Индульгенция 1. Без права выбора - Тимур Машуков

Глава 18

Глава 18

— Так, снимай трусы и ложись жопой кверху! — велел я Насте, после чего принялся снимать с себя ремень.

— Что? Ты хочешь прям сейчас? Так-то я не против, но как-то это неожиданно…

— Пороть тебя буду, самка похотливая, а не то, что ты подумала!

— Ты предпочитаешь пожестче? Странно. Я думала, ты любишь без всяких извращений. Но это будет интересный опыт.

— Настя, не прикидывайся дурой. Я тебя не собираюсь трахать — просто выдеру ремнем, раз родители этого не делали.

— Ремнем? Да за что?!!!

— Да за то, что ты поставила мою репутацию рядом со своими сиськами! За то, что я, уже не знаю сколько раз избитый, потащился спасать свою и твою честь! За то, что мне пришлось выйти из поместья, хотя это может быть чревато для меня. За то, что я вместо того, чтобы готовиться к приему, занимаюсь, сука, твоими делами и решаю ТВОИ, мать их, проблемы!!!

— Но Вида-а-ар!!! — заныла она.

— Или трусы вниз, или мы ходим по разным улицам и друг друга не знаем. Выбирай.

— Тиран. Бей меня, ломай. Только нежно.

— Это уж как получится, — рука поднялась, ремень опустился, оставляя красный след на белоснежных и, признаться, очень волнительных для молодого организма ягодицах. Тем более, что она так их задирала, что я видел вообще все то, что обычно скрывают.

Как я уже и говорил, нормы морали у темных были совсем иные, и к сексу до брака и прочим извращениям они относились… Да никак не относились — всем было плевать, сколько там мужиков было у твоей жены или девушки. Для темных устроить семейный тройничок с подругой или другом семьи или обменяться женами было так же естественно, как попить воды.

Поэтому трахни я сейчас Настю, то никаких последствий бы и не было. Ее отец не заставил бы меня жениться, а брат не вызвал бы на дуэль, защищая ее честь. Делай что хочешь, только бастардов на стороне не плоди. То есть, никаких детей до брака. Потому как к ним как раз темные относились резко отрицательно и никакие связи не позволили бы ему или ей занять хоть какое-то значимое место в обществе. Отбросы — иначе их и не называли.

Поэтому буквально с рождения каждому аристократу вживлялось магическое плетение защиты, которое предохраняло от беременности и всяких дурных болезней. Так что молодежь и отрывалась, не беспокоясь о всякой заразе и последствиях.

Поэтому я и не выдержал. Что поделать — плоть слаба. Рывком подтянув ее к себе, резко вошел сзади. Она не отстранилась — о нет. Лишь ойкнула от неожиданности, а потом стала яростно подмахивать, издавая похотливые вопли. Я мял ее сиськи, рычал как зверь, с каждым толчком выпуская скопившее напряжение. А она все ускоряла темп, пытаясь насадиться как можно глубже. Финишировали мы одновременно, заорав так, что наверное услышало все поместье.

— Это ни хрена не значит, — откинувшись на постели, я тяжело дышал. — Мы не вместе.

— Конечно, дорогой. Просто секс и ничего более. Ты одинокий демон, не знающий слов любви. За помощь спасибо, за приятное времяпрепровождение тоже. Как-нибудь повторим, — чмокнув меня в губы, она сверкнула поротой задницей и, поправив одежду, резво ускакала.

— Видар, — послышался потусторонний голос Навки.

— Оставь меня, старушка, я в печали, -лениво отозвался я.

— В печали буду я, если ты сейчас же не проделаешь со мной то же самое, что и с ней! И поверь, ты не захочешь увидеть, как я печалюсь.

Бабы до добра не доведут — это я вам точно говорю! Особенно если эти бабы сильней тебя физически и магически. А еще твердо вбили в свою голову, что ты им что-то должен.

Так что на обед я выполз морально опустошенным, на чуть подрагивающих ногах. Кто сказал, что гаремы — это хорошо? Не верьте в этот бред. Особенно если у вас в нем неутомимый дух, который может трахаться 24/7 без перерыва на еду и сон. А в случае отказа громко щелкает когтями возле причины отказа.

На этот раз отец был на своем месте и, как мне показалось ждал меня. Плюхнувшись за стол, я жестом показал слуге, чтоб несли все, что есть, потому как я хоть и не практикую ритуальный каннибализм, как некоторые темные, но могу на него решиться, если срочно не утолю голод.

— Я был у императора, — будто продолжая начатый разговор, сказал отец.

— И почему я в окно не вижу реку из крови светлых? — оторвавшись от обгладывания куриной ножки, я с возмущением посмотрел на него.

— Потому что пока ее не будет. Нам-то им предъявить по сути нечего…

— В смысле⁈ А нападение на меня в центре Москвы? А гибель Висариона — я ведь даже одежду толком померить не успел. Разорвало бедолагу так, что кровью все стены залило!!!

— И что? Где доказательства того, что первыми напали именно они? Да и кто они, ты помнишь? Сможешь кого-то опознать?

— Конечно. Рожу их главного я никогда не забуду. Он особо и не скрывался, урод.

— Тогда смотри, — передо мной возник экран с кучей морд, принадлежащих более-менее значимым светлым.

Пришлось напрячься, пока я нашел того, кого искал. В самом низу изображения. И если бы не примечательный шрам на роже, мог бы и не заметить.

— Этот, — ткнул я пальцем, увеличивая картинку.

— Ну да. Барон Мирный. Да как же. Выйди мы в совет с таким обвинением, нас сами темные насмех поднимут. Нищий род, ратующий за мир во всем мире, человек, сражающийся языком, а не магией, устроил нападение, положил пятерку наших гвардейцев, захватил моего сына! Блестяще проведенная операция выполненная тем, кто ее в принципе провести не мог.

— А может, это ширма, и Мирный совсем не Мирный. Вон его сыночек очень так бодро кулаками в «Притоне» махал. Чем папа хуже?

— Такого нельзя исключить. Но опять же, у нас нет доказательств. Вот смотри — ты скажешь, что они напали на тебя, а они скажут, что это ты спровоцировал их. Твое слово против их — все на равных. Ну хорошо — тебя схватили и утащили в катакомбы. Дальше-то что? Есть доказательства, что это были именно светлые? Ну, убил ты с десяток