Секундо. Книга 2 (СИ) - Герцик Татьяна Ивановна

Вывод один — это дело рук этой колдуньи, Амирель, которую приволок его старший сын. Он никогда не забудет, как после ее возмутительного приказания «Пойдите вон!» он безропотно покинул ее покои, вернее, покои наследного принца. И теперь не имел права даже в них зайти, ведь прозвучавшее ему в спину: «Видеть вас не хочу» стало для него приказом.

Возможно, он и не прав, пропихивая любимого младшего сына на трон, отодвигая старшего, и у Торрена были определенные причины привезти во дворец эту девчонку с проснувшейся древней королевской кровью, но ведь всегда можно договориться! О том, что сам сделал эти переговоры невозможными, король предпочел забыть.

Да еще Юрис, ходивший по всему дворцу и с идиотским кукареканьем сообщавший всем встречным-поперечным, что он, принц Юрис, мерзкий ублюдок! Скольким он сказал эту гадость до того, как его посадили под замок, неизвестно, но разговоры о том, что младший принц сошел с ума, пошли не только по дворцу. Королю донесли, что об этом судачат уже даже барыги на столичном рынке.

Эх, нужно было слушать королеву, упорно повторявшую ему, что с Торреном ссориться нельзя, он может жутко отомстить. И что с ним нужно договариваться, а не приказывать. Он не верил, считал, что ему нет причин опасаться смешных козней старшего сына, и дождался!

Что теперь ему делать? Извиняться перед сыном и просить, чтоб с младшего сняли заклятье? И это должен делать он, король огромной страны? Да он в жизни ни у кого прощения не просил!

В кабинет вместо секретаря заглянул камердинер и неумело доложил:

— Его высочество наследный принц Торрен.

Король нетерпеливо приказал:

— Проси!

Его секретарь, обычно исполнявший обязанности его личного мажордома, сидел с принцем Юрисом, беспрерывно доказывавшему ему, что он, принц, мерзкий ублюдок, и требовавшего эти слова подтверждать.

В кабинет вошел принц. И не один. К досаде и негодованию короля, с ним была колдунья, из-за которой и начались все беды в королевской семье. Ему отчаянно захотелось уйти, ведь она его видеть не желает, и ему с огромным трудом, преодолевая себя, удалось остаться на месте.

Пытаясь держать лицо, он горделиво заявил:

— Зачем ты притащил с собой эту девку, сын?

Торрен обнял девушку одной рукой за плечи и защитным жестом прижал к себе.

— Поосторожнее в высказываниях, отец. Пример Юриса тебя ничему не научил? Тот тоже был непочтительным. И что с ним теперь?

Король закашлялся и подумал, не позвать ли ему на помощь стражников. Но сообразил, что помочь они ему ничем не смогут, ведь они точно так же подчиняются этой наглой девчонке, как и все прочие.

— Ты не посмеешь!

Старший сын и пока еще наследник широко оскалился, изображая улыбку. Угрожающе сверкнули белые и острые, как у хищника, зубы.

— Я не могу вам приказывать, отец, вы правы. Я не обладаю даром внушения. А вот Амирель обладает. К тому же она вспыльчива и не переносит грубости и насилия. Так что если не хотите прыгать козлом и орать петухом, то лучше ведите себя с моей избранницей так, будто она королева.

Леран Двенадцатый хотел было надменно заявить, что королевой ей никогда не бывать, мордой не вышла, но заметил, как устремленный на него синий взор начал разгораться гневом, и благоразумно промолчал.

Принц усмехнулся и позволил себе в отношении отца неприязненное «ты», что было строжайше запрещено вековыми законами.

— Как ты уже понял, отец, указ о смене престолонаследия уничтожил я. Юрису никогда не быть королем. И междоусобную войну, грозящую тысячными жертвами, я в своей стране не допущу. — Это было сказано так, будто Торрен уже был королем.

От нарочитого панибратства сына Лерана Двенадцатого передернуло, но он сдержался и с натугой спросил:

— И чего ты хочешь?

Торрен с видом победителя устроился в кресле напротив отца, демонстративно усадил себе на колени Амирель, нежно обняв ее за талию. Она почувствовала себя распутной девкой в дешевом кабаке и подавленно опустила взгляд, боясь новых насмешек.

Ничего не замечающий наследник торжествующе объявил:

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— В первый день лета ты прилюдно откажешься от престола под предлогом крайней усталости. Уедешь с семьей на северные острова в самый отдаленный королевский замок и спокойно доживешь свой век. — И издевательски добавил: — Уверен, королева с восторгом примет мое предложение. Если жить хочет, конечно.

Амирель чуть заметно повела бровями, не понимая, как можно с таким сарказмом относиться к собственной матери.

— А королева мне и не мать, — безмятежно пояснил принц, уложив подбородок на ее плечо. — Моя мать умерла от неизвестной болезни много лет назад. А отец после этого женился на особе даже не королевского рода, презрев все законы Северстана, которые сам же призывал свято исполнять. — Подняв голову, грозно спросил короля: — Интересно, отец, от какого страшного недуга скончалась моя несчастная мать, и не умрете ли вы с королевой от той же самой заразы? — И угрожающе добавил: — Говорят, она может передаваться через десятилетия.

Король задохнулся от необузданной вспышки ярости. Покушение на себя он бы простил, но угрожать любимой Роветте он не позволит никому!

— Зря я не отправил тебя вслед за твоей матерью! Надо было! Теперь никто бы не мешал мне жить так, как хочется!

Принц стремительно поднялся, почти бросив Амирель на сиденье, и сделал угрожающий шаг к королю. Тот отшатнулся, побледнев и осознав, что наговорил. Он только что признался, что убил собственную супругу!

— Ты бы отправил, да вот только я оказался тебе не по зубам! — как змея прошипел взбешенный Торрен. — Вернее, не я, я был слишком мал, чтобы дать тебе достойный отпор, а герцог Мальорский, брат моей матери, который отказался выдать меня тебе. И сумел защитить меня от бесконечных покушений, устраиваемых моей милой мачехой с твоего ведома. Иначе мой замечательный младший братик был бы ныне единственным наследником престола. — Немного помедлил, глубоко вздохнул, беря чувства под контроль, и добавил уже со зловещим спокойствием: — Но это все дела минувшие. А теперь, если ты хочешь видеть своего младшего сына в добром здравии, пиши отречение от короны и престола. Если не хочешь сам, напишешь под диктовку моей Амирель.

Она нахмурилась и отвернулась. Ей не нравился принц, не нравился король, не нравилась вся эта подловатая борьба за престол, и единственное, чего она хотела — очутиться отсюда как можно дальше.

Король безнадежным жестом провел ладонями по лицу. Нехотя сел за стол, вынул бумагу с королевскими вензелями и размашистым почерком принялся писать. Написав, подал лист сыну и глухо спросил:

— Доволен?

Торрен внимательно и не спеша прочел все написанное отцом.

— Пока да. Сейчас я начну принимать дела королевства, менять твоих ставленников и лизоблюдов на своих доверенных людей, а остальное действо по твоему отречению мы покажем народу в первый день лета. Ты, как благородный отец и решивший отойти от дел уставший король, торжественно передашь мне корону и все права на королевство. А рядом с тобой будет стоять королева со своим сыном и дочерью, все с благостными лицами. Как тебе такой расклад?

Король вынужден был склонить в знак согласия седеющую голову. Не так он представлял себе конец своего правления, но что-либо изменить было не в его силах. С ненавистью взглянув на молча стоящую подле принца Амирель, хмуро попросил:

— Я свою часть сделал. Теперь пусть она вылечит моего младшего сына.

Торрен подошел к дверям и громко приказал:

— Приведите Юриса!

Через несколько минут в кабинет ввели младшего принца. Он растерял весь свой лоск и вальяжность, был небрит и бледен. Увидев брата с Амирель, громко и четко произнес:

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

— Я мерзкий ублюдок! — и громко трижды прокукарекал.

Король потрясенно обхватил голову руками и рухнул в ближайшее кресло.

Глядя на Юриса, Амирель поморщилась. Она уже горько пожалела о своей несдержанности. Можно ведь было просто отправить его восвояси, как короля. Но она не сдержалась — и вот плачевный результат.