Три этажа - Эшколь Нево

а обитатели этого дома продолжают беспробудно спать. И пока им на голову не упадет крыша, они не проснутся и ничего не изменится».

●

Знаешь, что мне захотелось сделать, Михаил? Обойти весь дом и постучать в каждую дверь: к Рут и к Хани, к Кацам и к Разиэлям – и сказать им: «Жители Обывательска, проснитесь! Бросьте свой покер! Прекратите трястись над своими детьми! Забудьте про свои жалкие измены, на которые вас толкает не страсть, а пустота вашей жизни! Поднимите задницу с кресла перед телевизором и пошлите подальше финансового консультанта, который советует вам взять кредит и купить еще одну квартиру точно в таком же доме, расположенном точно в таком же пригороде. Избавьтесь от сонного морока, нехватки веры, нежелания шевелиться и равнодушия. Оставьте свое помешательство на отпуске, новом автомобиле, новых бытовых приборах. Перестаньте таскать детей по дополнительным занятиям. Рядом с вами происходят серьезные события, а вы дрыхнете».

●

Разумеется, ничего такого я не сказала. Не постучала ни в одну дверь. Стоило мне зайти в свой подъезд, как меня захватила та же серость существования. В квартире напротив Рут и Германа все еще ссорились. Вдруг раздался крик отчаяния. Кажется, потом кто-то заплакал. Я не уверена. На втором этаже я остановилась возле квартиры Хани. С минуту колебалась: может, постучаться к ней и попросить меня обнять, но от двери веяло чем-то таким, что я поняла: мой приход будет не ко времени и не к месту.

Но, войдя к себе, я кое-что сделала: сфотографировала нашу квартиру, стараясь представить ее в наилучшем свете. И выставила в интернет на продажу.

●

Да, Михаил, в интернет. Пока мы с тобой были при исполнении служебных обязанностей, нам приходилось проявлять осторожность. Пользоваться только рабочей электронной почтой, не заводить аккаунтов в социальных сетях. Но сейчас, когда я на пенсии, от кого мне прятаться?

●

Да, Михаил, я знаю: сейчас невыгодно продавать квартиру. Впрочем, послушать тебя, продавать квартиру всегда невыгодно. Я также знаю, что на деньги, вырученные за нашу большую квартиру, смогу купить в Тель-Авиве только студию. Что продажа квартиры – сложное дело. На рынке недвижимости полно жуликов.

Еще я знаю, что в Обывательск мы переехали не случайно. Мне известно, что в большом городе найдется немало желающих свести с нами счеты, тех, при виде кого надо побыстрее переходить на другую сторону улицы. Суди сам: я пробыла в Тель-Авиве всего два дня и кого я встретила? Этого мошенника, Авнера Ашдота.

●

Я так и слышу, как ты восклицаешь: «К чему такая спешка? Выпей чашку чая. Обдумай все спокойно. Такие решения не принимаются с бухты-барахты, под воздействием минутной эйфории, не имеющей связи с реальностью».

Но, Михаил, те сутки, что я провела на бульваре, стали соломинкой, переломившей спину Дворы.

●

Ты должен понять, Михаил: в каждом уголке нашей квартиры я ощущаю твое присутствие. Я слышу звук твоих шагов. Неровных – один чуть быстрее, другой – чуть медленнее. По ночам я поворачиваюсь на бок и ищу тебя на твоей стороне кровати. Я слышу твой голос, когда смотрю телевизор. Ты высказываешься – как правило, негативно – о содержании передачи. Долгие месяцы после твоего ухода я продолжала покупать маринованные огурцы. Да, ты присутствуешь и на кухне. Иногда посреди запахов стряпни я вдруг почувствую, что пахнет тобой. Иногда я по ошибке ставлю на стол два прибора. Выходя из дома, я про себя говорю тебе: «Пока». И про себя здороваюсь с тобой, возвращаясь.

Но еще страшнее, что наступают минуты, когда я больше тебя не чувствую. В последнее время они наступают все чаще. Я силюсь и не могу вспомнить форму твоих ушей. Или мне удается решить кроссворд без твоей помощи. Без тебя прочистить пробку в раковине. Тогда в том месте, где был ты, я чувствую пустоту. И понимаю, что квартира, в которой мы когда-то жили, обратилась в пустыню. Если я в ней останусь, меня опутает паутина твоей смерти и я умру, как умирает пойманная муха.

Конечно, рано или поздно я умру. Приговор мне уже вынесен. Но я хочу отложить его приведение в исполнение, успеть, если получится, еще немного пожить. Ваша честь, мне всего шестьдесят шесть лет. Можешь ли ты это понять?

●

После того как ты сделал мне предложение – на пляже, при свете луны, – а я его приняла (разве я могла его не принять? я была девятнадцатилетней девчонкой, по уши в тебя влюбленной), ты торжественно произнес: «Завтра пойдем к твоему отцу, спросим его согласия на наш брак». Я рассмеялась, но совсем не весело: «К моему отцу? Мне его согласие не требуется. С какой стати он будет решать, выходить мне замуж или нет? Пусть они с матерью скажут спасибо, если мы пригласим их на свадьбу».

●

Так вот, Михаил. Твое согласие мне не требуется, но я хочу, чтобы ты был в курсе того, что я делаю. В последние недели в моей жизни произошли настолько крутые перемены, что мне самой с трудом в них верится. Я убеждаюсь в их реальности, только когда говорю с тобой, когда оставляю на автоответчике эти сообщения.

●

На чем я остановилась? Ах да. Благодаря публикации в интернете мне выпал редкий шанс познакомиться с множеством самых разнообразных персонажей. Жалко, что тебя со мной не было, – полюбовался бы вместе со мной на пестрый калейдоскоп потенциальных покупателей, явившихся осматривать нашу квартиру. За неимением места я не могу описать тебе все тридцать две персоны, поэтому разделю их на пять типажей. Итак: брюзги, самоделкины, жулики, посредники. И последний – Авнер Ашдот.

Брюзга врывается в квартиру ураганом и, не успев пожать тебе руку или хотя бы буркнуть: «Здрасте», сразу начинает все критиковать. «Дом-то старый, верно? Сегодня так уже не строят». Затем он осматривает каждую комнату, вслух перечисляя недостатки: «Кухня маленькая. Гостиная неудачных пропорций. Стены тонкие. Планировка ванной комнаты – это ужас. Спальня как раз ничего, но выходит на улицу». – «Нам очень нравилось здесь жить…» Тебя вдруг охватывает желание защитить то место, в котором ты провела большую часть своей жизни.

Тогда брюзга недоверчиво хмыкает, выражая полнейшее недоумение: что тут может понравиться?

Со своей стороны, самоделкины – это мечтатели. Они осматривают квартиру, но видят только ее «потенциал». С собой они приносят рулетку и, едва переступив через порог, принимаются мысленно все переделывать. «Эту стенку мы снесем. Поставим перегородку из гипсокартона. Здесь будет пергола. Та-ак, эти две комнаты придется соединить. Балкон замуруем…»

Твое присутствие