Мифы и легенды старой Одессы - Олег Иосифович Губарь

оплату тамошнему директору Стевену 500 рублей, санкционированную лично Ланжероном, и даже копку ям под саженцы подрядчиками Потаповым и Подсолноховым летом 1819-го.

Но суть даже не в этом. На чем базируется сюжет о типа казацком дубе? На якобы народной исторической песне «Ой, у тисяча сімьсот та й девяносто першім році». Больше никаких исторических свидетельств и даже никаких легенд. Его можно было бы хоть как-то засчитать, несмотря на курьезность историографического подхода. Но дело в том, что даже и демонстрируемый «историографами» якобы подлинный вариант сказанной песни — по сути новодел. Её автор и исполнитель — современный и, надо сказать, одарённый фольк-вокалист Тарас Житинский, как и многие патриоты, давно покинувший Неньку. Из всего оригинального старого текста песни он сохранил в собственной версии лишь одно название. Выдаёт его совершенно нехарактерная для соответствующей эпохи лексика. Да и нет ничего подобного в многочисленных сборниках исторических украинских народных песен, собранных фольклористами — рукописных и печатных.

Правда, Тарас ведь не несёт ответственности за то, что невинная в общем-то песня взята на вооружение блистательными историками новой волны. Вот всё у них так: даже ЛЕГЕНДУ толково состряпать не умеют. А теперь сами сравните тексты.

Сомнительный вариант:

Ой, у тисяча сімьсот

Та й дев яносто першім році

Прийшов указ від цариці —

Йти на Кубань-ріку.

Прощай наше Подніпров'я,

Славна Україна,

Не з охотой покидаєм,

А що скажеш — не питаєм.

Ой, судили-рядили,

З ким прощались-сперечались,

Гей, на мир дуба посадили.

А що скаже пан Чепига,

Та й ще Головатий,

Гей, третий край нам оживати.

А, як будем проживати,

Бусурмана воювати,

Гей, таку славу здобувати.

Прощавайтеся із нами,

Таврія море та лимани

Гей, одесанський кочубей.

В море ми горой ходили,

Славу здобували,

Гей, військо чорноморськеє кріпили.

А у нашім краї брати нерубаї,

А чи живі, чи здорові, Через море питаєм?..

Ой, у тисяча сімьсот

Та й дев'яносто першім році

Прийшов указ від цариці —

Йти на Кубань-ріку.

А вот оригинал (в кубанской огласовке):

Ой, у тысяча семьсот девьяносто первому роки,

Ой, пришёв указ вид нашой царыцы

3 Петербургу городу, э-гэй!

3 Петербургу городу.

Ой, шоб пан Чепига, ще й пан Головатый,

Сзібрав своё війско, війско запорижско,

Тай пыдвинув на Кубаню, э-гэй!

Тай пыдвынув на Кубаню.

Ой» бувайтэ здоровы, ой, днипривство наше,

Бувайтэ здоровы, вы, курени наши,

Тут вам без нас розвалыться, э-гэй!

Тут вам без нас розвалыться.

А мы будэм пыты, пыты ще(й) гуляты»

Распроклятых босурманів по горам-скалам гоняты,

По горам-скалам гоняты, э-гэй!

По горам-скалам гоняты.

Нечто о казаках и мещанах

Казак — это не национальность, а сословие, грубо говоря, профессия. Казаки — люди военные, у них была своя функция. Поэтому удивляют курьезные заявления о том, что ушедшие в 1775-м «под турка» запорожцы будто бы основывали хутора в пределах будущего Одесского градоначальства, вроде Усатовых, Нерубайских, Фоминых и др., что будто бы старые слободские погосты — это некие казацкие кладбища. Называют то каких-то мифических казаков-нерубаев, то никогда не существовавшего купца Нерыбальского, то некоего усатого казацкого сотника и проч. Как эти заявители вообще представляют себе казаков в роли устроителей хуторов? Ну, допустим, прибыло несколько запорожцев в район какой-нибудь Фоминой балки, сухой, безводной, лишенной зеленых насаждений. Как им, профессиональным военным людям, давно оторвавшимся от земли, обосноваться в совершенно негодных условиях, на территории Едисан-ской орды? Ломать камень в одиночку или мизерными группами? Чем кормиться? Чем поить скот? Чем отапливаться зимой? И т. д. и прочее. Но оставим в покое логику, обратимся к фактам, глянем, кто на самом деле основал анклав хуторов от Усатово до Алтестово.

Прежде всего, вся эта территория в 1792–1802 гг. принадлежала частному лицу, небезызвестному А. И. Алтести, фавориту Платона Зубова. Никаких казацких хуторов там в ту пору не было и быть не могло. Если кто не согласен, пусть предъявит на этот счет надежные исторические источники. А затем город приобрел эту приватную территорию у сказанного Алтести, поскольку она широкой лентой над лиманом врезались в земли, отмежёванные для Одессы, так называемый городской выгон. Кем основывались все без исключения предместья и хутора? Исключительно «городовыми обывателями», которым отмежёвывали землю в установленном порядке: сперва инженерная команда, а затем Одесский строительный комитет. В числе первых хуторов такого типа, например, Дальник и Татарка. Вне пределов градоначальства формировались казённые поселения, к примеру, Беляевка, Яски, и помещичьи, частные слободы, например, графа Мархоцкого.

Сохранились межевые книги об отвбде одесским мещанам, купцам, чиновникам, дворянам земель на Молдаванской слободке, на Большом Фонтане, в Татарке, Дальнике, Фоминой балке, Сухом лимане, будущих хуторах: Кривом, Усатовом, Нерубайском, Бурлацком, Греческого дивизиона и др. Почему будущих? Потому что весь блок интересующих нас в данном контексте хуторов носил общее название: УРОЧИЩЕ КУЯЛЬНИК. Почему Куяльник? Да потому, что оба лимана изначально именовались Куяльниками, большим и малым, и только позднее ближайший к городу стали называть Хаджибейским. По архивным документам можно очень чётко проследить, кому именно здесь отводились участки, что это за люди, как они тут укоренялись, с какими фамилиями может реально связываться номинация формирующихся населенных пунктов.

Из межевых и метрических приходских книг мы и узнаем, что подлинными основателями Нерубайских хуторов были ОДЕССКИЕ МЕЩАНЕ Нерубайские, весьма многолюдное семейство; Каленик и его жена Евдокия (умерла в 1814-м), Максим и Ефросиния, Евстратий и Ульяна, Иван и Ефросинья, Никита и Мария, Демьян и Олимпия, Фёдор и Марфа, Иван и Варвара, Федор и Агриппина, Омельян, Григорий. В Одессе первые из них обосновались на рубеже XVIII–XIX вв., владели недвижимостью в самом городе (при случае расскажу подробнее), мещане, к казачеству никакого отношения не имеют.

Усатово. Здесь фиксируется присутствие опять-таки одесских мещан-землевладельцев Усатовых: Стефана и его супруги Ксении, а также Григория Усатова (имя жены мне пока не встречалось). В Черноморском казачьем войске действительно был казак (не сотник!) Николай Усатый, однако с Усатовыми хуторами он никак не связан. Гниляково.