Прыжок в бездну - Мария Николаевна Высоцкая

Он приподымает бровь, говоря тем самым: на фига?!

- Чай, кофе?

- Водки давай, праздник у нас, - Шелест садится на стул у окна.

- Да? Ничего себе, поздравляю!  А что за праздник?

- Не знаю,- Шелест пожимает плечами, а я застываю на месте от такого признания,- но днем ее поздравляли, я слышал.

- Как у вас все интересно...

- Не то слово....

- Что он тебе подарил?

- Прыжок с парашютом.

- И всё? Мог бы что-то поинтересней, - хмурит брови, - так, я сейчас, - демонстрирует указательный палец и исчезает.

- С неизвестным праздником! – Тея протягивает мне пакет, салютуя бокалом с шампанским.

- Спасибо, - отставляю его в сторону, не заглядывая внутрь. Мне кажется, что это не очень прилично,- вообще у меня сегодня именины,- кошусь на Ника.

Шелесть усмехается, открывая бутылку.

Мы остаёмся у Тейки почти до ночи, и, честно говоря, меня это не напрягает, даже, наоборот, здесь весело.

- Деточка моя, - она стискивает меня в железную хватку, - приезжай ко мне чаще. Ты такая классная, такая маленькая, хорошенькая, - начинает чмокать меня в щёки.

- Ну фу, фу, не слюнявь, - ржу, отталкивая её от себя, - всё, прекрати эти телячьи нежности.

- Моя ты малышечка, - Тея контрольный раз слюнявит мне щёку и залпом выпивает рюмку водки.

Да-да. Они с Шелестом пьют водку, капец просто. Я же, как самый адекватный и трезвый человек, потягиваю виноградный сок. Ловя на себе взгляды Никиты, его касания, он постоянно до меня дотрагивается. Будто случайно, и это нравится, конечно, мне всё это безумно нравится.

- Вы такие молодцы, что приехали, а то я тут сижу одна второй день.

- А чего сидишь?

- Депрессия.

- У тебя? Серьёзно? – честно, не очень в это верится. Она у меня никак не ассоциируется с плохим настроением и апатией.

- У меня, - со смешком.

- А что случилось?

- Любовь зла, - смотрит на брата, - я тебе потом расскажу.

Оборачиваюсь к Никите, который сидит не с самым довольным лицом.

- Хорошо. Спать хочется.

- Я вызвал такси, - Шелест сжимает мою ладонь.

Мы почти полчаса прощаемся с Теоной, и я окончательно понимаю, что она классная, своеобразная, конечно, но очень весёлая, добрая, любящая. У них с Ником занимательные сестро-братские отношения. Это целая комедия.

В такси я засыпаю, меня просто вырубает у Ника на плече, и я открываю глаза лишь на лестничной клетке, он припёр меня домой на руках. Часто моргаю и начинаю вертеть головой.

Никита видит мою активность и опускает на пол, придерживая за талию, всё это происходит молча. Поворот ключа в дверной личине кажется очень громким, переступаю порог, а Шелест щёлкает выключателем.

Свет разливается по прихожей, слегка режа глаза, прикрываю лицо ладонью, а когда убираю, то застываю на месте, не в силах сделать и шаг. Вокруг гелиевые шарики, висящие под потолком, и куча корзин с цветами и букетов в вазах. Хочется протереть глаза, потому что смахивает на глюк. Но это не он, это реально, и Шелест, стоящий за моей спиной, тоже реален. Дёргано приглаживаю волосы. Пытаясь скрыть волнение. Всё это невероятно, шаг вперёд, вытягиваю руку, сжимаю пальцами ленточку от шарика и тяну на себя.

- Это мне?

Поглядываю на Никиту, он прижался плечом к стене.

- Тебе.

- Спасибо, - затаив дыхание, - красивые, - касаюсь белых бутончиков роз.

- Я рад, что тебе понравилось. Вообще, когда услышал, как тот пацан тебе поздравлял, был уверен что у тебя днюха.

- Нет,- качаю головой,- все скромнее. Спасибо тебе...

Он подходит ближе, вскользь касается спины, плеча, а я нервно втягиваю воздух. Становится жарко, невыносимо жарко.

Никита с улыбкой поддевает мой подбородок, едва касаясь губ.

- Спать?

- Я, - облизываю губы, - да, а ты, - смотрю на его пушистые ресницы, - не знаю.

- Хорошо.

Шелест коварно улыбается, делает шаг назад и без всяких колебаний закидывает меня на своё плечо. От неожиданности я издаю писк боевого хомяка, свисая уже вниз головой.

- Спокойствие, малыш, только спокойствие.

Его ладонь нагло хлопает меня по заду, а сам он разворачивается в направлении моей комнаты.

- Пусти, - сквозь смех, - Ни-ки-та.

Мы падаем на кровать, и я в прямом смысле оказываюсь под ним, он придавливает меня своим телом, просовывая ладонь под спину, заставляя выгнуться, прижаться к нему.

- Пустил, - тяжело дышит мне в ключицу.

Я улыбаюсь, как дурочка, лежу на этой огромной кровати, в полной темноте и улыбаюсь. Меня порабощает эта близость, его прикосновения, поцелуи, я уверена, что они не зайдут дальше дозволенного, я верю ему, в него.

Целую в ответ, растворяясь здесь и сейчас, рядом с ним, когда все «но» уходят на второй план и остаются только инстинкты, неописуемый и неведомый ранее голод чего-то большего, неизведанного, но вместе с тем ещё более сладкого, запретного.

Обвиваю руками его шею, прикрывая глаза, Никита снимает с меня кофту, медленно проводит влажную дорожку из поцелуев от живота к шее.

Тёплые, покалывающие кожу касания его губ зарождают в теле агонию, жажду большего. Когда до срыва всего секунды, а его пальцы проворно расстёгивают ширинку моих джинсов. Я жду этот момент в страхе и некоем предвкушении. Но, вопреки мои ожиданиям, Шелест резко отстраняется, вынуждая повернуться на бок, и прижимается к спине, сжимая мою грудь, опуская пальцы в чашечку лифчика на пару миллиметров.

Закусываю губу в желании сказать но, пораскинув мозгами, решаю, что лучше промолчать.

- Спокойной ночи, Енот, - целует в макушку, придвигаясь ещё ближе.

- Спокойной, - прикрываю глаза и кладу раскрытую ладонь поверх его руки.