?» — но развивать мысль не стал. Вставать через два часа.

Утром, в предрассветных сумерках я и Михаил на двух шлюпах пошли на встречу с Курушем, а на шлюпе Семёна в Усадьбу отправилось двенадцать ребятишек, сдавших смену в крепости.

11 мая дошли без происшествий к острову в двадцати километрах от городища Имень. В пути случилось одно знаковое событие. Проходя мимо места впадения в Каму реки Иж, заметили долблёнку, с которой нам махали руками пара человек, как бы приглашая зайти в городище Арын. Но времени у нас в обрез, поэтому прошли мимо не останавливаясь.

«Похоже старейшины городища Арын осознали осенний невежливый приём своих спасителей», — отметил лишь про себя.

Куруш был на месте. В этот раз в караване было восемь галер. Рассматривая в прицел караван, обратил внимание, что на всех галерах установлены катапульты и баллисты. Видимо, последствия прошлогоднего чуть не случившегося на него нападения, заставили Куруша основательно вооружиться и усилить свою охрану. По берегу острова шесть слуг выгуливали шесть лошадей иноходцев. Корпус всех лошадей напоминал треугольник — широкая грудь и узкий таз, головы горбоносые с широко расставленными глазами.

Когда шлюпы медленно заходили в бухточку острова, с одной из галер на остров сошёл Куруш и уже на берегу, даже не скрывая нетерпения, стал ожидать швартовки шлюпов. Как только со шлюпа спустили сходни, Куруш, чуть ли не бегом, поднялся на палубу.

— Здравствуй друг Владимир! Я жду тебя два дня и уже начал волноваться, что с тобой могло случиться непоправимое.

— Здравствуй мой друг Куруш! Как видишь, я жив и здоров. Ветер бывает переменчив, сложно точно рассчитать время прибытия. Так, что за меня не следует переживать.

Куруш быстро оглядывает палубу шлюпа и экипаж, на секунду задерживает взгляд на Раксе, а затем на пару секунд на Аршаке и снизив громкость голоса, почти шёпотом обращается ко мне.

— Владимир. Я привез очень тревожные вести, — Куруш делает паузу, всматривается внимательно мне в глаза и пытается продолжить, но я его жестом останавливаю и приглашаю проследовать в каюту, где, после того, как Куруш сел на койку, а я напротив него на другую и не давая ему возможности продолжить, смотря прямо ему в глаза, тихим будничным голосом говорю:

— Куруш, я знаю, что ты мне хочешь сказать. Я ЗНАЮ, что ко мне идут боевые галеры римлян, которые через месяц вторгнуться в мои владения. Я ЗНАЮ, что через два месяца в мои владения вторгнется степное племя в несколько тысяч всадников, которых нанял шахиншах Арташир. Я ЗНАЮ, что ты и твой дядя шах Мидии Вардан рассказали шахиншаху Арташиру, что у меня находится наследный принц Парфянского царства Аршак и за эту весть шахиншах снизил тебе процент налогов с торговли практически до минимума, — после этих слов, лицо Круша стало мертвецки бледным, на лбу выступили холодные капли пота, его стал трясти озноб, во взгляде полная обреченность, но страха в глазах не было.

— Ты меня убьёшь?.. — замогильным хрипящим, от пересыхания глотки, голосом, не отводя от меня глаз, спрашивает Куруш.

— Нет. Я тебя Куруш не убью, — продолжаю смотреть в глаза Куруша, а затем в граненый стакан из керамического кувшина наливаю клюквенный морс и протягиваю стакан Курушу, который смотрит на стакан с морсом вожделенным взглядом, но взять его не решается. Отпиваю из стакана глоток морса и вновь протягиваю его Курушу. — Там яда нет и твоя смерть мне не нужна.

Куруш осушает стакан парой глотков, смотрит мне в глаза.

— Почему ты мне оставляешь жизнь?

— Я ЗНАЮ, что на твоих галерах были и есть шпионы шахиншаха и если бы твой дядя не сообщил шахиншаху о выжившем Аршаке, то ему бы об этом всё равно стало известно. А так шах Мидии в очередной раз защитил свой род, не даром же род Каренов существует столько столетий. При этом, твой дядя допускает, что Аршак может выжить, не просто так он прислал в отдарок мне лошадей иноходцев, которых я увидел выгуливавшихся на берегу острова. На таких лошадях в бой не идут, это царские лошади, предназначенные для церемониальных выездов либо для подчеркивания статуса наездника.

— Владимир, откуда ты это всё знаешь? Я до встречи с тобой был в городище Имень, где о тебе распространяются различные слухи. Что ты сын Богов, что дух огня, что чуть ли ты и сам Бог, спустившийся с небес. Но я этим слухам