Последний день в... Париже - Татьяна Донченко

– Ты выглядишь бледнее обычного, может, стоит тебя покормить.

– Сейчас ты меня и накормишь, — с лукавой улыбкой отозвался он, открывая дверь автомобиля.

Я села внутрь, а он устроился рядом, подтолкнув меня коленом. Закрыв дверь, он неожиданно обнял меня, опрокинув на спину.

–Начнем с моего любимого аперитива,– заговорил он своим волшебным низким голосом.

– О Боже, не здесь же! – слабо сопротивляясь, промямлила я, когда он снял с меня трусики. – Алекс, серьезно, это не смешно!

– А кто шутит?

Он подтолкнул меня чуть выше, а сам устроился у меня между ног.

–Моя любимая девочка, бедная, больно да?– заговорил он, ласково погладив меня между ног и покружил кончиком языка вокруг входа. –Злой озабоченный дядька тебя совсем растер…

– Алекс? – позвала я, приподнимаясь, – ты с кем разговариваешь: со мной или с моей вагиной?

– Тшшш, веснушка, не отвлекай! – он продолжал ласкать меня нежно, укладывая мои ноги на свои плечи.

Я захлебнулась смехом, скрывая лицо от смущения, но вскоре смех обернулся тихими стонами. Похоже, в ресторан вовремя мы не успеем.

***

Мы вошли в ресторан, и мой взгляд задержался на роскошном интерьере, сверкающих хрустальных люстрах и идеально накрытых столах.

Стоило нам переступить порог, и атмосфера мгновенно изменилась: гости и официанты принялись красноречиво перешептываться между собой. Кто-то из гостей обращал внимание едва заметным наклоном головы, кто-то – чуть слышным вздохом. Меня это, конечно, смущало. Но Алекс будто бы не замечал этих взглядов, как и полагалось аристократу, привыкшему к всеобщему вниманию.

– Как тут красиво, с ума сойти! – тихо проговорила я, оглядываясь.

Мы сели за столик у окна, откуда открывался чудесный вид на вечерний Париж.

– Хотел впечатлить тебя, – улыбнулся Алекс, раскладывая салфетку на коленях. – Не возражаешь, что я заранее выбрал для нас блюда?

– Я ничего здесь не знаю, конечно, – кивнула я, робко оглядываясь.

Вино мерцало в бокалах под мягким светом свечей. Я думала как можно разрядить мое напряжение. Почему-то вспомнила слова, брошенные Кристиной, когда я уходила и еще больше разнервничалась.

– Что с тобой, веснушка? – с теплой улыбкой спросил Алекс.

– Эммм, не знаю с чего и начать…

– Начни с объяснения, почему за целый день мне не пришло ни одного уведомления от банка.

– Ах, это, – нервно сделав глоток вина, я восхищенно взглянула на мужчину, – какое вкусное!

– Знаю.

Он пристально смотрел на меня, ожидая ответа.

– Я не брала твою карту, – объяснила я, сердце поскакало галопом. Я чувствовала себя виноватой перед ним за то, что веду себя как добропорядочная.

– Почему?

– Потому что у меня есть замечательные подруги, – указала я на платье и украшения.

– Не имей сто рублей… – понимающе улыбнулся он, – мне было бы приятно, если бы ты купила что-то? И это платье, я бы знал, что оно на тебе благодаря мне…

Когда я размышляла над подходящим ответом, подали первую перемену – легкий салат из свежих овощей и зелени, благоухающий ароматным соусом. Я машинально поддела зелень на вилку, попробовала и долго пережевывала, пытаясь сосредоточиться на вкусе и не показывать волнение.

– Хочешь утвердиться в своей мужественности? – наконец нарушила я молчание.

Он по-актерски склонился ко мне, сквозь легкую улыбку сказал:

– В этом я утвердился прошедшей ночью.

– Я сегодня посмотрела эпизод из «Холостяка», – торопливо сменила тему я, чтобы не покрываться красными нервными пятнами на глазах у стольких людей.

– Зачем, веснушка? – разочарованно вздохнул он.

– Я случайно, – пожала я плечами, – твоя бабушка сказала, что отправила тебя туда и ты перепортил половину участниц.

– Она хотела, чтобы я чем-то занялся и не… не совершал глупостей, – пояснил Алекс, отводя взгляд. – Но участие в этом маскараде – вот она, настоящая глупость.

– Ты правда переспал с половиной участниц?

–Период не из лучших, – тихо сказал он, – не думал, как это повлияет на мою репутацию.

– Но это повлияло, – я ковыряла вилкой соус на краю тарелки, размышляя, хочу ли посмотреть все шоу или нет. – Половина участниц…

– Веснушка? – его голос был мягким, а глаза – как вечерний свет, темный и манящий. – Это было семь лет назад.

– Мы с твоей бабушкой…

– Спелись?

На столе появились изысканные вегетарианские деликатесы – паста с трюфелями и прожаренные артишоки, украшенные съедобными цветами.

– Она была величайшей балериной, – искренне призналась я. – Она рассказывала историю любви с твоим дедушкой. Я пару раз даже прослезилась.

– Не удивлён, – Алекс улыбнулся с теплотой, – она мастерски рассказывает.

– Она сказала, что твоя мама, – я с трудом вдохнула, как тяжело было касаться этой темы. – Ты потерял маму, мне так жаль.

– Я справился с этим, веснушка.

– С любимыми людьми трудно расставаться, – говорила я, вспоминая свои потери. – Даже когда кажется, что ты пережил горе, оно все же остается здесь, – я указала на сердце. – И болит. Всегда.

Алекс сделал небольшой глоток воды и отвел взгляд на город за окном. Я ждала его слов, сердце билось гулко и часто.

– Тогда ты должна понять, что я чувствую, когда думаю о том, что ты уедешь…

Я испугалась, куда могут завести его слова, что он скажет что-то, с чем я не справлюсь, коснется одной из запрещенных тем. Или самой главной.

– Очень вкусно! – показала я вилкой на блюдо, практически нетронутое.

Алекс изучающе смотрел на меня и вдруг потянулся к карману брюк, произнеся:

– Я знаю лишь один способ уговорить тебя остаться…

– Боже, нет! – я уронила приборы, ужасом уставившись на Алекса, который замер, держа руку под столом.

Словно в подтверждение моей тревоги, официант, едва заметно согнувшись, принес десерт – нежное облако из шоколада и малины – и оставил нас в каком-то волшебном коконе тишины и намеков.

Алекс поднял взгляд, окунувшись в глубину моих глаз, и в этот момент мне вдруг показалось, что время остановилось, и все вокруг стало казаться лишь фоном.

– Вика, – с нервным выдохом встал он, и я заметила маленький бархатный футляр в его руке.

– О, Господи, Боже… – перехватило дыхание, ладони стали влажными от волнения.

Алекс сделал то, что я так боялась – встал на одно колено передо мной и открыл коробочку со старинным кольцом.

Голова закружилась, внутри разгорелся вихрь чувств: радость, страх, восторг и неуверенность. Глаза расширились от удивления, а губы приоткрылись в немом вопросе.

– В-выходи за меня, в-веснушка, – он стал похож на того Алекса семилетней давности, который заикался от волнения перед камерами.

Каждый звук вокруг стал громким и резким – шепот гостей, треск свечей, даже стук сердца был оглушительным. Я