Заговор Арбеллы Стюарт - Уолш Александра

«Почему?» — спросила Энн, побелев от страха.

«Если Джордж попытается спастись, предав своего брата и раскрыв гораздо более опасный план Генриха свергнуть Джеймса с трона в обход принца и вместо этого короновать меня, тогда мы все можем оказаться на барже, ведущей в Тауэр».

«Неужели он был бы таким нелояльным?» — спросила потрясенная Бриджит.

«Не намеренно, — ответила Арбелла, — но мы все знаем, каким бывает Джордж, когда его выводят из себя — он не понимает, что говорит. Он кричит и вопит, обвиняя всех вокруг в том, что они дураки и негодяи, прежде чем снова раскаивается, как только к нему возвращается спокойствие. Он может проговориться о информации, которую нельзя изъять, независимо от того, сколько он извиняется, когда возвращается спокойствие.»

Хотя ее голос был сдержанным, Арбелла боролась со своим страхом. Когда ее убедили одобрить сюжет, она подумала, что это захватывающе, но теперь, когда допрашивали Джорджа, на нее обрушился весь вес плана. Джейн Грей была казнена за меньшее; неужели она тоже закончит свои дни на плахе? Комната покачнулась, и Энн поймала ее за локоть, усадив Арбеллу обратно на гору подушек.

«У леди Гертруды была еще какая-нибудь информация?» Арбелла спросила, когда она оправилась от головокружения.

«Она предупредила нас, чтобы мы отрицали все, что знали о заговоре, и не писали об этом даже между собой», - ответила Энн. «Роберт Сесил — мудрый человек, и она обеспокоена тем, что он, возможно, наконец понял, что дамы Мелузины годами обсуждали придворные дела у него под носом. Пока опасность не минует, леди Гертруда предлагает, чтобы все было записано в коде.»

Наступила тишина, поскольку чудовищность ситуации разворачивалась вокруг них. Арбелла переводила взгляд с одного знакомого лица на другое.

«Леди,» сказала она, изо всех сил стараясь, чтобы ее тон был спокойным и обнадеживающим, — мы не совершили никаких преступлений, мы усердно работали, чтобы защитить себя, как с помощью наших кодексов, так и с помощью прочности уз Леди Мелузины. Мы должны сохранять хладнокровие и продолжать как обычно…» Она остановилась, когда две женщины обменялись нервным взглядом. «Что еще произошло?» спросила она, спокойствие покинуло ее голос.

«Миледи, несколько дней назад вам пришло письмо якобы от Генри Брука, но его почерк дикий…»

«Почему мне никто не показал?»

«Вы страдали от своей болезни, мадам, и мы больше беспокоились о вашем выздоровлении, чем беспокоили вас письмом, которое, по нашему мнению, может быть уловкой».

«Покажи мне», - потребовала Арбелла, протягивая тонкую белую руку. Она с облегчением увидела, что на этот раз он не дрогнул.

Поспешив к одному из сундуков гардероба Арбеллы, Бриджит опустилась перед ним на колени и открыла потайное отделение, спрятанное в боковой стене, достав письмо. Арбелла сомкнула пальцы на пергаментном свитке, разгладила его и начала читать, ее глаза сузились от ярости.

«Генри утверждал, что не напишет ничего компрометирующего», - нахмурилась она, отрывая взгляд от исписанного пергамента с пятнами. «Тем не менее, это полно невыносимых и предательских требований. Он сообщил мне, что я должна написать Филиппу III, королю Испании, пообещав, что, когда я стану королевой, я проявлю терпимость к католикам, что помощь протестантам в Голландии будет прекращена, и я соглашусь никогда не выходить замуж без его согласия. Он также предложил мне написать в аналогичной манере эрцгерцогам Австрии, губернаторам Нидерландов и герцогу Савойскому, чтобы заручиться их поддержкой тоже. Что не так с этим человеком? Эти инструкции полностью противоречат нашему предыдущему разговору.»

Разъяренная, Арбелла решила сжечь письмо не потому, что оно изобличало ее, а потому, что была поражена высокомерием Кобхэма и его верой в то, что если он станет сосудом для возведения ее на трон, то будет иметь над ней любую власть. Всю свою жизнь ее окружали люди, которые считали, что знают ее мысли лучше, чем она сама, которые думали, что они мудрее, сообразительнее, лучше разбираются в тонкостях политики, но Арбеллу воспитывали, чтобы она была королевой. Ее пониманию нюансов придворной жизни научилась, стоя на коленях у самой грозной женщины своего поколения, Бесс Хардвик.

Откинув одеяло, она спустила ноги с кровати и встала. В них снова появилась сила, и она вознесла небольшую благодарственную молитву. Болезнь, подумала она, больше всего меня ослабляет. Это безжалостный враг, и я бессилен против него.

Осознавая, что она может легко скатиться обратно в кошмар своего состояния, Арбелла знала, что ей не следует перенапрягаться еще несколько дней, но шокирующие новости Бриджит, казалось, скорее активизировали, чем ослабили ее выздоровление.

«Приготовь для меня медную ванну, Бриджит; я хочу смыть застарелый запах и липкость этого отвратительного состояния. Мои волосы жесткие от пота из-за лихорадки. Как только я оденусь, мы должны созвать наш военный совет. Если Кобэм действительно написал это письмо, то мы должны освободить его, поскольку он является обузой. Однако я подозреваю, что к этому плану приложил руку Роберт Сесил, и мы должны обдумать последствия, прежде чем действовать».

ГЛАВА ВТОРАЯ

«Миледи, как только вы отдохнете, королева желает вашего присутствия.»

«Спасибо тебе, Бриджит. Если вы с Энн поможете мне подготовиться, мы вскоре присоединимся к ней».

Арбелла смотрела из окна своего экипажа на процессию лошадей, повозок и людей, когда они тащились в Бейс-Корт в пределах волшебного дворца Хэмптон-Корт. Теперь, когда королева воссоединилась с королем, Тайный совет призвал королевскую чету оставаться в зеленой сельской местности, подальше от зараженных чумой улиц Лондона, до коронации. Как член королевской семьи, Арбелла была вынуждена последовать их примеру.

Она привела Бриджит и Энн в свою спальню и позволила своим мыслям отвлечься, пока они приводили в порядок ее волосы и приводили в порядок наряд. Несмотря на их пребывание в великих домах Беркшира, Миддлсекса и Суррея, письма от леди Мелузины продолжали приходить к ней, держа ее в курсе ситуации по всей стране. Самой тревожной новостью была неожиданная смена режима в доме юной принцессы Елизаветы. Леди Фрэнсис Кобэм была главой семьи принцессы, но недавно ее сместили и заменили леди Энн Харингтон.

«Я боюсь, что истинные намерения Генри раскрыты», - написала Фрэнсис. «Он остается за границей, но должен скоро вернуться».

Этот комментарий заставил Арбеллу почувствовать, что полученное ею письмо, якобы от Генри, было еще более подозрительным. Известие также пришло от Хоноры Роджерс. В зашифрованной записке она сообщила Арбелле, что ее муж на данный момент решил признать Джеймса королем, признавая, что его собственные притязания не так сильны, как у шотландского монарха. Однако в ее постскриптуме говорилось, что Бошамп предложит свою армию, если появится другой претендент.

Арбелла уничтожила и сожгла эту информацию. Ее доверенное лицо, сэр Джордж Шаворт, продолжал служить Бошан, также регулярно предоставляя ей обновления, и он подтвердил количество лошадей и оружия, доступных в случае необходимости.

Преподобный сэр Джордж Брук оставался в Лондонском Тауэре, и с каждым днем Арбелла ждала стука в дверь. В своих снах она видела печальное лицо Роберта Сесила, когда он арестовал ее и повел к барже, готовый отвезти в Тауэр. Каждое письмо, доставленное в ее покои, казалось, отзывалось криками страха, и все же Джордж Брук по-прежнему нес ответственность за заговор с целью похищения короля. Голос Бриджит отвлек Арбеллу от ее мрачных мыслей.

«Ты готова, моя дорогая», - сказала она, передавая Арбелле зеркало в серебряной оправе, чтобы она могла осмотреть их служение.

«Спасибо вам, дамы, — сказала она,» вы снова укротили мою дикость и сделали меня респектабельной. Без тебя мои волосы превратились бы в монстра, которого я не смогла бы контролировать».

Проходя по своим приемным, Арбелла остановилась, наблюдая за тем, как верные члены ее свиты обустраивают ее жилые помещения: леди Фрэнсис Киртон, Энн Ньюдигейт и Энн Сомерсет переходили из комнаты в комнату, их голоса были тихими, но трудолюбивыми, когда они перекликались друг с другом, полные решимости сделать комнаты как можно более элегантными и удобными. Статус Арбеллы как члена королевской семьи был тем, что ее верные слуги намеревались прояснить, создав развлекательное пространство, отражающее ее королевскую кровь.