Нелюбимая жена. Новое счастье попаданок - Мартиша Риш

— Нет, не случилось! Достаточно, меня этим поддевать! Зато у меня есть мотоцикл. Спасибо, что дала возможность купить его за твои деньги. Хоть раз поступила как должно жене!

— И где же стоит твой мотоцикл? Что-то я его рядом с домом не наблюдаю? — один-единственный раз девушка видела двухколёсный транспорт. И теперь ей очень хотелось попробовать на нем проехаться. Вдруг и у нее получится управлять? Вряд ли в этом есть что-нибудь сложное. Многие люди управляют машинами. И так ловко у них это выходит. Только она, Грета, ни за что бы не стала так часто уступать дорогу, как это делают другие. Разве что королевским вельможам. Но они наверняка по воздуху передвигаются, вертолет девушка тоже рассмотрела как следует. И в небе, и в витрине игрушечного ларька. Кстати, довольно забавное название — ларек. Звучит так, будто бы это детеныш лавки.

— То есть ты не поедешь?

— Нет.

— Нет — значит нет!

Илья демонстративно набрал номер мамочки.

— Вера не сможет тебя встретить. Закажи такси. Да, так вышло. Говорит, что устала! А сама…

Свекровь со свекром явились в квартиру сына к утру, отец Ильи стоял за спиной жены. Мама Ильи вошла в квартиру, а Грета решила продемонстрировать, насколько она рада встрече с родней.

— Мама, позвольте, я подам вам напиток из трав, чтобы освежиться после долгой дороги.

— Какая я тебе мать! Илья, она издевается! Куда ты собралась нести чашки? В прихожую?!

— Машенька, погоди. Дай мне пройти в дом. Вера, подай мне ложку для обуви, будь добра.

— Ее… нет. Неурожай свеклы приключился, Илье не заплатили за месяц тяжёлого труда. Ложку он сменял на…

— Вера так шутит! Мамочка, позволь мне тебя обнять! — оттеснил жену с дороги Илья.

Глава 19

Вера неспешно обходила свой новый дом. Восхитилась камином, ванной, точнее будет сказать, кадушкой огромных размеров, выдолбленной целиком из ствола кедра. Она бы в этом круглом "тазу" и поперек поместилось. Странно, но ее нисколько не тяготило новое тело, оно во многом было похоже на то, что было у нее прежде, только крепче и гораздо сильней. Ладная — так бы охарактеризовали ее новую фигуру в деревне, это когда жирок ещё не свисает, но намек на него уже есть. Иметь спортивную фигуру довольно приятно, да и кубики пресса достались ей просто в подарок, комплектом ко всем остальным чудесам.

Вера заглянула за приоткрытую дверь, откуда доносились приглушённые голоса. Звонкий голос мальчишки и рокочущий бас ее фамильяра. Для раба Азу выделил уютную спальню. Вообще, довольно забавно, что в ее доме хозяйством распоряжается зверь. Вера улыбнулась и тихонечко фыркнула, эта мысль ее позабавила. Но ведь пока все и вправду так, на Азу можно положиться во всем. Раб сидел на мягком ковре, скрестив непомерно длинные и тонкие ноги. Весь нескладный, тощий, напоминающий скорее борзую собаку, чем человека. Сходство добавляла изогнутая дугой спина. Мальчик держал голову зверя у себя на коленях и что-то выискивал в его шерсти. Пасть Азу неприлично раскрылась, он то и дело сглатывал набегающую слюну, отчего по его мощной шее проходила волна, вселяя некоторое беспокойство в подростка. У того каждый раз вздрагивали руки и спина. Если вглядеться, то он весь был напряжён.

Громко треснуло полешко в топке небольшого камина, мальчик опять вздрогнул. Сквозняк дёрнул клетчатую портьеру, она доходила почти до ворса ковра. Вера рассмотрела стёганое покрывало, прикрывающее совсем не широкую низенькую кушетку. Поместится ли на ней Нолет в длину? Ясно, что в ширину, что мальчик поместится на любой жердочке. Какой же он худой, Вера невольно всплеснула руками, пожалуй, ей впервые было так жаль ребенка. Она привыкла к тому, что все виденные ею раньше дети были нормальными или даже пухловатыми с виду. Голод существовал далеко, может быть, где-то в Африке. Сразу возникло острое желание приготовить для мальчишки хоть несколько блюд на выбор. Умом она понимала, что он сыт, после долгого голода дать ему больше пищи нельзя. Но перед глазами все равно мелькали рецепты детского ресторанного меню — морковные маффины, тыквенный смузи с семечками, тарталетки с наполнением сливочным сыром. Не зря она столько времени проработала в ресторане поваром.

Нолет чуть сильней дёрнул за пух зверя, в его пальцах остался целый клочок серой шерсти. Или пуха? Пуха, скорее. Мальчишка вскрикнул от испуга и затрясся сильней.

— Вам не больно?

— Ещё, — Азу сглотнул слюну.

— Я… выдрал вашу бесценную шерсть. Простите. Целый клок, — обречённо прошептал он.

— Оставь себе на свитер, оборванец. У меня того пуха! Как у болонки! Выбирай весь, все равно сам я не линяю. А нашей хозяйке лень брать щеточку в руки! Притащил ей гребень, продала, мерзавка! А новый мне не купила! Ну, конечно, зачем Азу расчесывать шерстку? Зубками себе сам все выгрызает и так. Тьху! Знаешь, какой у меня был гребешок?

— Нет, — совсем притих парнишка.

— Из спины драхта гребень выдрал и плавники тоже выдрал. Колючие, как иголочки.

— Драхта? — слабо пискнул Нолет, — Это тот, который разбивает ударом хвоста корабли?

— Нет, конечно, не прямо корабли, а рыбацкие лодочки, — Азу зевнул, — славно я тогда поохотился. Король Грете премию выплатил за монстра, гребень мерзавочка моя продала, мяса нам обоим купила. Где бы ещё такого драхта найти? Ты случайно не знаешь? О них обычно ходят легенды среди местных рыбаков. Никто у вас там на Севере не пропадал так, чтобы часто? Я бы с радостью поохотился на чудовище.

— У нас водится только снежить.

— Это не интересно, — Азу зевнул, — Они почти сразу тают. Ни гребня с них не добыть, ни славы. Бесполезная нечисть. Пух-то щипли, чего замер? Весь пух, пока я не оболонился и не превратился с виду в хомяка. Нельзя мне так, — глаза монстра закрылись, он захрапел.

— Вы точно подарите мне все, что я добуду из вашей шкуры?

— А?! — Азу резко проснулся, хлопнул глазищами-плошками, — Чью шкуру ты собрался добыть, идиот?

— Вашу… пух из вашей шкуры. Он станет моим? Я смогу спрясть из него нитки на свитер? Холодно просто.

— Упрядись! Тут на два свитера хватит, как я подозреваю. Ещё и на панталоны! И на шаль! Весь оденешься, на улице спать сможешь.

— Вы так щедры! Спасибо, — ладошка Нолета ласково прошлась по животу зверя, для этого ему пришлось изогнуться. Вера опять увидела рубцы на спине невольника, в свете камина они стали выглядеть ярче и шире. Кто только посмел так изуродовать ребенка? Зачем? За какую провинность? Неужели, это сделал Ильмар?