Сидни Шелдон. Если наступит завтра – 2 - Тилли Бэгшоу

– Спасибо, что согласились принять меня, – сказал Жан.

– Не за что. Думаю, вы знаете, как много я конфликтовал с огромным числом представителей вашей профессии, инспектор. Но когда вы упомянули имя моей дорогой Трейси… Что ж, верх взяло любопытство.

Голос Гюнтера был слаб, но ум остер, как всегда. Да и глаза по-прежнему дьявольски сверкали.

– Вы ее видели?

– Видел.

– Она здорова?

– Абсолютно, – осторожно ответил Жан. – И посылает вам всю свою любовь.

Гюнтер вздохнул:

– Полагаю, вам запрещено говорить мне, где она и что делала все это время?

Жан кивнул.

– Даже если я умираю и обещаю унести тайну с собой в могилу?

– Мне очень жаль.

– О, не извиняйтесь, – прохрипел Гюнтер. – Вижу, что вы с ней пришли к какому-то соглашению. Очевидно, у нее есть причины оставаться в неизвестности. Но я скучаю по ней.

Его светлые глаза вновь затуманились. Жан понял, что он снова ускользнул в прошлое. В счастливые дни, когда он, Трейси и Джеф умудрялись снова и снова оказаться хитрее представителей власти многих стран. Они помогли друг другу разбогатеть, но Жан понимал, что их связь гораздо крепче.

– Трейси оказывает содействие в ваших расследованиях? – спросил Гюнтер.

– Так оно и есть.

– Смею ли я поинтересоваться, какое гнусное дело вы расследуете, инспектор?

– Убийство.

Игривая улыбка Гюнтера исчезла.

– Если быть более точным, двенадцать убийств.

Он рассказал Гюнтеру Хартогу о жертвах Библейского Убийцы. О связи, обнаруженной между убийствами и рядом ограблений. Объяснил, как разыскал Трейси, подозревая, что она может быть связующим звеном, которое может привести к убийце. Трейси помогла ему найти Элизабет Кеннеди, но на этом след обрывался.

При упоминании имени Элизабет старик оживился.

– Мерзкая особа. Так она все еще работает? Полагаю, я не удивлен, хотя надеялся, что к этому времени она уже гниет в перуанской тюрьме.

– Вы не ее поклонник?

– О, не поймите меня неправильно, инспектор. Она мастер своего дела. Но весьма типичный представитель нынешнего поколения.

– В каком отношении?

– Бессердечна и жадна. Совершенно лишена принципов, не говоря уж о романтике.

– Романтике? – нахмурился Жан.

– О да! – воскликнул Гюнтер. – В прежние времена в нашем бизнесе было немало романтики. Трейси и Джеф не были ворами в привычном понимании. Они были артистами. Каждая работа была спектаклем. Прекрасно поставленным действом, если угодно.

«Для него это игра. Для всех них. Но никто не объяснил Сандре Уитмор или Алиссе Арман и другим девушкам правил. Они каким-то образом были вовлечены в игру и дорого за все заплатили. В их жизни, как и в смерти, не было романтики, прости их боже», – подумал Жан.

Гюнтер, немного помолчав, продолжал:

– Трейси и Джеф отбирали только у недостойных. Они никогда не обманывали старушек. Не то что мисс Кеннеди. Ею движет только жажда денег, и она не остановится ни перед чем, чтобы их получить. Это она разрушила брак Джефа и Трейси. Тогда я сумел узнать, что ей за это заплатили. Кто-то, задумавший отомстить мне или им, нанял Элизабет, чтобы все уничтожить. Можете себе представить? В мое время подобное поведение считалось недопустимым. – Он снова обмяк, устав от долгой речи.

Как только Гюнтер Хартог отдышался, Жан спросил:

– Вы никогда не слышали, что Элизабет работает с партнером, мужчиной?

– Да, несколько лет назад. Но я не следил за карьерой молодой леди. А что?

Жан пожал плечами:

– Библейский Убийца – мужчина. Я ищу мужчину, связанного с Элизабет Кеннеди или Трейси Уитни. Или с обеими. Конечно, есть человек, который идеально подходит под описание.

– Вы, надеюсь, не имеете в виду Джефа? – спросил Гюнтер, нахмурившись.

– Джеф Стивенс был близок с обеими женщинами. Он по-прежнему путешествует по всему миру и крадет антиквариат.

– Что бы ни делал Джеф – это не убийства, – запротестовал Гюнтер.

– Так или иначе, у него много сообщников. Он мог оказаться в одном из перечисленных городов во время убийства.

Гюнтер покачал головой.

– Джеф не имеет с этим ничего общего. Я готов прозакладывать голову.

– Если верить материалам ФБР, он регулярно пользуется услугами проституток. Вы это знали?

– Нет, – честно ответил Гюнтер. – Не знал. Но не сомневаюсь, что Джеф и мухи не обидит, не говоря о женщинах.

– Люди меняются, – заметил Жан. – Может, разрыв с Трейси так на него подействовал. У него могло быть нечто вроде нервного срыва. Такое бывает. – Встретив скептический взгляд Гюнтера, он добавил: – Когда вы в последний раз видели Стивенса?

– Некоторое время назад, – ответил Гюнтер осторожно. – Не помню точно.

– Месяцы? Годы? – настаивал Жан.

– Годы. К сожалению.

– Не можете сказать, где он сейчас?

– Нет. Хотя, даже если бы и знал, все равно бы не сказал.

Гюнтер Хартог позвонил в старомодный медный колокольчик, чтобы позвать сиделку. Его отношение к Жану явно сменилось к худшему.

– Вы именно поэтому приехали, инспектор? Чтобы уговорить меня предать одного из старых друзей?

– Вовсе нет. Я приехал, поскольку Трейси рекомендовала вас как человека с лучшими связями в Англии. И если ходят какие-то слухи об Элизабет Кеннеди, или ее о партнере, или еще о чем-то, что может помочь раскрыть дело, до вас они дошли.

Гюнтер был польщен, но не умиротворен.

– Трейси знает, что в этих убийствах вы подозреваете Джефа?

– Я его не подозреваю. И пока никого не подозреваю. В основном потому, что у меня нет доказательств. Но я не могу исключить Стивенса, чтобы пощадить чувства, ваши или Трейси. Он может ничего не знать. Или может знать что-то. Мне необходимо поговорить с ним. Я в долгу перед этими убитыми женщинами и теми, кто по-прежнему в опасности, мистер Хартог. Это все, что меня волнует.

Вернулась сиделка. Маленькая филиппинка, плохо говорившая по-английски, возмещала недостаток роста свирепо-покровительственной манерой обращения с пациентом. Немедленно почувствовав его неприязнь к гостю, она встала между ними, сложив руки и пронзив Жана яростным взглядом.

– Мистер очень устал, – объявила она. – Вы уходить.

Жан посмотрел на нее, потом на Гюнтера.

– Если знаете хоть что-то и молчите, а еще одна девушка умрет, это будет на вашей совести. Это уже не игра, мистер Хартог.

Когда он был уже у двери, его окликнул Гюнтер:

– Я много слышал о Нью-Йорке. Прекрасный город для воров Нью-Йорк. Чудесные картины, эксклюзивные драгоценности, лучшие музеи и галереи, которые притягивают мошенников. Особенно на Рождество. – Он вздохнул. – Даже одни только мысли об этом снова возвращают меня в молодость.