Счастье в наследство - Элен Бронтэ

Грейс осталась одна в убогой полутемной комнатке. Это ее дом, и он навсегда останется ее домом. Мечты о зеленых лугах и величественных башнях Дорсет-эбби разбились вдребезги на дне ущелья близ Сент-Ажордж-Маунтин.

— Зачем я призналась ему во всем? Что мне стоило сказать, что я не люблю его, что это был восторг и ослепление от того, что за мной ухаживает такой человек? — укоряла себя Грейс еще долгое время после расставания. — Но как я могла бы солгать? Притвориться, будто он ничего для меня не значит?

Грейс не привыкла долго предаваться унынию, но сейчас ее безмятежность и спокойная сила не помогали ей. Девушке не было еще и восемнадцати лет, а судьба уже успела в одночасье вознести ее в призрачный замок Фата-Морганы и так же резко столкнуть вниз.

Миссис Эттон, по дороге домой поболтавшая с любопытной соседкой, уже знала, что у Грейс был гость, но заплаканное лицо дочери заставило ее удержаться от расспросов.

— Матушка, — Грейс сама завела разговор, как только мать закончила свою скромную трапезу. — Я отослала маркиза Секвилля и попросила его больше никогда не приезжать, но, боюсь, он очень упрям и ни разу еще не сталкивался с отказом… Завтра он обещал приехать снова…

— Девочка моя, подумай, вы могли бы быть счастливы… Взять малютку из приюта — богоугодное дело, а с деньгами маркиза вы сумели бы воспитать и нескольких детей. Даже в нашу лечебницу то и дело приносят подкидышей…

— Ах, матушка, да будь он простой человек, я и то не уверена, смогла бы я выйти за него замуж со своим изъяном! Ты не понимаешь, как это важно для аристократов — продолжение рода! Если у Уильяма не родится наследник, сын, герцогство унаследует какая-нибудь боковая ветвь семьи, совсем не обязательно люди благородные… Я не могу позволить, чтобы из-за меня род Дорсетов прервался!

— Ну, как скажешь, милая. Если ты все уже решила, значит, так тому и быть. Ты боишься, что он станет досаждать тебе своими уговорами? — В миссис Эттон оказалось больше проницательности, чем предполагала Грейс.

— Да, он примется говорить о любви, и я не уверена, что смогу вынести это… А если я соглашусь, мы оба до конца дней будем несчастны!

— Тогда тебе нужно спрятаться. Мы сейчас же соберем вещи и потихонечку пойдем на ферму Джиллиса, моя крестная давно звала нас погостить. Никто не увидит, куда мы ушли, и твой маркиз, когда приедет, не сможет узнать, куда мы подевались.

Грейс горячо одобрила план матери, и через полчаса обе женщины медленно побрели по темной улице. Идти было довольно далеко, и не оправившейся до конца от болезни Грейс путь казался непреодолимым, но она так стремилась убежать, что без стонов и жалоб переносила все неровности дороги, невидимые в ночной темноте.

Когда, утром маркиз Секвилль, не спавший всю ночь, остановил коня у знакомой калитки, ему сразу бросились в глаза запертые ставни. Он долго стучал в дверь, но домик явно был покинут его обитательницами.

— Если она думает, что сможет сбежать от меня…

Маркиз нахмурился, поведение Грейс казалось ему уже не столько проявлением великодушия по отношению к его семье, сколько упрямством.

В конце концов, это он решал, на ком ему жениться и как позаботиться о судьбе своего рода. Пока Уильям сидел без сна в покойном кресле тетушки Грэм, он успел перебрать всех известных ему родственников на предмет поиска сироты, которого мог бы усыновить. К сожалению, таковых не обнаружилось. В случае, если маркиз не оставит потомства, титул герцога Дорсетского наследовал сын кузена его отца, беспутный Ричард Баскер, виконт Левенби. В свое время Уильям не раз колотил этого ябеду и вымогателя и с годами не стал о нем лучшего мнения.

— Бедный отец… известие о том, что Ричард станет герцогом Дорсетом, разобьет ему сердце.

Маркиз тяжко вздыхал, но ничего поделать было нельзя, если только Ричард не свернет себе шею после очередной попойки. Тогда вопрос наследования станет еще более запутанным…

Мысль отказаться от женитьбы на Грейс ради спасения фамилии была отвратительна. Впервые он полюбил настолько, чтобы мечтать о свадьбе как о самом счастливом дне своей жизни, и вдруг непредвиденное несчастье мешает осуществлению этой мечты!

— Почему я должен стать заложником благородных предков? В конце концов, я могу пережить Ричарда, а его будущие отпрыски, вполне вероятно, окажутся получше, чем их батюшка. И какая мне разница, кто возьмет в свои руки управление всеми владениями после моей смерти? — в отчаянье воскликнул маркиз, но тут же устыдился таких слов. — Боже, как я мог… Разве этому отец учил меня? Нет, мне не все равно, кто станет хозяином наших земель, от герцога Дорсета зависит немало судеб, и я не могу допустить, чтобы ими распоряжался негодяй…

Милорд Секвилль прекрасно понимал, что у него есть только два выхода — жениться на Грейс несмотря ни на что или отказаться от возлюбленной ради брака по сговору с какой-то другой леди. И в том, и в другом случае он терял слишком многое, чтобы сделать выбор. К тому же выбор за него, похоже, уже сделала Грейс.

Не будем винить маркиза за мелькнувшее чувство облегчения, когда он получил от доктора Мейзенброка записку следующего содержания.

«Ваша светлость, маркиз Секвилль!

Боязнь вашей настойчивости побудила меня покинуть родной дом и найти приют у дальних родственников. Прошу вас снова и снова — не ищите меня и не пытайтесь изменить мое решение. Если вы любите меня так, как говорите, то позволите мне идти своим путем, а сами двинетесь своим. Сомнения в вероятности нашего счастья отравляют мне жизнь, и я никогда не смогу быть радостной и безмятежной, какой вы, несомненно, хотели бы видеть свою супругу. Взываю к вашему благородству и настаиваю, и молю — забудьте Грейс Эттон навсегда».

Грейс не сомневалась, что первым местом, куда направится Уильям в своих поисках, станет монастырская лечебница. Ранним утром мисс Эттон попросила мальчишку с фермы отвезти доктору Мейзенброку записку с известием, что она вместе с матерью гостит в Леймуте. В этот же конверт было вложено послание милорду Секвиллю, если он вдруг появится в лазарете.

Маркиз расспросил доктора и, услышав про Леймут, поспешил туда.

Но даже в этом крошечном городке разыскать неизвестных ему родственников Эттонов оказалось невозможным. Через два дня Секвилль вернулся к тетушке Грэм и задумался, что делать дальше. Продолжать поиски девушки, столь ясно давшей ему понять, что она не хочет этого, казалось маркизу неприемлемым. Не в силах выносить болтовню старой леди, измученный горькими мыслями Уильям решил вернуться в Дорсет-эбби. Ему больше нечего было делать в Марбери.