Ложь во спасение - Нора Робертс

– Дай-ка мне взглянуть на мою девочку! – вышел Клэйтон и приподнял лицо Шелби за подбородок. – Бледная и измученная.

– Еще бы.

– Если не сможешь заснуть, я тебе кое-что дам. Но сначала все-таки попытайся уснуть сама.

– Постараюсь. Пойду наверх. Папа, Грифф оставил свой пикап возле бара, чтобы отвезти меня домой. Спасибо, Грифф. – Она повернулась и чмокнула его в щеку.

– Я тебя провожу и помогу лечь. – Ада-Мей обняла Шелби за талию. – Спасибо, что позаботился о моей девочке, Грифф! Ты хороший парень.

– А жених завидный?

Шелби измученно засмеялась, а Ада-Мей озадаченно улыбнулась.

– Самый завидный из всех! Ну, идем же, детка.

Клэйтон проводил их взглядом.

– Грифф, найдется время выпить по пиву и ввести меня в курс дела?

– Если это будет кола или имбирный эль, то время найдется. Я все равно рассчитываю сегодня спать у вас на диване.

– Могу довезти тебя до твоей машины.

– Да лучше я здесь переночую. Не думаю, что что-то может случиться, но мне так будет спокойнее.

– Ну, ладно тогда. Выпьем колы и поговорим. Потом принесу тебе подушку и одеяло.

Спустя час Грифф расположился на диване – вполне удобном. Ему доводилось спать и в куда менее комфортных условиях. Он немного полежал, глядя в потолок и думая о Шелби, в голове продолжали звучать мелодии ее сегодняшних песен.

Потом он, как сейчас эти песни, прокрутит в уме все, что сегодня было. Именно так он решает большинство своих проблем. Дает им покрутиться в голове, соберет вместе куски головоломки, пока не сложится цельная картинка.

Но пока единственной цельной картинкой в его голове была Шелби.

Она попала в большую беду, это несомненно. Может, именно это на него так и действует – красна девица в беде. Правда, вслух он этого никогда не скажет. Кроме того, женщина, которой понравилось бы так называться и которая стала бы сидеть сложа руки и ждать, пока он ее спасет, наскучила бы ему очень скоро. Потом она стала бы его раздражать, причем до такой степени, что ему бы навсегда расхотелось иметь с ней дело.

Так что, наверное, если подумать, дело все-таки не в том, что девушка попала в беду. Пускай это будет умная, сильная женщина, которой просто понадобилась его помощь. Прибавьте сюда внешность. Голос. Характер.

Надо быть идиотом, чтобы не повестись на такой набор.

А он не идиот.

Грифф закрыл глаза, пустил мысли по течению. Так, плывя по течению, он провалился в сон и проспал легко и безмятежно, почти без сновидений, пока какой-то звук не заставил его встрепенуться.

«Старый дом скрипит?» – спросил он себя и напряг слух.

Нет. Это скрипят половицы под чьими-то шагами. Он соскользнул с дивана и бесшумно двинулся на звук. Потом, приготовившись к удару, резко включил свет.

Шелби вскрикнула и зажала рот ладонью.

– Прости! Господи, прости меня, – кинулся к ней Грифф.

Она замахала свободной рукой, помотала головой, потом прислонилась к стене. Медленно опустила руку.

– Так и поседеть недолго. Что ты тут делаешь?

– Ночую у вас на диване.

– А-а. – Она взъерошила волосы, сделав свои непокорные кудри еще более непокорными, отчего у него напряглось все тело. – Прости. Не могла уснуть. Спустилась чаю выпить. Или еще чего-нибудь.

– Ладно.

– Ты-то не хочешь чаю или еще чего-нибудь? – Она задумалась и вопросительно взглянула на него. – Омлет хочешь?

– Конечно!

Грифф прошел следом за ней на кухню. На ней были хлопчатобумажные пижамные брюки – ярко-голубые в желтый цветочек – и желтая футболка.

Он был готов съесть ее целиком, как самое сладкое мороженое.

Шелби поставила чайник и достала сковородку с длинной ручкой.

– Никак из головы не идет, – посетовала она. – Можно было бы попросить у папы снотворное, но тогда мама опять разволнуется.

– Они тебя очень любят.

– Мне повезло, что они у меня есть. – Она бросила на сковороду кусок масла и, пока оно нагревалось, разбила несколько яиц. – Когда мне эта дама утром рассказала свою историю, я подумала, что этот частный детектив работает на человека, которого они обокрали.

– Очень похоже на правду.

– А теперь я думаю: может, это она сама его наняла? Может, это для нее он последовал сюда, следил за мной здесь? Когда я спросила ее, она все отрицала, но ведь она лгунья. Точнее – была лгуньей. Выходит, весьма вероятно, что она поручила ему за мной следить, чтобы потом приехать самой и выведать то, о чем я понятия не имею.

– Это неплохая версия, но, если допустить, что ее убил он, возникает вопрос: зачем? Зачем ему было ее убивать?

– На этот вопрос у меня нет ответа, разве что она в чем-то его надула. Он что-то говорил о вознаграждении за находку украденного, но я тогда не поверила в сам факт ограбления. Точнее, я не поверила, что все это украл Ричард.

– Я тебя понимаю.

– Сейчас я этому верю, и мне кажется, эта женщина и Ричард в таких вещах были мастаки. В воровстве и надувательстве. А может, они были любовниками, эта дама и детектив, и она ему изменила?

– Не думаю.

Шелби снова нахмурилась и сунула в тостер пару кусков хлеба.

– Почему?

– Я думаю, если сюда примешать любовь или секс, или то и другое вместе, тогда у нас выходит убийство по личным мотивам. Иными словами, сначала должна была быть ссора, так ведь?

Она задумалась.

– Наверное.

– У большинства людей это так, – решил Грифф. – Сначала обычно объявляют партнеру, чем он перед тобой провинился. Наверное, должен быть какой-то физический контакт. А в данном случае, мне кажется, все было сделано совершенно хладнокровно.

– Это правда, что ее нашел ты?

– Форрест искал по левой стороне, я – по правой. Так и вышло.

– Ты был так спокоен! Во всяком случае, внешне. Ты выглядел невозмутимым, когда вернулся в бар. По твоему виду вообще нельзя было сказать, что что-то случилось. Думаю, большинство людей в такой ситуации охватила бы паника.

– Я стараюсь не паниковать, потому что это чревато хаосом, а хаос ведет к непредсказуемым последствиям. Так и пострадать недолго. Со мной такое было в семнадцать лет, когда мне вздумалось вылезти через окно спальни Энни Роубак.

– Вылезти через окно?

Он мимолетно усмехнулся.

– Залезть туда было пустячным делом.

– Она тебя ждала?

– Ну да. Она на протяжении шести с половиной безумных и блаженных месяцев была объектом моего наваждения на гормональной почве, и я целиком принадлежал ей. Мы кидались друг на друга, как кролики, а то обстоятельство, что за дверью напротив спят ее родители, лишь усиливало наше возбуждение. Кончилось тем, что однажды ночью мы только-только оторвались друг от друга и пребывали в коматозном состоянии, а она потянулась за бутылкой воды и сшибла на пол лампу. Та взорвалась, как граната.

– Ну и ну!

– Не то слово! – поддакнул Грифф. – Раздается голос ее отца, я вскакиваю, судорожно пытаюсь попасть ногами в штанины, сердце колотится, как молот. Пот льет как из ведра. Да-да, смейся, смейся. В тот момент это был кошмар не хуже улицы Вязов. Энни кричит отцу в ответ, уверяет, что с ней все в порядке, что она, дескать, просто что-то уронила спросонья, и шипит мне: «Вали, вали, вали! Я, кажется, дверь не заперла!» И вот я, полураздетый, вылезаю из ее окна и теряю равновесие.

– И снова – ну и ну!

– И ой-ой-ой в придачу. Я упал на азалии, но умудрился при этом сломать запястье. Я улепетываю со всех ног, но боль меня буквально ослепляет. Если бы не паника, я бы благополучно спустился из окна, как делал через раз, и мне бы не пришлось по возвращении домой выдумывать, что я-де упал, когда шел в туалет, чтобы отец отвез меня в травму зафиксировать руку.

Шелби поставила перед ним тарелку с яичницей и поджаренным хлебом. И усилием воли подавила странное желание обхватить его и крепко прижать к себе, как делала с Кэлли.

– Я искренне надеюсь, ты все это не придумал, чтобы только отвлечь меня от моих грустных мыслей.

– Придумывать тут нечего, но я действительно рассчитывал тебя капельку отвлечь.

– А как сложилась судьба этой Энни?

– Стала ведущей новостей на телевидении. Какое-то время работала в Балтиморе на местном канале. Сейчас в Нью-Йорке. Мы время от времени переписываемся по Интернету. Года два назад она вышла замуж. Хороший парень. – Он попробовал омлет. – Вкусно!

– Омлет всегда особенно вкусен в три часа ночи. А она у тебя была первая? Эта Энни?

– Ну…

– Нет-нет, не отвечай! Я ставлю тебя в неловкое положение. У меня все случилось, когда мне было почти семнадцать. У него это тоже было впервые. Джулай Паркер.

– Джулай?

– Родился первого июля. Милый мальчик. Мы с трудом, но справились.

От воспоминаний на ее лице заиграла улыбка, глаза поволокло дымкой.