Всё, чего ты хотела - Луиза Саума

Рэйчел ровным механическим тоном. – Благодарю вас, что выделили для меня время.

– Не стоит.

– Вы меня в-в-видите? – Лицо Рэйчел застыло и рассыпалось на осколки и пиксели. Рот стал похож на черную дыру.

– Нет, связь пропала. – Айрис сосчитала до двадцати: «Один, два, три…» По указаниям из зала управления: если что-то со связью, надо оставаться на месте и считать до двадцати. Она не сводила глаз с застывшего искаженного изображения незнакомки из Лос-Анджелеса, последнего города на Земле, в котором Айрис побывала.

– …четыре, пять, шесть…

Тогда она была в Лос-Анджелесе в первый и в последний раз. Провела три дня, осматривая в одиночестве достопримечательности, и уехала в пустыню в тренировочный лагерь.

– …семь, восемь, девять…

Это были три лучших дня ее жизни. Она попробовала все самые знаменитые в городе тако, хот-доги и чизбургеры. Побывала на пляже Венис-Бич, поплавала в море и влюбилась в высоченные пальмы и подернутый дымкой свет, словно из сновидений или из рекламы. Из-за смены часовых поясов те приятно проведенные дни казались еще более размытыми.

– …десять, одиннадцать, двенадцать…

Но трем дням пришел конец. Пока Айрис стояла у отеля, ожидая такси, она осознала, что предпочла бы провести еще пару дней обследуя город, а не ехать в пустыню. Потом можно было бы автобусом добраться до другого города, затем до следующего и так далее. Позвонить в «Никта Инк», послать им письмо и все отменить, но, черт побери, это было бы так неудобно, словами не передать. Она же не из тех, кто пасует перед трудностями.

– …тринадцать, четырнадцать…

Пиксели сложились в картинку. Появилась Рэйчел.

– Вы меня видите? – спросила она.

– Теперь – да.

В окошке внизу экрана Айрис видела и себя: бледное лицо, серая одежда, металлическая стена за спиной. Все здесь выглядело простым и незамысловатым в сравнении с кричащим макияжем и пышной прической Рэйчел.

– Айрис, как вы себя чувствуете?

– Отлично.

– Как бы вы описали свое настроение?

– Хорошее. – Айрис потерла глаза. – Немного устала, но в целом чувствую себя прекрасно.

И это не ложь. В ней что-то сдвинулось. Она по-прежнему скучала по Земле. И все бы отдала, чтобы вернуться. Ей все так же, как прежде, жутко хотелось поесть мяса с кровью, поплавать с сестрой, увидеть луну и звезды, поспать в своей комнате, по соседству с Киран. Но из глубины всей этой тоски пробивался ручеек надежды и спокойствия. Это не поддавалось никакой логике, но и не умаляло хороших ощущений. Может, дело было в гормонах, помогающих ей выживать и вполне прилично себя чувствовать? Знай она раньше, какие ее ждут ощущения, то забеременела бы много лет назад, на Земле.

– Что вы думаете в данный момент о своем пребывании на Никте?

– Мне здесь нормально. – Айрис настолько привыкла не говорить правды о своем душевном состоянии, что получилось вполне естественно. Даже думать не надо. – Конечно, я скучаю по кое-чему на Земле, но все же рада, что я тут. – Она кивнула.

– И никаких депрессивных мыслей или суицидальных настроений?

– Нет.

Под толстым слоем макияжа Рэйчел выглядела устало и на удивление молодо, а еще было видно, что ей скучно. «Любопытно, – подумала Айрис, – какой у нее диплом, если он вообще есть». Она как-то отличалась от предыдущих психологов – производила впечатление не такой заинтересованной.

– Вы хорошо спите?

– Да.

Рэйчел опустила взгляд – наверное, на экран планшета.

– Жили ли вы половой жизнью после нашего последнего разговора с вами? – Она явно читала заранее заготовленные вопросы.

– Нет. – Айрис громко выдохнула. Вспомнила завернутого в белую простыню Элиаса. Его закрытые глаза, посиневший рот. Уныние накрыло ее тяжелой волной. Она закусила губу, пытаясь отвлечься от дурных мыслей. И сказать что-нибудь – все равно что.

– Как там, на Земле?

Рэйчел подняла бровь:

– В каком смысле?

– Ну, не знаю. – Айрис пожала плечами. – Наступил ли мир на Ближнем Востоке? Кто премьер-министр Великобритании? Людей по-прежнему интересует Ким Кардашьян?

Рэйчел рассмеялась. Просто не смогла сдержаться:

– Ничего себе.

– И, кстати, что сейчас в моде? Угас ли твиттер, подобно майспейсу? Становятся ли все, как и раньше, веганами? – Дальше Айрис вслух не продолжила, только мысленно: «Все ли в порядке с моей семьей? Не умерла ли от затаенной тоски мать? Выполнила ли моя блудная сестра свое обещание? А главное, счастлива ли она? Вспоминает ли меня?»

– Айрис, – сказала Рэйчел. – Вы же знаете, что я не могу…

– Знаю. Но я же имею право спросить, разве нет?

– Конечно. Вы можете говорить все что хотите. Этот сеанс для вас.

– Понятно.

– Какие чувства вы испытываете сейчас, в преддверии седьмой годовщины?

– Примерно такие же, как и в преддверии шестой. Простите, я понимаю, ответ неинтересный.

– Ничего. – Рэйчел улыбнулась. – Вам необязательно быть интересной. Во всяком случае, для меня – только для зрителей.

– Я слышала, и они не очень-то интересуются, – заметила Айрис. И сердце у нее замерло. С языка сорвалось. Она не собиралась этого говорить. – Ну, то есть ходят всякие слухи.

Рэйчел помотала головой:

– Я не имею права это с вами обсуждать.

– Да, я знаю. – Айрис подалась вперед, пытаясь вглядеться в лицо Рэйчел. Качество связи оставляло желать лучшего. Черты собеседницы расплывались. – Ничего не поделаешь. Люди наблюдали нас годами. И заскучали.

– Э-э… – Рэйчел опустила глаза на свои записи и подчеркнуто звонким голосом прочла:

– Если бы вы могли прокрутить время назад, вы бы опять покинули Землю и отправились жить на Никту?

– Здесь жизнь в каком-то смысле однообразная, но я и на Земле не была особенно счастлива.

– Правда? Почему?

– У меня была жуткая депрессия. – Айрис прикрыла глаза. Она не собиралась говорить об этом, но какая уже разница – теперь, когда она беременна, теперь, когда уже нет зрителей. Когда она открыла глаза, Рэйчел пристально смотрела с экрана и моргала с неопределенным выражением лица. – Я себя ненавидела. Проклинала свою жизнь. Поэтому я здесь.

– Так вы солгали в заявлении?

– Ну да.

Рэйчел вздохнула и провела рукой по волосам. Айрис заметила, что нижняя часть головы у нее выбрита и покрыта татуировкой в виде каких-то вихрей. Это полностью выбивалось из облика телеведущей. Совершенно очевидно, что мода изменилась. Айрис безнадежно отстала.

– Продолжайте, – велела Рэйчел.

– Мне просто было очень грустно. Ничего особенного. Я всегда была такой.

– Вы обращались за помощью?

– Нет, я считала, что могу справиться сама.

– Почему вы так думали?

– Не знаю. Наверное, из-за матери. Она всегда и со всем справлялась сама. Не любила вести трудные разговоры. Даже мое решение отправиться сюда мы почти не обсуждали. Кто знает – может, она каждый день наблюдает за мной в прямой трансляции.

– Но прямая трансляция больше не идет.

– Что? – У Айрис внутри все