По Северо-Западу России. Том I. По северу России - Константин Константинович Случевский

к востоку и вошел в реку Вычегду, чтобы сделать по ней 18 верст до Сольвычегодска. Вычегда очень схожа с Двиной, только значительно быстрее; характер берегов, подвижность песков, количество островов — те же самые. Пароход шел спокойным ходом против течения, завивавшего реку быстрыми струйками, по которым зачастую скользили столбики пены и крутились пузыри. Вычегда, как и Двина, то и дело «снимает» свои острова, «ударит» в один берег, рвет его и накладывает на другой, так что фарватер меняется иногда два, три раза в навигацию. Разрушительная работа реки стала особенно наглядна при приближении к одному из островков, поросших густым, прочным ивняком; острый нос острова, обращенный к течению, подтачивался и сокрушался в момент прохода судна, и корни вырванного, лишенного почвы ивняка тут же промывались дочиста, добела, и уносился стремниной целый куст, будто обмытый для похорон. Вода в Вычегде в июне быстро падает, по пяти вершков в сутки.

Сольвычегодск — с 1796 года уездный город — виден издалека, верст за двенадцать; верхушки церквей его, по мере приближения парохода, тонули в глубокой дали и, выглядывая из-за низких островов, то пропадали, то обозначались снова. Яснее других виднелись белый собор и темноватое очертание высокого Введенского монастыря.

Давным-давно, в трех верстах выше нынешнего города, находилось селение Чернигов, бойко торговавшее с древней Сибирью, когда Московское царство только еще начиналось. Путь в Сибирь был общественной тайной тогдашнего города; знаменита была и характеризует эту торговлю «соболиная» ярмарка.

Общий вид Сольвычегодска.

Как Сухона в Устюге, так и здесь Вычегда беспрерывно занимается подмыванием берегов; жители прежнего города, теснимые рекой, переселились со старого места к соляным варницам, и таким образом возник нынешний город, называемый народом просто «Солью». Зыряне называют его «Сов-Дор», что значить соляный край. Семья Строгановых привела город к богатству, заведя в 1517 году свои соляные варницы; позднее, как говорят, Аника Строганов открыл Иоанну IV тайну существования Сибири, тайну торговли с ней, а Ермак покорил ее. С переездом Строгановых в Москву город быстро захилел, варницы его покинуты; но воспоминание о последних долгое время сохранялось в виде весьма значительной зловонной лужи посредине города. Вычегда, оставаясь верной своим привычкам, подходит к городу все ближе и ближе, точно преследует его и угрожает собору — последнему памятнику былого богатства и радения городу Строгановых.

Около 9-ти часов вечера пароход подошел к пристани, устроенной подле самого собора, стоящего на довольно возвышенном холме и окруженного деревянной оградой и березами. С парохода забросили на берег «легкость», то есть бечеву с тяжестью на конце, к которой прикреплен причал.

Сольвычегодск очень мал; он, так сказать, виден весь насквозь, так что приходится удивляться даже тому, где помещаются его 2.000 жителей. Это та блаженная страна, где дичь продается не по родам её, а просто по 1 руб. 20 коп. с пуда «пера». Тем величественнее вырисовывается в нем почтенное обличье его древнего Благовещенского собора, основанного в 1560 году именитыми людьми Строгановыми и богато одаренного ими. Внешность собора очень проста: поверх кубического корпуса пять небольших куполов на длинных шейках и отдельно стоящая колокольня. По верхнему краю стен тянется простенький, сложенный из кирпича, довольно широкий фриз; стены ярко выбелены, крыши выкрашены зеленой краской, так что по внешности собор ничего замечательного не представляет, — он вполне зауряден. Зато поразительна внутренность собора, имеющая полное право быть поставленной, — не по богатству, конечно, но по художественности, по высокому археологическому интересу, — рядом с лучшими образчиками Московского кремля, Киево-Печерской лавры, Ярославля. И это где же? В Сольвычегодске! И кем это сделано? Одной родовитой семьей верных сынов церкви и государевых слуг — Строгановыми. Мало на Руси храмов, сохранившихся в такой удивительной неприкосновенности: входя в него, вы входите в настоящий XVI век. Под пятью куполами с восьмигранными шейками, от самых вершин их донизу стены, развивается в древних, нетронутых рукой поправителя, фресках великая эпопея Библии и Евангелия. На стене, противолежащей алтарю, во всю ширину, живописаны ад и рай. И входите-то вы в церковь не прямо с земли, а поднимаетесь по крутой, высокой лестнице, минуете поперечную галерею и идете сквозь низкую дверь под грузной круглой аркой, составленной из трех выпуклых поясов. При входе в церковь, видны два тянущиеся к своду высокие, длинные, исписанные ликами святых столба, отчасти закрывающие величественный, четырехъярусный иконостас; в нижнем ярусе его, между образами, поблескивают золоченые коринфские колонки, шафты[11] которых словно насечены поперечными углублениями и, если хотите, напоминают не формой, но покровом своим столбики кукурузы; выше, в третьем ярусе иконостаса, на выступающих красивых кронштейнах поставлены витые колонки с коринфскими капителями. Пред образами иконостаса висят массивные бронзовые позолоченные паникадила, из которых каждое — археологическая замечательность; низ их состоит из круглых, шарообразных выступов удивительно гармонических очертаний. Люстра, очень небольшая, пред Царскими дверями повешена на трех широких металлических тесьмах и имеет понизу очень широкий, характерный металлический обод. Иконы собора все древние, все не подновленные; большинство их одето ценными ризами, и так и кажется, что мало им было места в алтаре и по иконостасу, и вот обогнули они по низу длинными поясами весь храм, обошли кругом все его стены и основания колонн; те, которые покрупнее, разместились внизу, которые помельче — заняли место повыше, и висят они бессчетные, вплотную одна к другой, и кажутся каким-то блистающим золотом риз, по черни ликов, удивительным ожерельем. Сколько времени должно было пройти, чтобы собрать здесь столько икон, сколько молитв совершено над ними, сколько печалей облегчено?!

Центром, собирающим в себя все это удивительное единение церкви, являются Царские врата, совершенно единственные, исключительные в своем роде. Они малы, узки, невысоки и состоят из арки о трех круглых, углубляющихся к алтарю частях; по бокам дверей имеются два столбика, составленные каждый из пяти шаров, связанных невысокими шафтиками о четырех гранях с утолщением к средине; шафтики образованы каждый из двух усеченных пирамидок, сложенных широкими основаниями. Над аркой дверей три образа, на самых дверях по три на каждом створе, по стольку же на каждом из столбиков, да еще два с наружной стороны их. Весь этот своеобразный комплекс самых простых геометрических фигур облицован довольно богатой прорезью, сделанной из олова, положенного на покрытую слюдой фольгу красного, белого, синего и зеленого цветов. В общем. Царские двери исключительно характерны, красивы и совершенно подходят к стилю всего храма. Вправо от алтаря замечательно по цельности и сохранности архиерейское место под сенью. Очень хороша своей простотой деревянная тень