Перекресток - Мэтт Бролли

подумал о совершенном – о двух людях, которых убил, о человеке, которого он похитил, – и его решимость на мгновение угасла. Джефф Симмонс превратился в ребенка и позволил матери утешить себя.

– Я люблю тебя, сынок, – повторила она.

Джефф кивнул, вырвался и побежал наверх в свою комнату, не дав матери шанс удержать его от задуманного.

♦ ♦ ♦

Час спустя мужчина забрал сумку с инструментами и вышел из дома. Миссис Форестер работала по утрам волонтером в благотворительном магазине, но по выходным они с мужем передвигались по произвольному маршруту. Бульвар был забит людьми, так что Симмонсу пришлось припарковаться в Гроув-парке. Если не брать во внимание холод, это напоминало летний день. Идеальное голубое небо было безоблачно. Он прошел мимо театра, где однажды на Рождество смотрел с родителями пантомиму, мимо блошиного рынка, где дедушка когда-то имел свой прилавок. Джеффу иногда разрешали помогать дедушке по выходным, и он чувствовал себя миллионером, вернувшись с зарплатой в два фунта. Мальчик обычно шел домой по хай-стрит и останавливался в компьютерных магазинах, чтобы прикинуть, сколько денег нужно будет скопить для приобретения собственного персонального компьютера. Джефф улыбнулся, вспомнив, как родители подарили ему Commodore VIC-20 на девятый день рождения.

Неужели он действительно был таким взрослым?

Значит, это случилось следующим летом.

«Забавно, как летит время», – подумал Симмонс и свернул на бульвар по направлению к магазину, где помогала миссис Форестер. Он наблюдал за магазином, стоя через дорогу, пока не увидел внутри ее силуэт. Довольный, что женщина была на месте, Симмонс продолжил идти по бульвару, пока не добрался до библиотеки, где провел большую часть детства. После инцидента Джефф, отваживаясь на долгую самостоятельную прогулку по Уинтерсток-роуд, проводил здесь почти каждый день, чтобы избежать последствий ссоры родителей. Джефф не мог сосчитать, сколько книг он проглотил за этот период, и, когда вошел в теперь автоматические двери, запах старых книг вернул Симмонса в то время. Сейчас здесь было мало книг из его детства, но это не имело значения, внутри почти ничего не изменилось. Джефф Симмонс поднялся наверх в справочную комнату, нашел свободное место и закрыл глаза.

Что бы он сказал себе девятилетнему, если бы столкнулся с этим мальчиком?

Попросил бы отпустить плохие чувства или принять боль и заставить виновных заплатить? Джефф Симмонс не знал, но возвращаться было слишком поздно. Симмонса сморил сон, и некий внутренний голос уверил, что это нервы последних минут и в конце концов все устроится.

Он коротко вздохнул и почувствовал, как чья-то рука коснулась его плеча. Высокий мужчина в безукоризненно выглаженных брюках хмурился и смотрел на него сверху вниз.

– Простите, сэр, вы храпели, – сделал он замечание.

Джефф встряхнулся, проснулся и извинился.

– Вы не первый и не последний, – отметил библиотекарь и ушел.

Джеффу потребовалось несколько секунд, чтобы понять смысл его слов.

♦ ♦ ♦

В конце концов в подростковом возрасте Джеффу удалось обуздать гнев. Он открыл для себя в школе работу по дереву и направил энергию на творчество. У него было врожденное чувство материала, он обнаружил, что может придавать ему форму почти по своей задумке. Мать сказала, что он мог бы добиться успеха, если бы не придерживался одного и того же дизайна. Джеффу было все равно. Он любил свои творения. Каждый предмет, как бы ни опасалась его мать, был особенным. Да, различия незначительные, но Джефф мог учесть в дизайне каждое из них. В какой-то момент он даже доказал, что его мать была неправа, продав некоторые изделия, но потом решил, что остальные должны остаться при нем.

Теперь Джефф Симмонс понял, что работа по дереву – своего рода терапия. Это помогло ему отвлечься от инцидента и от своей реакции на него. Джефф ненавидел то, что случилось с отцом, то, как его жизнь безвозвратно изменилась, но сочетание ремесла и почти ежедневных посещений церкви занимало его мысли.

А потом умер его отец.

♦ ♦ ♦

Симмонс заставил себя пообедать – взял рыбу с жареной картошкой. Он не знал, что повлечет за собой ночь, и не хотел на голодный желудок ждать, когда представится возможность сделать задуманное. В этом небольшом ресторанчике Джефф был почти в одиночестве. Только шарканье официантки взад и вперед по кухне означало, что здесь есть кто-то еще. Грусть охватила Джеффа Симмонса, едва он вышел из библиотеки, и он никак не мог избавиться от навалившейся тоски. Джефф понимал почему: он прощался с городом, а именно с единственным домом, который он когда-либо знал.

Он расплатился, оставил официантке большие чаевые и покинул заведение. Джефф с изумлением увидел, что Джанет Форестер выходит из благотворительного магазина – за тридцать минут до окончания смены. Джанет остановила на Симмонсе взгляд, словно он как-то проявил это удивление, и несколько мгновений они смотрели друг на друга через дорогу, затем миссис Форестер повернула к автобусной остановке.

«Не о чем беспокоиться», – подумал Джефф и быстро вернулся к фургону. Он забрал штраф за парковку с ветрового стекла – слишком отвлекся и забыл купить талон – и выехал с парковки.

Миссис Форестер не было на автобусной остановке, поэтому Симмонс продолжил ехать в сторону Уорлбери, как делал много раз до этого. За последние несколько недель выпадали моменты, когда он мог покончить с директором и его женой, но он колебался. Если он теперь проявит нерешительность, это все испортит.

Джефф Симмонс догнал автобус в Милтоне и мельком увидел церковь Пресвятой Богородицы рядом с парком Бейтри, где он когда-то, в течение одного неудачного сезона, играл в футбол за местную мужскую команду. У Джеффа зачесалась рука, когда он стоял в пробке. Не было никакой реальной причины преследовать миссис Джанет Форестер, ведь он знал ее конечный пункт назначения, но Симмонс не хотел ничего оставлять на волю случая. Его инструменты были наготове в задней части фургона, и, если представится возможность, он начнет действовать сегодня. Если придется ждать еще один день, то так тому и быть. Он знал, что Форстеры каждое воскресенье ходили в церковь в маленькую часовню в Уорлбери, обедали в пабе «Старый Пирс» и были дома с трех часов дня.

Джефф Симмонс обогнал автобус и припарковался в таком месте, откуда мог видеть, как миссис Форестер приближается к дому. Похоже, за эти годы она не сильно внешне изменилась. У Джанет была та же фигура, которую можно было сохранить только хроническим недоеданием. Со спины она выглядела намного моложе, чем на самом деле. Джефф убедился в этом, когда увидел ее постаревшее лицо,