Город и звезды - Кларк Артур Чарльз

20

Планета, к которой они приближались — красивый шар, залитый разноцветными лучами — была теперь в каких-нибудь нескольких миллионах километров. На ее поверхности не было места тьме: пока она вращалась в лучах Центрального Солнца, шесть прочих, одно за другим, проплывали по ее небесам. Теперь Элвину стал вполне ясен смысл предсмертных слов Учителя: «Как чудесно следить за цветными тенями на планетах вечного света».

Они были уже так близко, что могли различить континенты, океаны, слабую дымку атмосферы. В очертаниях материков было что-то загадочное, но вскоре Элвин и Хилвар сообразили, что границы между сушей и водой отличаются необычайно правильной формой. Континенты этой планеты были не такими, какими их сотворила Природа. Но какой незначительной должна была казаться задача переделки целого мира тем, кто создал его солнца!

— Да это вообще не океаны! — вдруг воскликнул Хилвар. — Посмотри, на них видны какие-то отметины!

Лишь когда планета оказалась еще ближе, Элвин смог ясно увидеть то, о чем говорил его товарищ. Вдоль границ материков он разглядел размытые полосы и линии, которые располагались на достаточном расстоянии от черты, казавшейся краем моря. Это зрелище посеяло в Элвине внезапное сомнение, ибо смысл линий был известен ему слишком хорошо. Однажды он уже видел их в пустыне вокруг Диаспара; теперь он понял, что путешествие было напрасным.

— Эта планета так же суха, как и Земля, — сказал он тоскливо. — Ее вода исчезла; эти полосы — отложения соли от испарившихся морей.

— Они никогда бы этого не допустили, — ответил Хилвар. — Думаю, что в итоге мы слишком опоздали.

Разочарование было столь горьким, что Элвин, боясь заговорить, стал молча рассматривать распростершийся перед ним огромный мир. С впечатляющей медлительностью планета поворачивалась под кораблем, и ее поверхность величественно вздымалась навстречу. Теперь путешественники увидели здания — крошечные белые вкрапления, разбросанные повсюду, кроме океанского дна.

Когда-то этот мир являлся центром Вселенной. Теперь он был безмолвен, воздух — пуст; на поверхности планеты не было видно подвижных точек, свидетельствовавших о жизни. Но корабль по-прежнему целеустремленно скользил над застывшим каменным морем, сгустившимся в многочисленные огромные волны, бросавшие вызов небесам.

Вскоре корабль замер — видимо, робот наконец вернулся к самым истокам своих воспоминаний. Под ними, из центра внушительного мраморного амфитеатра, вздымалась колонна из снежно-белого камня. Элвин немного выждал; поскольку машина оставалась неподвижной, он приказал ей приземлиться у основания столба. Даже сейчас он втайне надеялся найти на этой планете жизнь. Но когда люк открылся, эта надежда немедленно исчезла. Никогда еще в своей жизни, даже среди запустения Шалмираны, он не сталкивался со столь полной тишиной. На Земле всегда ощущался шепот голосов, шорохи живых существ, вздохи ветра. Здесь не было ничего — и никогда уже не будет.

— Зачем ты доставил нас к этому месту? — спросил Элвин.

Ответ его мало интересовал, но инерция поисков все еще влекла Элвина, даже несмотря на утрату необходимого для их продолжения мужества.

— Отсюда Учитель отправился в свой путь, — ответил робот.

— Я ожидал такого объяснения, — сказал Хилвар. — Какая ирония во всем этом! Он бежал из этого мира униженным — но взгляни, какой монумент они воздвигли ему!

Огромная каменная колонна, вероятно, раз в сто превышала человеческий рост; она покоилась на металлическом круге, слегка приподнятом над равниной. Колонна была гладкой и не содержала каких-либо надписей. Сколько тысяч или миллионов лет, подумал Элвин, последователи Учителя собирались здесь, чтобы воздать ему почести? Стало ли им известно, что тот умер в изгнании на далекой Земле?

Теперь это не имело значения. Как Учитель, так и ученики были погребены в забвении.

— Выйдем наружу, — настаивал Хилвар, стараясь вывести Элвина из состояния подавленности. — Мы пролетели половину Галактики, чтобы увидеть это место. Ты, по крайней мере, мог бы высунуться за порог.

Вопреки своему желанию Элвин улыбнулся и последовал за Хилваром. Выйдя, он несколько воспрял духом. Даже если этот мир мертв, в нем должно содержаться много интересного, такого, что поможет Элвину прояснить тайны прошлого.

Воздух оказался затхлым, но пригодным для дыхания. Несмотря на множество солнц на небе температура была низкой. Тепло исходило лишь от белого диска Центрального Солнца, да и то, по-видимому, рассеивалось, проходя сквозь туманную дымку вокруг звезды. Прочие солнца добавляли лишь разноцветье, но не тепло.

Лишь несколько минут ушло на то, чтоб убедиться — обелиск им ничего не скажет. Прочный материал, из которого он был сделан, выказывал явные признаки старения: края обелиска округлились, а металл, на котором он стоял, был истерт следами поколений учеников и посетителей. Странно было сознавать, что Элвин и Хилвар оказались, видимо, последними из многих миллиардов человеческих существ, когда-либо приходивших к этому месту.

Хилвар уже собирался было предложить вернуться к кораблю и перелететь к ближайшему из окрестных зданий, когда Элвин заметил длинную узкую трещину в мраморном полу амфитеатра. Они прошли вдоль нее немалое расстояние. Расселина все время увеличивалась и вскоре сделалась такой широкой, что через нее нельзя было перешагнуть.

Еще секунда — и они оказались у начала расселины. Поверхность арены была продавлена и расколота так, что образовалась громадная пологая вмятина длиной свыше километра. Не требовалось особого разума и воображения, чтобы понять ее происхождение. Много веков назад — хотя, вне всякого сомнения, после того, как этот мир был покинут — здесь опустилось огромное цилиндрическое тело; а затем оно снова поднялось в космос, предоставив планету ее воспоминаниям.

Кто были они? Откуда они пришли? Элвин мог только глядеть в изумлении. Он никогда не узнает, разминулся ли он с этими гостями на тысячу или на миллион лет.

В молчании они вернулись к собственному звездолету (каким крошечным он бы выглядел рядом с монстром, некогда покоившимся здесь! ) и медленно пересекли арену, пока не достигли самого впечатляющего из окаймлявших ее зданий. Когда они опустились перед богато украшенным входом, Хилвар обратил внимание на факт, подмеченный также Элвином.

— Эти здания выглядят не очень-то безопасными. Посмотри на все эти упавшие камни. Дома стоят только чудом. Если бы на этой планете происходили бури, все постройки были бы сметены еще тысячелетия назад. Я не думаю, что нам стоит заходить внутрь.

— А я и не собираюсь. Я пошлю робота — он может двигаться намного быстрее нас и ничего не заденет. Так что крыша на него не обрушится.

Хилвар одобрил эту предосторожность, но настоял еще на одной, которую Элвин упустил из виду. Перед тем, как робот отправился на разведку, Элвин велел ему проинструктировать почти столь же разумный компьютер звездолета, так что теперь, что бы ни произошло с пилотом, путешественники могли бы по крайней мере вернуться на Землю.

Потребовалось немного времени, чтобы понять: мир этот ничего им не даст. Пока робот изучал пустынные лабиринты, они вдвоем следили за проплывавшими по экрану километрами пустых, устланных пылью коридоров и проходов. Все здания, сконструированные разумными существами, какими бы телами те не обладали, должны соответствовать определенным основным законам, и, в конце концов, даже самые чуждые архитектурные формы перестают вызывать удивление. Сознание гипнотизировалось повторами, будучи не в состоянии воспринимать новые впечатления. Здешние дома, несомненно, являлись жилыми, и обитавшие в них существа были примерно человеческого роста. Вполне возможно, что они были именно людьми: правда, обнаружилось поразительно много комнат и закоулков, доступных только летающим существам, но это не означало, что строители этого города обладали крыльями. Они могли использовать личные антигравитационные устройства, некогда бытовавшие повсюду, но в Диаспаре от таких аппаратов не осталось и следа.