Интимная жизнь элиты - Евгений Осипович Белянкин

хранятся в холодильнике, способны сокрушить мир. Пожалуй… Но это пока лишь предположение. Нужна технология. Ее никто не знает… а если знают, то единицы.

– Предположим вы – знаете?

Виолетта нагнулась и поцеловала Аллена в мягкую шею.

– Это тайна за семью замками.

– Но откройте хоть один замочек…

– Все. Я устала, Аллен… Давайте лучше выпьем кофе.

Аллен думал о том, что Виолетта выбирала время, когда дома никого не было. Случайность или все же она выбирала самое подходящее…

Интервью закончилось сексом. Виолетта созналась, что жизнь уходит и надо торопиться. Торопиться брать все – время наше быстротечное и глупое… Вчера она еще была девчонка. Вчера – это двадцать пять лет назад. Потом она была женщиной в расцвете лет, когда за ней бегали толпой ловеласы… Но это опять было вчера. Что же ей осталось на сегодня? Милость мужчин. Осколки прошлого… Скорее воспоминания – не больше. Замужество ее не обременяло, но и особого удовольствия не приносило… Вышла замуж по симпатии, но не по любви. А по сословным понятиям. Договорились семьи. Так уж принято – редко, когда кто-то выбивался из номенклатуры. Новая семья должна была иметь элитный фундамент. Без этого нельзя долго держаться наверху. Можно легко выскочить из элиты… Виолетта уже в молодости это хорошо понимала. Она не думала, что это коррумпированный класс… Но элита – всегда есть элита. Она не сможет раствориться в простонародье, если даже она при определенных условиях вышла из народа.

Только поэтому она вышла за Геннадия. Клан Болотиных всегда был в элите, и она не думала, что Геннадий Евсеевич нужен ей для семейного удовольствия, он продолжатель элитного рода – и не больше!..

Аллен в общем-то понимал Виолетту. Сам он не был выходцем из английской элиты, хотя та кондовая элита сильно отличалась от русской…

Новая русская элита в какой-то мере продолжение советской. В ней нечто общее и все же… Интимная жизнь при Сталине была тайной, скупой и боязливой. При Хрущеве и Брежневе свободной, но с оглядкой. При Горбачеве, в период перестройки и дальше, в интимной жизни элита полностью отбросила домострой и ханжескую мораль совдепа… Нормы высшего света носили теперь взрывной характер: как можно ярче крушили старое и как можно подлее придумывали новое…

Аллен никого не осуждал – он все принимал как есть – жизнь в реальности. Ему даже нравилась та сексуальная свобода без ограничений, которая нарастала в России и тон которой задавала сама элита…

Правда, переломный период всегда был насыщен сексуальной активностью.

И он думал, что ему повезло в этом. Может быть, и совдепы погибли оттого, что чересчур жестко перекрыли краны сексуальности… не рассчитали. Интимные отношения перешли в сухие и рациональные. Не потому ли вожди, генералы, высшие чиновники так рвались в богему к артистам. Там было все, чего не хватало их душе…

«Секс – это душа человека, – думал Аллен. – Ключик, который так запросто открывал дверцы разведчикам всех поколений и времен…»

Конечно, Виолетта – его находка. Об этом он, не страшась, рассказывал Ларисе. Та иногда притворно устраивала ему скандальчики.

– Ты брось, – замечал Аллен. – Нелепо путать одно с другим. Это журналистская работа, не больше. Ты же близкий человек, которого люблю. Кто знает, увозят же иностранцы русских – увезу тебя и я…

– У нас была песня… Увезу тебя я в тундру… В тундру поеду – в Лондон никогда!

– Ты странная женщина, – с обидой сказал Аллен. – Я даже в Египте таких не встречал.

– А там можно встретить?

– Да я это к слову. Странных можно встретить повсюду. Даже в Москве.

Лариса ущипнула его.

– Ты эти штучки брось!.. Я ведь обид не прощаю.

Они собирались на ужин в «Метрополь» – приятное место для Ларисы, там она считала себя навсегда «прописанной».

Полковник Салтыков специально освободил время для встречи с агентом Ларисой. Модная, подтянутая и женственная. Никогда не скажешь, что эта красотка была когда-то миловидным мужчиной, который ежедневно брил по утрам ноги, чтобы в «Метрополе» скрыть свой пол.

Салтыков был доволен работой агента. Прекрасный добытчик информации. Даже не придумаешь все те ухищрения, которыми она так ловко пользовалась. А как закрутила Аллена! Влюбить иностранного журналиста в наши дни – это все равно что схватить с неба звезду.

В последние месяцы Ларисе были даны указания говорить с Алленом только по-русски, чтобы особо не концентрировать его внимание на том, что она владеет английским.

Читая все его записи, Лариса их не только переписывала, но и фотографировала небольшой японской «мыльницей».

На этот раз разговор с полковником шел о новом увлечении Аллена. Виолетта Карповна Болотина…

Салтыков открыл страничку сфотографированного дневника журналиста:

«Подернута осенью… Как становятся к этому времени злыми мухи, так и некоторые увядающие женщины не в силах держать себя – похоть в жизни становится главным ее путеводителем…

Видимо, я выполнил то, что было необходимо. Я стал другом семьи…»

Полковник перевернул страницу.

«В банк перевели нормальную сумму. Но на душе что-то пакостно. Я хотел бы иметь честные деньги за журналистику… Но это, пожалуй, сейчас просто невозможно».

Отпустив Ларису и выписав чек на ее дамские расходы, Салтыков позвонил генералу.

– Заходи, – сказал Власенко. – Ты как раз мне нужен…

Генерал живо интересовался Алленом. Во время доклада Салтыкова он одобрительно кивал головой: все его устраивало.

– А ту дезинформацию, которую мы ему подсунули, – ну как, прошла?

Салтыков не торопился с ответом. Он словно оценивал вопрос.

– Да, получилось неплохо. Я принесу вам газету.

– А сам Аллен это понял?

– Возможно, да. Но ему некуда деваться – он принял правила игры.

– Конечно, – Власенко налил себе пепси. – Вот видишь, нахожусь под влиянием Запада. Хочешь? Вкусно! Меня внук замучил: «Деда, а пепси принес?» Как я понял, жажды она не утоляет… По мне, деревенский квас лучше.

– Товарищ генерал… Есть смысл взять на прицел Болотиных. Может произойти утечка помимо нас…

– Может. И стоит взять на прицел. Но потоньше, без глупостей. Чтобы не получилось, как с Голубкиным. Сработали грубо, дали повод… А он к президенту: мол, контрразведка продолжает, как во времена КГБ, клеветать на честных, верных президенту работников. Кому-то, мол, из контрразведки это надо.

– Понимаю. Еще думаю, что у Аллена кое-что промелькнет в дневнике. Засечем…

– Дай бог.

– Как относятся к Аллену в посольстве?

– Нормально. Как к агенту СИС, у которого журналистская крыша.

– Никаких подозрений или что-то в этом роде?

– С этой стороны нормально. Ему доверяют в Англии. Кроме того, мы анализировали убийство Джорджа Белла…

– Ну что ж. Будем надеяться на лучшее.

Глава 57

В Лондоне Максим встретился с Кеннетом Стоуном. Тот