Королей убивают неудачники - Владислав Силин

— А что же принцесса хотела от меня?

— Дена, ты — ее последняя надежда. Она просила тебя... просила снять заклятие с семьи тайлильца. Именно так.

Денис споткнулся. Многое из того, что он не понимал, стало на свои места.

Ну конечно! «В наследство от отца Айши получил две вещи: меч-макуаль по имени Белое Крыло и макурта-проводника...» Голос Маи звучал так отчетливо, словно девушка шла рядом, рассказывая историю тайлильца. Макурт-проводник. Единственный, знающий путь в неведомые земли, куда всю жизнь мечтали отправиться покойный градоначальник и его сын...

Получается, что Айши оживил всю свою семью. Зачем? Легче всего списать это на испорченность натуры, жестокость и извращенность... Денис чувствовал, что в игре макуртов есть своя логика. Что убийство Бавана — лишь часть общей интриги.

В самом начале расследования он был уверен, что преступник — Хавир. Потом выяснилось, что тайлилец шантажировал советника, вынуждая к преступлениям. Так не могли сам Айши быть чьим-то орудием?..

— Хавир, послушайте, — с трудом справляясь с дыханием, начал он. — Помните... ихи... который обвинил Варай-Иту?.. Он...

Советник остановился так резко, что Завацкий и монах едва не сбили его с ног.

— Помилуй бог! А ведь ваши слова исполнены мудрости! Истинно так. Я не знаю, кто этот колдун и откуда он взялся. Когда вы отправились его искать, страх проник в мою душу. Я предупредил злодея, и он скрылся в земле. Теперь же я думаю, что он из братьев Кедра, и его стоит допросить. Это так, да! — Хавир повернулся на каблуках, ухватил за плечо курьера: — Ты! Пойдешь со мной, понял?! — Затем обернулся к Денису: — Ждите, господин Дена Правежник. Я извещу вас, когда допрошу негодяя, и в моих словах прозвучит истина!

Детектив и священник остались одни. Монах задумчиво посмотрел на алеющую бивону и сказал:

— Знаете, Дена Зарай, я бы не рискнул утверждать напрямую... но у вас появился шанс досмотреть представление до конца. Целительница подсказывает мне это.

Завацкий кивнул. Мысли его занимало другое: слова принцессы и то видение ситуации, что ему открылось. Молчаливый и задумчивый, он позволил увести себя в Зеленый зал и усадить в кресло.

Священник оказался прав: курьер в смешной шапочке больше не нарушал покой детектива. Возможно, это и к худшему: вернувшись к представлению, Денис обнаружил, что действо на сцене обрело характер разнузданный и даже фривольный.

Неведомо куда исчезли апельсиновые деревья. Посреди сцены горел костер, вокруг которого в живописных позах застыли обнаженные девушки с флейтами в руках. Одна из девушек — в шапочке из белых перьев и золотистом пояске — кружилась среди неподвижных фигур, заглядывая в лица. Не без удивления Денис узнал в танцовщице Маю.

Радостным грохотом взорвались барабаны. Из темноты выпрыгнул давешний знакомец — святой Жервин. Его одежду составляла крохотная бирюзовая жилетка, расшитая огненными птицами. В свете костра брюхо святого масляно поблескивало, карикатурный уд торчал дерзко и вызывающе. Жервин огляделся. Пламя слепило его, не давая увидеть спрятавшуюся Маю. Монах заплясал вокруг огня; девушка стала его тенью, двигаясь так, чтобы держать между собой и святым охальником костер.

— Улла! — завопил святой, взвиваясь в воздух. Словно по сигналу, сцена ожила: флейтистки схватили друг друга за руки и принялись водить хороводы, а пузан с Маей запрыгали через костер, распевая во все горло:

Гам, гам, гам-галлала!Жервину и горя мало!Гам, гам, гам-галлала!Святости судьба послала!

— Прости, друг Дена, — послышалось за плечом детектива, — но эту аллегорию я тебе объяснить не в силах. Она слишком тонка, да.

Пронзительно визжа, флейтистки умчались за кулисы; Мая и толстяк раскланялись и неторопливо последовали за ними. Ошеломленный Денис наблюдал, как рабочие сцены тушат костер и убирают раскрашенные щиты с нарисованными деревьями. Представление закончилось.

Некоторое время ничего не происходило. Тшиины послушно смотрели на пустую сцену, а затем занавеси упали. Сердце Дениса екнуло: вновь появились Мая и толстяк. На этот раз они были одеты.

— И так вот закончилась история о Жар-птице Фениксе и святом Жервине... — жизнерадостно объявила Мая. — Могу поклясться!

— Зло получило по заслугам, и Господин Кедра оказался посрамлен, — подхватил толстяк. — Это так, ага.

— Люди никогда не забудут имена великих героев, одолевших Господина Кедра. Это: Тутули Ма Саи Батини Гиерро Ай, Скрривдилишш Луу Ай, и Дон Ши, рыцарь четырех золотых львят с синей полосой, имеющий на своем щите четырех золотых львят с синей полосой. Все это правда, кроме того, что приврали поэты.

Тшиины взорвались аплодисментами. Никто не кричал, не свистел и не топал ногами: местная культура отличалась сдержанностью. Бесчинств земных рок-концертов здесь не знали. Тем не менее зрители выглядели потрясенными. «Жар-птица Феникс» стала вехой в тшиинском искусстве.

Бледная, взволнованная Мая раскланивалась, а зрители все рукоплескали и рукоплескали. Маленькие смешные девчушки в мешковатых сарафанчиках стайкой выбежали на сцену. В руках у них золотились охапки лилий. Цветов становилось все больше и больше, а поток не иссякал. Казалось, тшиины доставали новые букеты и корзины из воздуха. Вполне может быть, что дело не обошлось без волшебства.

— Успех! Какой успех! — неслось над залом. — И это истина!

Впрочем, завистники последние слова опускали.

Сквозь толпу почитателей Завацкому удалось пробиться с трудом. Очень пригодилась молитва храмовника — «нет рук, нет непочтительности». Боевитый монах взялся за дело рьяно; не успевшие посторониться театралы корчились в сторонке, угрюмо потирая бока.

— Поздравляю, Мая! — объявил Денис. — Ты была великолепна, и это правда!

— Истину говоришь? — комедиантка широко распахнула глаза.

— Несомненнейшую!

— Пойдем. Надо поговорить, да. Я только переоденусь и умоюсь, и это правда.

Под охраной монаха они покинули зал. Позади остались духота, шум и толчея Зеленого зала. Промелькнули пустынные коридоры замка, и Денис с облегчением узнал дверь покоев комедиантки.

— Я здесь подожду, — сказал монах. — Если что — кричите, да.

Перед тем как оставить их наедине, он тщательно проверил комнату. Выглянул в окно, осмотрел тайные закутки — все чисто, никаких убийц под коврами и отравленных лезвий.

Едва дверь за священником закрылась, Мая отправилась умываться. Детектив сел на кровать. Ужасно хотелось спать...

— Это искусство! — восторженно щебетала тшиинка из-за моховых занавесей. — Оно условно, да. Мы чтим традиции, работаем в старой технике...