Разбег в неизвестность - Павел Дмитриев

– Расскажите, как вы оцениваете последние изменения в ЦК КПСС. – Хамфри бросил своему советнику спасательный круг. – Кто там сейчас реально контролирует ситуацию?

– О-о-о! – обрадованно протянул Бжезинский, усаживаясь поудобнее. – К власти пришел очень странный блок. Сталинист Шелепин, сторонник странных экономических реформ Косыгин и весьма заурядный хозяйственник Воронов. Да еще плюс к этому Генеральный секретарь Микоян, старый торгаш-армянин. Нам не удалось достоверно выяснить, что вообще может связывать этих людей, кроме сиюминутных тактических целей. Поэтому многие были уверены, что сразу после съезда они начнут ожесточенную грызню за власть. Однако этого не произошло. Скорее наоборот, судя по назначению нового министра МВД СССР, эти «члены Президиума» уже полгода демонстрируют удивительную способность работать в одной команде и на единую цель.

– Бизнесмен на месте коммунистического Генерального секретаря, – легко, явно не вдумываясь в смысл советских интриг, заметил министр обороны. – Бывает же такое!

– Насколько нам известно, он так давил на своего министра торговли, господина Струева, что тот совсем измучил несчастного Остина Альбу[310], провел с ним тридцать два раунда[311] переговоров по какому-то никчемному вопросу рассрочки старых долгов. Сумма была менее миллиона фунтов в год, а торговались, похоже, вообще за сотню тысяч.

– Однако! – рассмеялся Линдон Джонсон. – Такое крохоборство чересчур даже для меня!

– А что Микоян делает с Насером? – не смог удержать улыбки Бжезинский. – Он же из него выжимает все до апельсиновых корок! Русские развернули в окрестностях Александрии несколько заводов, консервируют овощи и льют выжатые суррогаты фруктов по жестяным банкам, по два галлона каждая! И представьте, прямо так и выставляют в своих магазинах!

– И покупают? – удивился Хамфри. – Столько не всякая семья выпьет!

– Конечно! У коммунистов в магазинах пустые полки, называется «дефицит», – вставил последнее слово с отчетливым русским акцентом Бжезинский.

Присутствующие заулыбались. Пресса регулярно и нелицеприятно рассказывала и проблемах простых людей в СССР и о том, какими дикими глазами смотрят на изобилие западного мира редкие туристы «с той стороны» железного занавеса.

– Это еще что, – продолжил специалист по геостратегии. – Последнее время Советы бамбук прямо стволами везут из Вьетнама. Как будто в Сибири лес кончился. А под плетенную из ротанга мебель недавно суда арендовали – так торопились. И рыбой не брезгуют, но ее Хо Ши Мин отдает только в крайнем случае, самим не хватает.

– С паршивой овцы хоть шерсти клок…

– Сильно обижаются вьетнамцы? – поинтересовался Джонсон. – Может, наконец одумаются да прекратят войну?

– Совершенно исключено! Про идеологию там не забывают, – не оставил места надеждам Бжезинский. – Тем более что наши коммерсанты еще хуже, они валюту потребуют, а русские зачетами по продовольствию и ширпотребу договариваются.

– Но все же, – сделал еще попытку прояснить вопрос президент США. – Если дикари поймут, что подачки за обещания строить коммунизм кончились и хоть как-то, но расплачиваться придется? Притихнет мировая революция?

– Не думаю, – заметил Хамфри. – Этим обезьянам бананов и всякой чепухи не жалко. Да и в речах… Недавно Воронов по случаю возвращения из вояжа в Бангладеш закатил митинг на большом московском заводе, так с трибуны орал, что капитализму более пары пятилеток никак не протянуть. Толпа рабочих охотно скандировала лозунг о победе мировой революции. Так что в мозгах у них ничего не поменялось[312].

– Тут есть парадоксальный момент, – профессионально отметил Бжезинский. – Линия по снижению помощи коммунистическим режимам поддерживается их «ястребами» типа Шелепина, Воронова, Мазурова, Устинова. Напротив, умеренное крыло Брежнева усиленно критикует эту позицию.

– Полагаю, это чисто аппаратное, – отмахнулся Джонсон. – Так сложились личные интересы, они так похожи в риторике, что без труда могут поменяться ролями. А действия Микояна на этом фоне больше напоминают декоративное закручивание гаек.

– Тем не менее, их инициатива с ограничением количества ядерных боезарядов на уровне десяти тысяч штук наделала проблем нашим пропагандистам, – возразил Хамфри. – А плакат про борющуюся за мир дамочку разошелся даже среди студентов Йеля[313].

– Это та, у которой «младший сын воюет во Вьетнаме, средний – высадился в Доминикану[314], старший – военный консультант в Пакистане, муж собирает на заводе минитмены»?[315] – Джонсон скорчил недовольное лицо. – Его еще «Правда» на центральном развороте печатала?

– В точку, господин президент! – Хамфри постарался сгладить недовольство Джонсона. – Надо сказать, давно у Советов не было подобных творческих прорывов.

– Прошу простить, господа, – вмешался Бжезинский. – Мы проанализировали их платформу, в смысле содержание выступлений за последние несколько лет. Так вот, получается, что количество антикапиталистических лозунгов уменьшилось за последний год примерно в восемь, я подчеркиваю, в восемь раз. Можно сказать определенно, к власти в СССР пришли прагматики, готовые ради своих целей поступиться идеологией. Еще пять лет назад подобное казалось ненаучной фантастикой!

– Beware of a silent dog and still water![316] – не удержался от поговорки Макнамара.

– И какие же у них цели? – вычленил главное Джонсон. – Чем Советы хотят удивить мир в следующий раз?

– К сожалению, что-то основное нам определить не удалось, несмотря на все приложенные усилия, – развел руками геополитик. – У них полным ходом идет промышленная модернизация. Покупают оборудование для химических производств, машиностроения, автомобилестроения, микроэлектроники и точной механики… Очень широкий спектр. Военное производство незначительно сократили, но там результаты пока сложно оценивать достоверно. Вообще, наш институт недавно отсылал в администрацию развернутый доклад по этим вопросам…

– К-хе! – предостерегающе кашлянул Хамфри.

– Эти бюрократы нас до сумы когда-нибудь доведут! – прогнозируемо отреагировал президент США. – Губерт, ты не кашляй, а позаботься, чтобы исследования этого молодого человека не исчезали в глубинах аппарата!

– Обязательно, господин президент. Хотя в этом нет особой надобности, Збигнев уже давно под моим присмотром.

– Что ж, – взглянув на часы, подвел итог Джонсон. – Думаю, на этом мы пока и остановимся. Кое-что придется обдумать заново, хотя, скорее, это работа дипломатов, а не военных. От вас, господа, – он обратился к генералам, – скорее всего, ничего нового не потребуется. Полностью контролировать юг Вьетнама нам нужно в любом случае, как и поставить на место зарвавшихся коммунистов Хо Ши Мина. А дальше… Кто сейчас знает, какие варианты нам предложит жизнь.

Глава 10

Дрессировка мэнээсов

Предложенная год назад схема моего участия в советском прогрессорском проекте преподнесла неприятный сюрприз. Слишком многое оказалось завязано лично на меня, и передоверить дела кому-либо не представлялось ни малейшей возможности из-за строжайшей секретности. Самая тривиальная текучка начала потихоньку съедать все мое время, не оставляя шансов получить обычные радости жизни. Вокруг был незнакомый мир шестидесятых, рядом любимые жена и дочь, а все время уходило на работу. Еще год такого развития, и придется по примеру топовых партноменклатурщиков прорубать выход из кабинета в соседнюю комнату, ставить там кровать, оборудовать пищеблок, а также поменять секретаршу. Та, что работает сейчас, уж больно страшная, не иначе Катя кадровичке пару кило шоколада занесла.

В связи с этим часто вспоминал свои первые шаги в бизнесе, которые пришлись на начало нулевых. Тогда, в будущем, отец на восемнадцатилетие подарил мне помещение под небольшой магазинчик, которое неожиданно попало ему в руки в результате интриг с городской администрацией. Нельзя сказать, что такое бурное начало предпринимательской карьеры доставило мне массу положительных эмоций. Несчастные «три комнаты с отдельным входом с улицы» успели побывать в руках «цеховиков», которые несколько лет разливали водку из технического спирта Тавдинского или Ивдельского завода. Далеко не маленькие укупорочный и этикетировочный станки работы уралмашевских[317] кустарей были раскурочены в хлам, но не вывезены, впрочем, как и огромная куча грязных бутылок. Да еще контингент работничков этого подпольного производства умудрился покрыть стены несмываевым слоем грязи и граффити, а заодно вдребезги разбить сантехнику.

Денег на приведение помещения в божеский вид родители давать почему-то не спешили. Видимо, надеялись, что я откажусь от рискованного бизнеса и после учебы спокойно устроюсь работать в какую-нибудь крупную фирму. Пришлось поработать грузчиком, плотником и маляром, а на остатки «карманных» денег приобрести приличную вывеску будущего магазинчика «фирменных» компьютеров. После такой сдачи экзамена на аттестат зрелости отец не устоял, выделил первую десятку килобаксов на закупку комплектующих и наем сотрудников. Так у меня наконец-то началось предпринимательство по восемьдесят часов в неделю, с учебой в свободное от бизнеса время.