Сказки далеких островов и стран - Ванда Мараховска

Давным-давно царь птиц созвал к себе весь крылатый род со всех сторон света и сказал:

— Слушайте, слушайте, мои верные подданные и друзья! Я уже так стар, что и сам своих лет сосчитать не мог бы. Вот эту пальму, что приносит сладкие финики, а своими перистыми листьями как будто касается неба, я помню маленьким и хилым растеньицем. Я был уже старым, когда наша священная река Евфрат гнала свои волны по руслу, широкому как морской залив. Я много пережил и много повидал на своем веку и всегда думал о вашем счастье, мои верные подданные. Я одержал победу в тысяче сражений, защищая вас. Благодаря мне, вы остаетесь свободным племенем, и до сих пор никто не надел на вас ярма неволи, как это люди сделали с четвероногими. Вы свободно летаете по воздуху и подчиняетесь лишь божеским и моим царским законам. Но сейчас — увы! — дни мои уже сочтены. Лишь одно может облегчить мои страдания, — если старые мои кости смогут отдохнуть на ложе, устланном вашими перьями. Я верю, что никто из вас не пожалеет пуха и перьев для своего старого вождя.

Все птицы — ястребы, коршуны, филины и совы, фламинго, лебеди, горлицы, дрозды, перепелки, зяблики и сороки, серые воробьи, дрофы, цапли, аисты, коростели и дятлы и все-все крылатые существа стали вырывать у себя по перышку, чтобы принести их в дар своему старому владыке.

Красавица летучая мышь с пушистыми крыльями задумалась было, но потом начала вырывать перо за пером, пушинку за пушинкой, пока не вырвала их все до одного, и сложила у ног царя со словами:

— Прими эту искреннюю, от самого сердца идущую жертву, и живи еще долго-долго нам на радость.

Заплакал седой владыка птичьего царства, тронутый видом облезлой летучей мыши с голыми, дрожащими от холода крыльями.

«Ох, — подумал он, — ведь теперь она из-за меня погибнет понапрасну, а если даже и останется жива, то будет посмешищем всех живых созданий, а птицы будут над ней издеваться, и — кто знает — не вздумают ли они еще ее заклевать, признав за чужака?»

И сказал царь летучей мыши:

— Спасибо тебе, моя дочь, за твою жертву. Возвращайся спокойно к себе домой. А для того, чтобы ты не замерзла, отныне вместо перьев ты будешь носить теплую меховую шубку. Лишь твоих перистых крыльев я не смогу тебе возвратить, — от сего дня и на вечные времена они останутся голыми и перепончатыми. Но ты не огорчайся. С этих пор ты будешь летать только ночью, укрытая темнотой от глаз зверей и птиц, а шелеста твоих крыльев, лишенных перьев, не услышит ни одна живая душа на земле.

Так летучая мышь с этих пор днем спит в щелях скал, в темных ущельях и пещерах, а с наступлением темноты пускается на охоту — тихая и бесшумная, как сама ночь.

О неблагодарном крокодиле Бадюле (Сказка острова Борнео)

На берегу большой реки, неподалеку от ее устьев, росло раскидистое дерево Ло. Его ветви уже прогнили и искривились, а голые, скрюченные корни свисали над водой, ствол же низко-низко пригнули к земле ветры и ураганы. Когда шли дожди, и вода в реке прибывала, между корнями дерева Ло разливался небольшой пруд, в котором могли свободно поместиться три крокодила, а когда вода убывала, на этом месте оставались сырые пещеры.

Однажды к дереву Ло пришел маленький козлик Киданг со своим другом, оленем Кантилой. Они сидели и отдыхали в тени дерева, когда вдруг из воды выглянул огромный крокодил Бадюль и, щелкая зубами, хотел было уже броситься на них.

— Ой, ой! — воскликнул Кантила при виде урода. — Бежим, бежим скорее! А не то злой Бадюль нас схватит.

И оба друга удрали из-под самого носа крокодила.

А Бадюль, голодный и злой, улегся между корнями дерева Ло и начал с нетерпением дожидаться новой жертвы. Но Киданг и Кантила с этих пор уже избегали этого места, так как знали, что злой Бадюль облюбовал его для своего логова: ежедневно во время морского прилива его можно было увидеть у дерева Ло.

Однажды, когда отлив уже начался, а Бадюль, задремав, все еще лежал, растянувшись между корнями дерева Ло, поднялась сильная буря, и старое, прогнившее дерево обрушилось в море. Падая, оно придавило Бадюля, но, на его счастье, не задавило насмерть. Лежа под деревом, Бадюль не мог перевести дыхания, боялся даже пошевелиться, чтобы не ухудшить своего положения. Он чувствовал, что его ждет неминуемая смерть от голода и жажды. Помощи ждать было неоткуда. Вокруг стояла ничем не нарушаемая тишина, птицы и звери попрятались от грозы.

«Ну, теперь-то мне, кажется, пришел конец», — подумал Бадюль. Он еще раз попытался вылезти из-под дерева, но безуспешно — как ни выгибал он спину, дерево даже не шелохнулось.

Когда крокодил потерял последнюю надежду на спасение, он вдруг увидел маленького олененка Кантилу, бегущего к реке. Из последних сил, он закричал:

— Эй! Эй! Кантила, остановись! Спаси меня от гибели!

Удивленный Кантила остановился у поваленного дерева Ло, но, разглядев в листве крокодила Бадюля, с испуга хотел уже было пуститься от него что есть духу, как до него долетели стоны умирающего:

— О, не уходи, Кантила! Не покидай меня в беде! Без тебя я погибну под этим проклятым деревом. Спаси меня, увидишь, как я отблагодарю тебя.

— Как же это с тобой случилось? — спросил Кантила.

— Я чуть-чуть вздремнул, и вдруг меня разбудил шум и треск, и прежде, чем я успел убежать, оказался под этим деревом, под которым я даже пошевелиться не в силах. О моя спина!

И Бадюль начал лить свои крокодиловы слезы.

Опечалился добрый олененок Кантила и сказал:

— Бедный Бадюль! Сам-то я не могу тебе помочь. Дерево большое и тяжелое, а я маленький, у меня не хватит сил сдвинуть его с места. Но ты не огорчайся. Я побегу к моим друзьям, и мы все вместе обсудим, как тебе помочь.

— Только вы не слишком долго советуйтесь, а то мне тут умереть придется, — кричал ему вдогонку крокодил.

Кантила помчался во всю прыть к своему другу, козлику Кидангу.

— Киданг, дорогой! Знаешь, что случилось? Старый Бадюль лежит, придавленный деревом Ло, и просит нашей помощи. Надо скорей бежать к нему.

Козлик Киданг даже подскочил, услышав такую новость.

— Бадюль просит нашей помощи? Вот так история! Наконец-то будет справедливо наказан этот безжалостный убийца! Я и копытцем не пошевелю, чтобы спасти его. Что я — дурак, что ли?

— Но ведь он погибнет под этим деревом и умрет страшной голодной смертью, — продолжал его уговаривать Кантила. — Нет, нет, я не оставлю его без помощи. Пойду к своему родственнику Бантьенгу, он сильный, самый сильный из всех буйволов в наших джунглях. Он-то наверняка спасет Бадюля.

И Кантила отправился на поиски Бантьенга. Он нашел буйвола неподалеку, на лесной поляне, там, где тот пасся вместе со своим стадом.

— Дорогой брат, — сказал ему Кантила, — у меня к тебе большая просьба. Старый Бадюль лежит под упавшим деревом Ло, придавленный его стволом. Он призывает нас на помощь, мы должны поскорее его спасти.

— Да какое мне дело до Бадюля, этого отвратительного старого урода! — крикнул Бантьенг. — Мало ль сожрал он наших буйволят, когда они купались в реке? Пусть подыхает! — гневно замычал Бантьенг и хотел уже вернуться к своему стаду, но Кантила снова начал его умолять спасти крокодила. Мягкое сердце буйвола не выдержало, и в конце концов он пробормотал:

— Ну, раз ты меня так уж просишь, пойду, посмотрю на это дерево Ло, — что там можно сделать. Но знай, что так я поступаю только ради тебя, мой малыш, так как эта крокодилова порода ничуть мне не мила.

И они вместе отправились к реке. Бантьенг, увидев огромное дерево Ло, а под ним — старого Бадюля, покачал своими могучими рогами и сказал Кантиле:

— Дело трудное. Дерево слишком велико, мне с ним не справиться!

— Но, Бантьенг, ведь почти все его корни уже вырвало ураганом, а верхушка дерева — в воде! Увидишь, стоит тебе лишь выдернуть из земли последние корни, течением унесет дерево Ло, и Бадюль будет свободен.

Крокодил, видя колебания Бантьенга, слабым голосом застонал:

— О мой дорогой, добрый Бантьенг! Не покидай меня в беде! Увидишь, как я отблагодарю тебя.

Бантьенг ему ответил:

— Гм-м, попробую! — и начал с такой силой рыть и вскапывать своими копытами землю вокруг, что дерево покачнулось. Тогда Бантьенг напряг все силы и уперся своими рогами в ствол так, что его глаза налились кровью. В конце концов он столкнул дерево в воду. Крокодил, освобожденный из-под ветвей, осторожно покрутил хвостом, задвигал лапами и выпрямил спину.

— Никогда я этого вам не забуду, милые мои, дорогие друзья! — объявил он растроганно.

И, обращаясь к буйволу, заметил:

— А к тебе у меня будет еще одна маленькая просьба, Бантьенг. Все мои кости разбиты, весь я изломан, трудно мне передвигаться по суше. А до воды еще придется пройти немного по песку: вода отхлынула во время отлива. Если бы ты был так добр, мой брат, и перенес меня на своей спине, тогда благодарность моя не знала бы границ. А в воде мне сразу же станет легче. Я обмою свое искалеченное тело, утолю жажду и поплыву по течению к морю, где проживают мои родичи. Они наверняка уже меня оплакивают.