Пленница чужих иллюзий - Анна Данилова

– Не знаю, Надя, как ты, а я в эти «меншиковские» клады не верю, честно, ты знаешь, – сказала Настя. – Мы с Ириной поехали с тобой в Питер с единственной целью – отдохнуть, развеяться, походить по музеям… И вообще, обещали же тебе. Не забывай, у нас на все три дня!

– Мы же наш «Чайный дом» оставили… в самый разгар сезона, – тихо проронила Ирина, всеми мыслями находящаяся в Лазаревском, в своем кондитерском цехе. – Хорошо, что Антонина да твоя свекровь, Настя, согласились присмотреть за всем… У меня лично по плану обойти все кофейни и кондитерские на Невском, посмотрю, чем питерцев угощают, какими печеньями, пирожными… Может, кто рецептом поделится.

– А я хотела бы купить пару «ломоносовских» сервизов, если получится, почтой отправим…

– Эх вы! – воскликнула разочарованная Надя. – Но я же собственными ушами слышала, как эти люди говорили о кладе. У них была карта! Карта какого-то бассейна, расположенного на Васильевском острове, это же здесь, совсем близко от того места, где мы стоим, во внутреннем дворике этого дворца… Ну не приснилось же мне все это! Я сама лично слышала, как они рассказывали о бассейне, в котором царские вельможи могли стоять по пояс в воде в ожидании бала… Там был сад, много скульптур, дорогих, роскошных, и я уверена, что под какой-нибудь из них как раз и зарыты сокровища Меншикова…

– Надя, ладно, пойдем уже, увидели твой дворец и хватит! Нам еще столько надо посмотреть! – Настя потянула Надю за руку. Видно было, что ее Меншиковский дворец совсем не впечатлил.

– Подождите… Вот, читайте… – Надя открыла планшет и прочитала: «За дворцом был разбит сад, устроен огород, вплоть до Малой Невки. В усадебном саде также устраивались ассамблеи. Устройством саду занимался личный садовник князя голландец Ян Эйк. По его плану здесь была проложена сетка дорожек, устроены фигурные боскеты и пруды, скульптурные композиции, лабиринты. В 1711 году в саду прорыли канал с круглым прудом у дворцового крыльца…» Вы понимаете! Ну не мог он не подстраховаться, не спрятать свои миллионы…

Она подняла глаза – подруги были уже далеко от нее. Они медленно шли, о чем-то болтая и не обращая на нее никакого внимания.

– Надя?

Она резко обернулась, и в сложном переплетении и сиянии солнечных лучей увидела человека, мужчину. Он шел ей навстречу и улыбался. Воображение вдруг засыпало Университетскую набережную мягким пушистым снегом, который падал и падал, касаясь разгоряченных щек Нади, ее огненных волос, и она так явственно почувствовала на своих губах губы мужчины с глазами цвета свежей зелени и горячими ласковыми руками, что ее на мгновение охватила нестерпимая тоска и сознание того, что она снова совершает какую-то ошибку… Что предает ту влюбленную, безумную в своей молодой неспелой страсти девочку в мокрой от снега капроновой, заледеневшей юбке, что так счастливо хохотала, катаясь на спине своего первого любовника…

Снег вместе с зимой унесло вихрем в прошлое, и вокруг снова стало по-летнему тепло и солнечно.

Зашелестела листва деревьев, подхваченная непонятно откуда взявшимся ветерком, и до нее донеслись обрывки волшебных слов: «Васильевский остров, Меншиков, броши, кольца, сокровища, жемчуг, сабля, усыпанная бриллиантами, – подарок Петра Первого, деревянный дворец, прорыли канал, бассейн, вельможи, по пояс в воде, балы, Посольский дворец, миллионы долларов, ссылка, Меншиков, Петр, снова Меншиков, Малая Невка, план, рисунок, смотри, будем сказочно богаты…» Как эхо детской мечты, пьянящей свободы, первой любви, первого любовного восторга и восхищения жизнью…

Надя медленно открыла сумочку, достала потрепанную, исчерченную красными пометками карту, развернула ее на ладони, внимательно сверила с тем, что видит перед собой: вот он, роскошный дворец Александра Даниловича Меншикова, за которым внутренний дворик, где когда-то был бассейн… И то место, отмеченное на карте красным крестиком, где нарисована статуя Венеры, к которой ведут стыдливые пунктиры тех, кто осмелился мечтать о миллионах Меншикова… Любители вареных яиц и сала, ночные пассажиры барнаульского поезда.

И в тот же миг все пространство вокруг заполнилось прозрачными, растекающимися мгновенно по воздуху страницами интернетовского текста, рассказывающего о яркой и насыщенной жизни веселого и умного, пусть и вороватого парня, верного друга Петра Первого, Алексашки Меншикова.

Она снова повернулась к дворцу, рисуя себе яркие живописные картины петровских балов и приемов, пиров, застолий с обилием вина, дичи, пирогов, икры… Увидела и растерянных, в бальных платьях и париках вельмож, стоящих по пояс в воде, в бассейне, стараясь угодить развеселившемуся царю – замерзшие, во всем мокром, липком… Они и не подозревали, что находятся всего в нескольких шагах от сокровищ…

Хотя, может, это лишь одна карта, существуют и другие… Но где?!!

«Где же могут находиться до сей поры сокровища Меншикова? Определенно можно говорить лишь о трех местах – подземелье его дворца на Васильевском острове, подземных камерах под дворцом в Кронштадте и в Ораниенбауме. Будучи губернатором Петербурга и руководя прокладкой различных подземных коммуникаций, Меншиков отлично знал, где можно надежно укрыть свои клады».

Она спрятала карту в сумочку. Вздохнула. Никто-то ей не поверил, никому это не интересно. А как без помощника, единомышленника? Одной искать клад нереально. Сейчас дворец принадлежит Эрмитажу, и кто ее пустит внутрь, на территорию? Нужно все продумать, накопить денег, найти верного и преданного человека и вот тогда…

– Ладно, прощай, мин херц! – прошептала Надя, глотая слезы, и прибавила шагу, догоняя своих подруг. – Вернее, до свидания!