Скандинавский детектив - Стиг Трентер

Председатель городского финансового комитета Викторсон — самый богатый человек в городе. Ему принадлежит большой богатый магазин на площади. Там его, как правило, и можно найти, чаще за беседой с каким-нибудь деревенским клиентом. Для сельских жителей он издавна стал кем-то вроде технического консультанта, что торговле только на пользу. Но сейчас кресло в его кабинете пустует. Несколько минут назад он дал неотложные указания злой на язык девице, что ведет его бухгалтерские книги, и отправился домой выпить кофе.

Его уже ждет молодая жена с кофеваркой, и только он сядет, как будет обслужен. Кофейный столик стоит под одним из окон в симпатичной гостиной с новой мебелью в стиле ампир и большой картиной маслом на стене. Хозяину подарили ее на пятидесятилетие. Со своего места хозяину дома открывается прекрасный вид на площадь.

Случайные гости, которые впервые видят площадь, разумеется, замечают, прежде всего, общественные здания: белокаменный собор, построенный во времена короля Густава и недавно отреставрированный, кондитерскую «Плаза», кинотеатр «Бродвей», стоянку такси, старую ратушу, слишком тесную для нынешних потребностей города, почему ее и передали местному краеведческому обществу как музей. Если кто интересуется каменными топорами и безносыми деревянными святыми, может взять ключ от музея у привратника в новой ратуше, которая совсем рядом.

Но жена хозяина слишком часто видит эти здания и потому предпочитает наблюдать за городским нотариусом Эркендорфом, который, неторопливо прогуливаясь, как раз встретился с директором кладбища Вармином. Можно было ожидать, что они поздороваются весьма сдержанно. И они именно так и поздоровались. Так что она зевнула.

Хозяин тем временем наслаждался кофе.

— Ну и чем ты сегодня занималась? — спросил он.

— Да ничем особенным. А ты? Много работы?

— Да как всегда. Но день еще не кончился.

— Не хочешь немного отдохнуть?

— Что? Ах да. Пожалуй, это весьма кстати.

Он отхлебнул кофе и зевнул.

— Ты устала? Или не выспалась?

Сам он засыпал, едва голова касалась подушки. Жена немного смутилась.

— Прошла целая вечность, пока я уснула. Что-то мне неважно. И выгляжу жутко.

Следовало ожидать, что муж станет возражать. Она совсем не выглядела жутко, напротив, была удивительно хороша собой. В таких обстоятельствах мужу нужно бы заверить, что по ней каждый видит, как она свежа, обаятельна и вообще прекраснее, чем обычно. Но муж сказал совсем другое.

— Ты и в самом деле кажешься немного усталой, — согласился он, рассмотрев жену повнимательнее. — Надо попросить доктора, чтобы выписал тебе что-нибудь снотворное.

— Ну конечно, я могла бы его попросить.

— Я позвоню, пусть что-нибудь захватит. Ведь нынче вечером он будет у нас.

— Знаю.

Не совсем справедливо представлять Викторсона дома за полуденным кофе. Хотя он уже перевалил за вторые полсотни, но все еще активен, бодр и неутомим в обеих сферах своей деятельности — в политике и бизнесе. За кофе разговор у него не клеился, потому что он постоянно думал о своей конторе. И именно сейчас в уме составлял контракт с неким подрядчиком.

— Кофе достаточно крепкий? Дорогой, а как тебе эти кексы?

— Я не любитель сладкого. А эти кажутся слишком сухими.

«Слишком сухими» было сказано тоном, каким обычно он делал замечания подчиненным.

— А где сегодня Дези?

— Не знаю, — беззаботно отмахнулась жена. — Наверное, куда-то вышла.

Дези, крестным именем Дезире, была семнадцатилетняя дочь хозяина от предыдущего брака. Фру Викторсон она совершенно не заботила. Семнадцатилетние девицы не имеют обыкновения держать при себе мнения о своих ближних.

— Вышла? — переспросил Викторсон и нахмурился. — Слишком много она шляется.

— Я не утверждаю, что она вышла, — поспешила исправиться жена. — Может быть, сидит в своей комнате. Не знаю.

— Если она дома, могла бы спуститься попить с нами кофе. Девушке в ее возрасте…

Контракт с деревенским подрядчиком никак не складывался. И коммерсант тут же утратил интерес к неподобающему поведению молодежи, голос его перешел в невнятное бормотание и умолк. Допив кофе, он взглянул на часы.

— Еще чашечку?

— Нет, спасибо. Пожалуй, нет.

— Тебе уже пора идти?

— Я жду клиента. В котором часу у нас вечером гости?

— Приглашены на половину девятого.

Муж вернулся в контору, а жена налила себе еще чашечку кофе. «В самом деле, они суховаты», — заключила она насчет кексов и потянулась за миндальным пирожным.

Начинала она счетоводом в конторе мужа. Тогда весь управленческий персонал был представлен в ее лице. Теперь на ее месте работала другая девушка. Она позаботилась, чтобы у этой девицы не было ни единого достоинства, которое могло бы привлечь хозяина.

Викторсон был на тридцать лет старше нее. Их брак, возможно, и нельзя было назвать идеальным, но она не могла смириться с мыслью, что ее муж захочет от этого ярма избавиться. И потому рьяно исполняла все обязанности, которые налагало на нее это положение, и уклонялась от любой возможности нарваться на неприятности.

Насладиться миндальным пирожным помешала ей Дези.

— Где ты была?

— Как «где»? У себя в комнате. Читала.

— Думаю, на кофе могла бы и выйти. Отец тебя спрашивал.

— Я взяла из холодильника кока-колу, с меня хватит. И не буду обжираться пирожными, чтобы не растолстеть, как свинья.

Если это было оскорблением, оно не попало в цель, потому что обожавшая сладкое фру Викторсон имела фигуру манекенщицы. Куда хуже было с этим у самой Дези, которая при узком личике Мадонны была широка в бедрах и почти без талии. Но если у Мадонны зад и широковат, он всегда скрыт под складками широкого плаща. А Дези своей недостаток еще подчеркивала облегающими черными брюками.

Фру Викторсон прекрасно знала, что падчерица считает ее необразованной нахалкой. Что касалось необразованности, то она с этим смирилась; про образование она не имела понятия и не представляла, на что ей оно. Враждебность Дези она приписывала женской ревности, а с ней ничего не поделаешь. Так что с приемной дочерью она придерживалась тактики уклонения от стычек.

— Вечером придут гости, — заметила она. — Ты всех знаешь. Посидишь с нами? Если да, нам будет приятно.

Дези вместо ответа только презрительно усмехнулась.

— Нет, я ухожу.

— Как хочешь. Возьми непромокаемый плащ, небо затягивают тучи.

Обе взглянули в окно, где на стеклах уже прочертили след редкие капельки дождя. Дези огорченно наморщила лоб, так что на переносице собрались складки.

— Ну, как на зло! — вздохнула она. — Наверняка будет лить весь вечер. И куда мы пойдем?

«Пойдем? — подумала фру Викторсон. — Кто это „мы“?» Но расспрашивать ей не хотелось.

Викторсон собирал гостей не ради забавы, такие мероприятия были частью его политических и деловых контактов. Никогда там не случалось недоразумений. Гостей он разделял на группы, состав которых заранее заботливо продумывал: бодрые строительные подрядчики, прилизанные функционеры, тертые коммерсанты, представительные священники, услужливые судейские и начитанные учителя местной школы.

Роль хозяйки на таких приемах фру Викторсон числила среди своих самых неприятных обязанностей. Ее утомляли разговоры гостей о политике, которая ее совсем не занимала; порой с ней пытались завести интеллектуальную дискуссию о новых книгах, которые она читать не собиралась.

Но нынешний вечер обещал нечто иное. Гости в основном входили в круг политических союзников хозяина, но приглашены были не только ради демонстрации лояльности. Должны были собраться настоящие друзья семьи: пастор с супругой, нотариус с женой и доктор Скродерстрем, который придет один, потому что три года назад овдовел.

Условились на полдевятого, потому что нотариусу предстояло еще отсидеть на каком-то собрании. Но последним пришел доктор, который опоздал почти на двадцать минут.

Остальные изнывали от ожидания в ампирной гостиной. Казалось, доктор с ходу готов повиниться.

— Пациент? — спросила хозяйка, прежде чем гость успел это сделать.

Доктор благодарно кивнул и пробубнил что-то в том смысле, что случай совершенно непредвиденный. Супруга священника тут же встревожилась за своих прихожан.

— Надеюсь, ничего серьезного?

— Ну, так сказать я бы все-таки не рискнул… — начал доктор сухим профессиональным тоном, в то же время прекрасно понимая, что лучше бы молчать. — Но случай неприятный. Могу только заверить, что госпитализация явно не понадобится. Скорее какое-то нервное потрясение. Я выписал пациенту успокоительное и думал, что этого хватит, но…

Викторсон понимающе усмехнулся. Доктор Скродерстрем был всеобщим любимцем за свою любезность и доброжелательность, но как врач звезд с неба не хватал. Его неуверенность часто приводила к тому, что он предписывал слишком слабые средства и слишком малые дозы.