Догра Магра - Кюсаку Юмэно

становятся легче. Спящему кажется, будто он приветствует восход солнца, стоя на вершине горы, или съезжает на лыжах по прекрасному склону.

Приведем другой пример. Некий человек засыпает с мыслью «хочу увидеться с ней». В таком случае недремлющее плотское желание оборачивается досадным сном, в котором герой пытается встретиться с возлюбленной, но ему это никак не удается. Девушка предстает в образе прекрасного цветка, птицы или пейзажа, который появляется во всей свежести и блеске перед глазами спящего. Но стоит тому протянуть руку, как на пути вырастают какие-то препятствия. Человек может наблюдать древние природные катастрофы, память о которых хранится в клетках. Внезапно он видит чрезвычайно высокую гору или обрыв — ландшафт, который когда-то наблюдали его первобытные предки. Затем спящим овладевают чувства, которые испытывал его разорившийся дед или отец, переплывавший широкую реку. Затем, быть может, спящий перелезет через гору, сделавшись обезьяной, или преодолеет бурные воды в облике рыбы. В финале сновидения он наконец-то заполучает желаемое — цветок или птицу, чувство досады исчезает и происходит пробуждение.

Есть и другие примеры. Если некто мочится в постель, вероятно ему снится наводнение из давних времен. Тот, у кого заложен нос, переживает во сне случай из детства, когда он чуть не утонул, и т. п.

Подобные видения могут инициироваться бодрствующими клетками любой части тела: рук, ног, кожных покровов, внутренних органов. Происходит буквально следующее: клетка пробуждает воспоминания непосредственно спящего или его далеких предков — сценки и пейзажи, которые напоминают чем-либо действительность, — и, комбинируя их самым причудливым образом, безошибочно отражает настроение. Но если эмоции человека нелепы или извращены и подходящих образов не найти, клетка компенсирует их «подручными средствами». Чтобы выразить страх или тревогу, она «вылепит» червей и змей из кухонных приборов. Чтобы выразить боль, нарисует истекающие кровью деревья или цветы, охваченные пламенем. К слову, этим свойством клеток и объясняются разные мистические видения наподобие ангелов с крыльями.

Итак, когда мы бодрствуем, наши чувства меняются в зависимости от внешних раздражителей, но во сне человек остается наедине с собой и на первый план выходят эмоции. Перед нашим мысленным взором проносятся одна за другой картины и сцены, точно соответствующие этим чувствам. И несмотря на всю их фантастичность и несообразность, мы принимаем увиденное за чистую монету. Порой даже такие грезы кажутся нам куда более искренними и глубокими, чем сама реальность.

Иными словами, сновидение — это продукт уникального искусства клеток, которые, пренебрегая какой-либо логикой и правилами, компилируют собственные воспоминания, иллюзии и представления и с крайней четкостью отражают настроение человека.

Примечание: Современные художественные течения на Западе прибегают к демонстрации сумбурных сочетаний звуков, красок, предметов и образов. Таким образом, отринув средства реализма и отдав предпочтение «логике» сновидений, они стремятся выразить сильные и глубокие чувства.

Ранее мы уже объяснили, что сновидения суть продукт рефлексии сознания клеток, сопровождающий их развитие и деление. Далее мы поговорим о причинах несовпадения времени во сне и наяву.

Обычные люди — те, что верят в истинность времени на солнечных или наручных часах, — пребывают в страшном неведении. Но если мы, опираясь на строго научные знания, объясним природу подобных заблуждений, сомнения тут же рассеются.

Современной медицине известно: в спокойном состоянии человек за минуту делает порядка восемнадцати вдохов, а его сердце успевает совершить семьдесят ударов. Также ни для кого не секрет, что шестьдесят минут — это час, двадцать четыре часа — сутки, триста шестьдесят пять суток — год (за этот период Земля совершает оборот вокруг Солнца). Мы не сомневаемся, что время, которое показывают часы надежной марки, истинно и едино для всех. Однако это искусственное время. Настоящее время выглядит совершенно иначе. И доказательством того служит субъективность восприятия времени.

Приведем простой пример. Сравните равные отрезки времени, которые вы засекли по одним и тем же часам. Но в первом случае, предположим, вы читали увлекательный роман, а во втором маялись на станции в ожидании поезда. Разница окажется колоссальной. И если физическую длину объекта можно измерить линейкой и получить неопровержимый результат — один сяку, как ни крути, — это один сяку, то со временем все сложнее. Минута, проведенная под водой без кислорода, и минута, промелькнувшая за приятной беседой, не идут ни в какое сравнение. И следует признать, что это непреложная истина.

А теперь, чтобы сделать еще один шаг к понятию «время», давайте представим труп. Вероятно, после смерти человек станет безразличен к течению времени: ему все равно, секунда прошла или миллион лет. И лишь то время, которое некому ощутить, есть время объективное. Одна секунда такого времени может заключать в себе сто миллионов лет, а жизнь Вселенной — уместиться в одной секунде. Иными словами, настоящее лицо бесконечного времени, текущего в бесконечном космическом пространстве, — это бесконечная иллюзия. Подлинное время стоит как летящая стрела и мчится как неподвижный камень на фоне беспредельной истины.

Настоящее время разительно отличается от хорошо знакомого нам искусственного времени. Оно никак не связано ни с вращением небесных тел, ни с ходом стрелок ваших часов. Подлинное время безгранично гибкое и подстраивается под ощущения бесчисленных форм земной жизни. И для каждого существа оно способно течь и стоять одновременно. Вот так мы и должны воспринимать время.

Далее, если мы изучим продолжительность жизни разных видов, то обнаружим, что есть растения, которые живут сотни лет, животные, которым отпущены десятилетия, и бактерии, чей век исчисляется минутами или даже секундами. Однако общая закономерность такова: чем мельче существо, тем короче его жизнь.

Точно так же обстоят дела и с клетками в человеческом организме. Если мы сопоставим срок жизни самой пожилой клетки и самой скороспелой, разница будет как между жизнью человека и жизнью государства.

Но в субъективном аспекте длинная жизнь и короткая воспринимаются одинаково, ибо неважно, сколько прошло искусственного времени между рождением и смертью — сто лет или минута.

Рождение, рост, размножение, старость, смерть — вот чем измеряется истинная продолжительность жизни. Игнорировать этот принцип и сравнивать, предположим, печальную жизнь младенца, который родился утром и умер вечером, с жизнью насекомого, которое так же родилось утром и умерло на закате, глупо и неестественно. Подобные сопоставления бесполезного искусственного времени с растяжимым естественным приводят лишь к трагикомическому непониманию.

Таким образом, жизнь каждого существа на земле, в течение которой оно дышит, растет, размножается, стареет и умирает, измеряется бесконечно растяжимым естественным временем.

Так же обстоят дела и с клетками человеческого тела. Продолжительность их жизни может быть измерена при помощи искусственного времени, однако естественное время, в котором они существуют, растяжимо. Предположим, что эти клетки, обладая безграничной памятью и пользуясь бесконечно растяжимым временем, могут рисовать