Пока Земля спит - Алексей Евтушенко

– Это совершенно закрытый для снятия информации канал, – продолжил Лияса, – я сам ставил защиту, поэтому мы можем говорить прямо. Мы можем говорить прямо?

– Я с Дементием нахожусь в только что приобретённом рубби, – ответила Эйша. – С нами только Щелкунчик, которого ты прекрасно знаешь, и старый робот Карба. Он в подчинении у Дементия.

– Робота на всякий случай отключите. Мало ли в чьи руки он может попасть.

– Нет проблем, – я перегнулся через спинку и отключил Карбу. – Сделано.

– Отлично. Теперь слушайте. Есть у меня одно убежище, о котором никто, кроме меня, не знает. Даже ты, Эйша, уж извини. Прямо как чуял, что пригодится. Сейчас я с вами вижу именно оттуда. У вас, говорите, есть рубби?

– Да, – кивнула Эйша.

– Какой?

– Неплохой. Класса «Межпланетник». За пятнадцать тысяч крёзов. Мощный и быстрый.

– Молодец, девочка. Деньги – это не всё, но хорошо, когда они оказываются под рукой в нужный момент. Тогда принимай координаты и жми ко мне. Это на Зелёном Торгуне…

Когда после окончания разговора экран пропал, я снова включил робота и спросил:

– Кто это был?

– Гойт Лияса. Я называю его дедушкой, потому что он… В общем, это длинная история. Если совсем коротко, то когда-то, очень-очень давно, он был любовником моей бабушки.

– Хм. Мне, вероятно, нужно изумиться, но, видишь ли, я никак не могу как следует вспомнить, кто такие гойты. Где-то вроде бы попадалась информация на глаза, но…

– Давай заправимся, купим еды, а потом, по дороге на Зелёный Торгун я тебе расскажу. Время будет.

Времени у нас и впрямь оказалось навалом. Расстояние от Большого Торгуна до Зелёного в переводе на земные мерки равнялось семнадцати тысячам километров. С хвостиком. Рубби же наш, новенький и замечательный, способен был в режиме передвижения внутри Системы развивать скорость чуть более трёх с половиной тысяч километров в час. Неслабо. Пять часов, и ты, считай, на другой планете. Ладно, пусть астероиде. И это с учётом того, что всю Систему заполняла атмосфера, удерживаемая гравигенераторами. Да, она была более разрежённой, чем у поверхности астероидов. Но всё-таки ею можно было дышать. Примерно так же, как в земных горах на высоте от трёх до пяти тысяч метров. То есть для того, чтобы на такой скорости передвигаться внутри Системы, рубби должен был обладать не только мощным двигателем, но и корпусом соответствующей прочности. Чтобы преодолевать сопротивление воздуха и всё такое. Он и обладал. Как раз в той степени, что сразу становилось понятно – пятнадцать тысяч крёзов потрачены не зря.

Что ещё было хорошо в рубби – это невозможность проникнуть взглядом в салон. Снаружи стёкла, как и мои новые солнцезащитные очки, были совершенно непрозрачны. Ну и автоматическая система управления, которую при нужде обеспечивал бортовой компьютер. Задал маршрут, врубил, и спи-отдыхай. Вроде бы ничего сверхпотрясающего, на Земле тоже давным-давно применяется, но всё равно приятно. Особенно, когда нужно преодолеть большое и скучное расстояние, как в нашем случае.

Мы заправили полный бак на ближайшей заправке и там же купили еды в дорогу. Для всего этого нам даже не пришлось выходить из рубби, и я в очередной раз подумал, что цивилизации, отделённые друг от друга тысячами световых лет в пространстве и тысячами лет обычных во времени, всё равно большей частью ходят одними дорожками в своём техническом и прочем развитии. Потому что удобство и комфорт клиента – это везде удобство и комфорт клиента. Будь ты хоть на Земле, хоть на Торгуне. В том случае, ясен день, если у клиента есть деньги.

Глава 11

Не знаю, с чем сравнить этот полёт. Хотя, казалось бы, полетал я уже в этой жизни достаточно. И на самолётах, и с Земли на Луну и обратно, и даже внутри галактики. Но короткое путешествие на рубби с Большого Торгуна на Зелёный не было похоже ни на что, испытанное мной ранее. Когда один астероид, по которому ты только что ходил ногами и худо-бедно, но принимал его за планету, начинает удаляться и превращается за кормой в гигантский шар, висящий в сияющем, пронизанном светом двух солнц и наполненном пригодной для дыхания атмосферой пространстве, а второй маячит далеко впереди зеленоватым теннисным мячиком, и ты понимаешь, что понятий верха и низа уже не существует, хотя за бортом посвистывает воздух, с бешеной скоростью обтекающий корпус рубби, а вокруг, в этой, напоенной светом бирюзе, висят различимые простым глазом пусть маленькие, но тоже миры, из которых состоит Система этого удивительного места во Вселенной под названием Торгун…

Нет, для этого нужно быть поэтом. А я не поэт. Уж не знаю, к счастью или к сожалению. Я – Дементий Сергеевич Воробьёв. Двадцать пять лет. Бывший технарь-компьютерщик, каких миллионы, а ныне… Кто я ныне? Человек, решившийся на самую большую и глупую авантюру в своей жизни и теперь вовсю пожинающий её горькие плоды? Внештатный агент Галактической полиции на задании? Наёмный сновидец клана Ружебо – межзвёздных торговцев? Беглец? Влюблённый, готовый ради предмета своих чувств пуститься в опаснейшее предприятие? Да что там готовый – уже пустившийся. Но ведь интересно же! Это вам не на работу ежедневно ходить. По маршруту, где давно изучены каждое дерево и камень на обочине. Интернет безграмотным гражданам российской глубинки устанавливать-настраивать. А по субботам-воскресеньям возиться с малолетними племянником и племянницей, гонять в видеоигры или дуть пиво с друзьями-товарищами, втайне надеясь, что вот сейчас распахнётся дверь забегаловки и войдёт та единственная, ради которой можно бросить всё и перевернуть мир. И тот, что снаружи, и тот, который находится внутри тебя. Оказывается, единственные и неповторимые не посещают местные забегаловки. Для того, чтобы такую встретить, некоторым приходится отправиться через полгалактики и там вмешаться в кровавую полубандитскую разборку и даже уже чуть ли не войну между потомками самых настоящих космических пиратов. И никак не меньше.

Нет, вы как хотите, а это своё рыжеглазое и пшеничноволосое счастье я упускать не намерен. Пусть даже временно глаза у неё приобрели тёмно-синий, а волосы чёрный цвет.

– Так кто такие гойты? – спросил я, когда Эйша переключила рубби на автоматический режим полёта и снова развернулась ко мне. – Ты обещала рассказать. И что это за история с твоей бабушкой и Лиясой?

– Гойты – разумные существа с планеты Гойта. Очень интересные. Они гуманоиды, ты сам видел, похожи на нас, каравос Раво, или на сварогов.

– Или на нас, человеков, – вставил я. – То бишь людей с планеты Земля.

– Или на вас, – легко согласилась она. – Во Вселенной хватает гуманоидов.

– Так что же в них интересного? В смысле в гойтах?

– Они амфибии. Могут дышать и на воздухе, и под водой. Единственные в своём роде.

– Почему единственные?

– Ну, я не большой знаток чужих рас. Наверное, есть и кроме гойтов. Но знаю точно, что гойты – единственные амфибии, которым удалось освоить межзвёздные перелёты и на равных с остальными вступить в Галактическое Сообщество.

– Так они, значит, не могут долго оставаться без воды?

– Смотря что называть «долго». И сутки, и двое – запросто. Но совсем без воды им нельзя, это верно. Лияса рассказывал, что на его родине некоторые гойты вообще живут в подводных поселениях, как и тысячи лет назад, а на берег редко выбираются. Но таких мало. Правда, и те, кто предпочитает атмосферу, строят города рядом с водой. Возле моря или реки.

– Ну, здесь они не одиноки, – заметил я. – Мы на Земле тоже предпочитаем строить города у реки или моря.

– Да, наверное. Но потребности в воде разные, согласись. Мы воду пьём и водой умываемся, а они в ней живут. То есть и в ней тоже.

– Понятно. Так у них есть эти… как их… – я щёлкнул пальцами и сообразил, что не знаю, как будет «жабры» на языке каравос Раво, – ну, органы такие специальные, которые позволяют выделять кислород из воды. Как у рыб.

– Жабры? Да, есть. И жабры, и лёгкие.

– Надо же, – усмехнулся я. – Раса ихтиандров. Никогда бы не подумал, что встречу живого ихтиандра.

– Кто это – ихтиандры?

Пришлось вкратце изложить содержание фантастического романа Александра Беляева «Человек-амфибия».

Эйша слушала с приоткрытым ртом.

– Какая грустная и прекрасная история, – сказала она, когда я замолчал. – А как давно она написана?

Точного года создания «Человека-амфибии» я не помнил, поэтому сказал приблизительно:

– Лет восемьдесят назад. Или девяносто. Что-то вроде этого.

– Значит, раньше. Но всё равно поразительно. С моей бабушкой и Лиясой произошло почти то же самое. Они оба были юны, прекрасны и полюбили друг друга. Но из этой любви, понятно, ничего не вышло.

– Генетическая несовместимость, – кивнул я понимающе.

– Ерунда, – решительно отвергла мою версию Эйша. – При чём здесь это, когда у людей любовь?

– Погоди, разве Лияса человек? Ты же сама сказала, что он амфибия.