Поцелованный богом - Лариса Соболева

– Майя, поехали с нами, ты дом лучше знаешь.

– Можно и мне с вами? – спросил Федор.

– Справимся, – сказал Сергей и пошутил: – Оставайся в качестве охраны с Маргаритой Назаровной. Майя, ты готова? Поехали.

Мотор заглох, из милицейского «бобика», хотя эта машина милиции не принадлежала, высыпало шесть человек, Дым их не обрадовал:

– Пока вы добирались, они уехали.

– В доме кто-нибудь остался? – осведомился Шея.

– Козел одноногий точно там, а есть ли еще кто – не знаю.

– Ждать не будем, – сказал Писарь, навинчивая глушитель на ствол. – Подождем их прямо в доме. Работаем без шума. Вперед.

На ходу все надели на лица черные шлемы с прорезями для рта и глаз.

Федор не отказался от ужина, с удовольствием ел картошку с мясом. Вдруг тишину встревожило несколько собачьих голосов. Псы, что поближе, лаяли агрессивно, вдалеке – будто поддерживали сородичей, но без агрессии. На лай откликнулась собака во дворе, мол, я тоже с вами, а Федор насторожился:

– Бабушка...

– Что, милый?

– Будьте добры, заприте, пожалуйста, дверь.

– Зачем?

– Собаки лают...

– Да они часто лают. А через дверь воздух свежий идет.

– Насчет воздуха согласен, но и чужие идут. Я этот лай хорошо знаю. Заприте.

Маргарита Назаровна послушно заперла дверь, вернулась на место у стола. Федор не ел, прислушивался к лаю и другим звукам.

– Ты кушай, Феденька, кушай.

Теперь агрессивно разлаялась дворовая собака, Федор резко поднялся, опираясь на костыли, добрался до куртки, достал пистолет:

– Бабушка, выключите свет.

– Что такое? – забеспокоилась и она, идя к выключателю.

– Не знаю...

Свет погас. Вдруг собака жалобно заскулила и смолкла.

– Вот теперь я знаю, – проговорил Федор, ковыляя к окну, выходившему во двор. На ходу он бросил шепотом: – Бабушка, ваш телефон где?

– Со мной, – шепотом ответила и она. – В кармане.

– Звоните ребятам, пусть срочно возвращаются, скажите – нас обложили. И будьте добры, залезьте под кровать.

Он стал за стеной и прищурился, глядя в окно. А во дворе и на улице воцарилась подозрительная тишина.

Ключи нашли, но Сергею пришла мысль, что именно в будке Спасский хранил разгромные материалы, раз он часто играл с собакой, да и место надежнее трудно представить. Став на четвереньки, Майя тщательно обыскивала будку, наконец, отползла и села на ноги:

– Ни черта нет.

– Хорошо смотрела? – уточнил Сергей.

– Проверь, – она указала обеими руками на будку. – Там нет потайных мест.

– Может, посветить фонариком? – предложил Ренат.

– Не надо, соседи заметят, – отверг эту идею Сергей. – В нашем случае они по закону подлости позвонят в милицию. Ну, идемте в дом.

Дверь действительно оказалась опечатанной, что Сергея не остановило. Он осторожно, насколько это было возможно в темноте, отковыривал ленту острием ножа.

– Мне туда страшно заходить, – ежилась Майя, обхватив себя за плечи руками.

– Там давно никого нет, – обнял ее Ренат. – Замерзла?

– Нет. – И сбросила его руку.

– Готово, – сообщил Сергей.

Открыть дверь доверили Майе, она же лучше знает, какой из ключей подходит к тому или иному замку. Девушка выбрала один, открыла замок. Затем отыскала в связке второй ключ, открыла. Вторую дверь не пришлось открывать, ее не заперли.

– Прошу вас, – сказала Майя, – а я здесь постою.

Сергей цапнул ее за руку и втащил в дом, Майя только ойкнула, а очутившись внутри, все равно вырвалась и прижалась к стене. Ренат прошелся лучом фонарика по стенам и полу, в гостиной луч утонул в темноте. Сергей, тоже держа фонарик, сделал несколько шагов вперед, думая, где бы лично он устроил тайник. Сзади Майя вымолвила голосом пленницы, попавшей к покойникам:

– У меня ощущение, что они все тут. Меня доканывает эта тишина и этот дом. Здесь, как на кладбище...

– Не бойся, Майка, – излишне громко и бодренько сказал Ренат. – Тебе они ничего не сделают. Вот если б сюда пришли убийцы...

– И что было бы? – разрядил атмосферу кладбищенской тишины Сергей.

– Им не поздоровилось бы, – заключил Ренат и громко крикнул: – Верно, Глеб Александрович?

Вдруг – О, ужас – раздался резкий звук.

– А! – вскрикнула Майя.

– Майка, это телефон, – Ренат потряс в воздухе светящейся трубкой. – Моя мобила звонит. Я слушаю, Маргарита Назаровна...

Он включил громкую связь, и все услышали:

– Мальчики, нас обложили.

– Не понял, – сказал Ренат. – В каком смысле обложили?

– Я сама ничего не понимаю. – Маргарита Назаровна старалась говорить тихо. – Федя достал пистолет, заставил меня запереть дверь и выключить свет. Я под кроватью...

– Что вы делаете под кроватью? – растерялся Ренат.

– Лежу, – ответила она. – Меня загнал сюда Федя.

– А сам он где?

– У окна. Просил сказать вам, чтобы вы ехали назад.

Сергей раньше всех сообразил, что там ЧП:

– Быстро в машину!

Майе только того и надо было, она ринулась за дверь первой, правда, вспомнила уже в джипе:

– А дом? Мы не закрыли...

– Какой к черту дом! – зарычал Сергей. – Федьку выследили, теперь знают, где мы живем. Зяблик, гони на пределе.

Они выждали минут пятнадцать, наверное, надеялись, что в доме все легли спать. Глаза Федора привыкли к темноте, он различил фигуры за окном, приближающиеся к дому перебежками. Осторожничают.

– Черт, у меня всего восемь патронов, – процедил Федор, целясь в черное пятно поблизости. – Промахнуться нельзя...

Он выстрелил. Послышался стон, черное пятно упало. Тут же по окну пальнули раза три, стекло разнесло, и со двора дохнуло свежим ветерком. Лежавшая под кроватью Маргарита Назаровна высунула голову, громким шепотом позвала:

– Феденька! Федя...

Он заковылял к ней, видимо, те, кто был снаружи, услышали стук костыля, выстрелили в окно наугад, Федор механически присел.

– Здесь я, – сказал шепотом.

– Слава богу, ты жив.

– Не высовывайтесь! – прошипел Федор, слыша неразборчивые переговоры снаружи. – Ни за что не высовывайтесь. И молчите!

Маргарита Назаровна залезла по кровать, но не успокоилась, а позвонила Ренату:

– Мальчики, здесь стреляют.

– Мы едем, – сказал Сергей. – Скоро будем, только продержитесь.

– Глупость какая, – заворчала Маргарита Назаровна, отключая мобильник. – Как держаться? За что? Господи, помоги нам, не так уж мы и грешили...

Тем временем Федор ринулся к входной двери, которую пытались выбить, кажется, ногами. Он выстрелил, считая посылаемые пули:

– Вторая.

Снова раздался стон. И шепот, который был слышен:

– Он там один. Давите его со всех сторон.

Федор узнал голос Писаря – вот в кого бы надо попасть. Он очутился у двери, взял костыль в левую руку за поперечную перекладину, прижался спиной к стене. Разбили окно в комнате, теперь Федор стрелял наугад по разбитому окну. Стонов не было, значит, не попал или убил наповал.

– Третья, – отсчитал он.

Трухлявая дверь под ударами буквально рассыпалась с диким треском. И оконную раму выломали, но Федор больше не стрелял, решив оставить патроны на крайний случай, ведь неизвестно, сколько пришельцев явилось по его душу. Ага, не рискуют зайти сразу, торжествовал про себя Федор и не дышал, хотя в экстремальных обстоятельствах дыхание учащается, как у собаки, и удобней дышать глубоко и шумно. Он облизнул губы (пить хотелось – жуть), чувствуя кожей рядом человека. Надо, чтоб он шагнул внутрь...

И он шагнул. Правда, не появился в дверном проеме, поэтому и Федор не спешил стрелять, не желая промахнуться. Правой рукой с пистолетом он держался за крючок для верхней одежды, прибитый к стене. Когда входил в дом, по привычке осмотрелся, в памяти отпечатался крючок, поэтому он его легко нашел. По биотокам, третьим глазом или еще чем он видел сквозь стену того, кто должен появиться. Главное, попасть в голову...

Противник сделал шаг, переступив порог, и Федор со всего маху ударил его широкой частью костыля, попав именно туда, куда хотел, – в лицо. Удар, стон – тело упало во двор. Костыль Федор поставил как надо, оперся о него и замер, прижавшись к стене.

– У него нет патронов, – шепотом сказал Шея.

Федор услышал. А кто-то упорно лез через окно в комнату напротив входной двери. Пусть пока лезет, решил Федор. Пришельцы осмелели, еще один храбрец мягко ступая, продвигался в дом наверняка со стволом наготове. В то же время в комнату залез «форточник» и, видимо, осматривался. Едва в проеме двери появилась рука с пистолетом, Федор выбросил свою руку и выстрелил, после чего второй выстрел сделал в сторону окна, звук рухнувшего тела его обрадовал, и опять он посчитал пули:

– Четыре, пять...

– Ну, гаденыш, – не таясь, сказал Шея, – мы тебя сейчас выкурим, потом вторую ногу оторвём, и я башку снесу лично. Несите бензин, а то скоро сюда съедется вся милиция города. Калеку не можете взять, козлы!

Маргарита Назаровна, лежа на спине под кроватью, сжимала мобильник и шептала: