Гимназия №13 - Андрей Жвалевский

Чтобы привести мысли в порядок, он закрыл глаза. Наверное, это был не самый важный и срочный сейчас вопрос, но Антоха не удержался и спросил:

– А почему она нас всех отпустила? Ведь могла бы…

Он не закончил. И так всем понятно, что именно могла бы сделать Люба, превратившись в Берегиню.

– Мишку отпустила, потому что я вмешалась, – слабо ответила Лёля. – Сразу на меня переключилась и первым делом медальон с меня сорвала… Меня – из-за тебя. А тебя…

Лёля пожала плечами.

– Потому что ты Волхв? – предположил Севка. – Наверное, волхвов даже Берегини опасаются.

– А волхвы не боятся могучих владык, – зачем-то снова процитировала Пушкина Маша.

Антон почувствовал, что волк внутри него ощерился. Мальчик встал и резко, совершенно по-волчьи, отряхнулся от воды.

– Правильно, – сказал он не своим (а может, как раз именно своим?) хриплым голосом. – Сейчас мы устроим этим могучим владыкам! Севка! Ты уверен, что достаточно перевернуть руну, чтобы вернуть все, как было?

– Логически рассуждая… – начал Севка.

– Короче, – перебила его Маша, – перевернем руну – получим власть. Наверное, власть над ситуацией, тогда вернемся домой. Или власть над всеми этими богами, тогда мы загоним их…

А Севка ничего добавить не успел. Из глубины коридора раздался насмешливый женский голос:

– Ты хочешь власти, о грозный Волхв?

Маленькая армия немедленно ощетинилась. Мишка одним движением оказался на ногах, хотя и покачивался от слабости. Севка и Маша заняли место по обеим сторонам от Антохи, а Лёля – прямо за его спиной. Но самое удивительное – кабинетные рассыпались в боевой порядок. Постороннему глазу могло показаться, что они просто исчезли, но Антоха внутренним зрением видел, что любой из них готов к схватке. Стоит Паляндре выйти к ним, как ближайшая дверь распахнется, будто от порыва сквозняка, и хлопнет ее затылку. Банановая кожура, которой мгновение назад не было на полу, вдруг окажется под ее ногой, и Черная предводительница грохнется наземь. И тут в бой двинутся щетки, тряпки, стулья, столы – все, что во власти кабинетных. Наверное, Кощей успеет нанести ответный удар, наверное, кому-то из кабинетных не поздоровится… Но сейчас они об этом не думают. Сейчас они готовы защищать свой дом.

Паляндра тоже это почуяла, поэтому так и не вышла из темноты.

– Вы вернетесь в свой мир, милые детки, – она продолжала насмешничать. – Но ваши сверхъестественные друзья останутся тут. Домовые. Говорящие коты. Русалки-птицы и… – Паляндра выдержала эффектную паузу, – русалки-Берегини.

Антоха, который готов был уже сам броситься в темноту, замер.

– Так что, девочки и мальчики, – теперь Паляндра-Кощей не побоялась показаться, – бегите, переворачивайте руну.

Но никто никуда, естественно, не побежал.

– Может быть, – жалобно произнесла Лёля, – вы с Перуном как-то договоритесь? Перестанете воевать?

– Нет, – покачала головой Паляндра, – этот дуб слишком мал для нас двоих…

И Паляндра растворилась в тени коридора.

– Что будем делать? – спросил Севка после минутной паузы.

– Сейчас идем в библиотеку, – отрывисто сказал Антон и оглядел свое войско (взгляд на Лёлю). – Греться, – взгляд на Мишку. – Есть, – взгляд на Севку с Машей. – Думать. Кабинетные обеспечивают безопасность. И еду. И тепло…

– Да обеспечено все давно, – пробубнили кабинетные на все голоса. – Идите уже… Раскомандовались тут…

Глава 20. Дуб хорошо, а два лучше

В библиотеке действительно все было обеспечено. Сухую одежду и одеяла кабинетные приволокли из всех доступных уголочков школы, уж что нашли, так что одеты все стали удивительно живописно. Но никто не возражал, даже Мишка, напяливший на себя теплую женскую кофту. Не до того было.

– Тут чай, тут еда, тут еще еда, – распоряжалась маленькая Нина Константиновна.

Еще несколько домовых суетились возле стенки, укладывая маты для сна под руководством Зального.

Машка и Севка кусали что-то на ходу, склонившись над учебниками и судорожно листая страницы. Мишка ел прямо из кастрюли, пододвинув ее к себе, угрюмо глядя в одну точку; Лёля закрыла глаза и прилегла.

– Тебе плохо? – Антон подошел к ней первый раз после того, как увидел, что она жива. Просто не решался сделать это раньше. И сейчас бы не решился, если б не видел, что никто не обращает на них внимания.

– Ты спас мне жизнь, – тихо сказала Лёля.

– Я долг отдал. Ты вытащила меня из-под земли, а я тебя из воды достал… Я тебя вообще везде достану, – попытался пошутить Антон.

Лёля даже чуть улыбнулась.

– Я, кстати, так и не понял, как ты выплыла, – сказал Антоха.

– Просто Лю… Берегиня отвлеклась, когда ты нырнул. Да и забыла про меня. И я вынырнула тихонько. Жаль, моя руна потерялась…

– Да нет же! – воскликнул Антон. – Вот она, я ее достал.

Лёля чуть не кинулась Антону на шею, но смутилась и остановилась – наверное, в последний момент ее отвлек Столовой, который бегал по комнате и вручал каждому по свертку с едой.

– Чтоб до крошки! – скомандовал он и побежал дальше.

– «Берегиня, – прочитала вслух Маша, – лесная русалка. В Берегинь превращались девушки, умершие до свадьбы. Каждого юношу они считали своим женихом, заманивали к себе и… – голос Маши дрогнул, – в лучшем случае сводили с ума своей красотой и жестокостью».

– Она не хотела, – ровно сказал Мишка, – она предупреждала, чтоб я уходил…

– Но есть и другое значение, – прочитал Севка, – «Берегиня – женский образ, связанный с защитой и материнским началом. В архаической древности…»

– Чего? – спросил Мишка.

– Давно очень, прям очень-очень давно – объяснил Севка, – «…под именем Берегини выступала Мокошь, Богиня-Мать»…

– Ага! – сказал Мишка и перестал жевать, – так вот почему она с Перуном так разговаривала!

– Как? – спросили все в один голос.

Мишка рассказал о том как шел за Любой на крышу, как спокойно она держалась.

– Он на нее орет, молнии мечет, а она посреди этого спокойно так спрашивает «Принял ли ты жертву?», а потом как сказанет: «Когда я спрашиваю, Верховный бог славян, ты должен отвечать!»

– А Перун? – спросил Севка.

– Ответил, – хмуро пожал плечами Мишка.

– Но зачем же она тогда… – отчаянно сказал Антон.

– Она думала, так лучше, – перебила его Лёля. – Она думала, это что-то решит…

– В архаичные времена… – задумался Мишка. – Тогда я был Бером.

– Что? – опять спросили все.

И Мишка пустился в сбивчивый рассказ о том, как он узнал о своем происхождении. Севка немедленно закопался в книжки и подкреплял его слова цитатами. Остальные ошарашенно слушали.

– Мишка, – тихо прошептала Маша, – я от тебя столько слов первый раз в жизни слышу…

– А мне не о чем было говорить, – буркнул Мишка и опять уткнулся в кастрюлю.

– Так кто же наша Люба? – спросил Антон. – С остальными теперь все понятно… А она не то русалка, не то богиня.

– Она Любовь! – сказал Библиотечный, вылезая из угла. – Ее ж так и зовут – Любовь. Поэтому и материнское начало, и руна Земли, вы ж про это читали. Земное плодородие, мать-земля, богатство и благо…

– А почему Перун… – начал спрашивать Антон, но Библиотечный его перебил:

– Потому что Любовь – сила гораздо более древняя, чем все славянские боги, вместе взятые…

– Он ее хотел в кикимору превратить, – сказал Мишка. – Не смог.

– А в русалку смог?

– Она сама этого захотела, – всхлипнула Лёля. – Если б не захотела, не смог бы.

– И что нам теперь делать? – отчаялась Маша.

– Спать, – сказал Антон. – Кто может – спит. Набирается сил. Кто может – думает. Из библиотеки не выходить. Всем держаться вместе. Больше – никакой самодеятельности. Понятно?

Антон грозно посмотрел на Лёлю. Но девочка была так измучена, что голос Антона дрогнул.

– Все живы. Это главное, – тихо сказал он. – И мы обязательно что-нибудь придумаем.

Антоха лежал и пытался спать, буквально на минуты погружаясь в забытье и немедленно выбираясь обратно. Беспокойство не давало расслабиться. Маша спала на мате, Севка заботливо укрыл ее своей кофтой, а сам продолжал читать какой-то толстенный том. Мишка храпел.

Лёля тихонько вздыхала и шуршала чем-то в противоположном углу библиотеки. Как будто почувствовав, что Антон о ней думает, она тихонько встала и подошла к нему.

– Антон, я тут подумала… Мне, наверное, нужно с Перуном поговорить. Подожди, подожди, не ругайся, выслушай, – заторопилась Лёля, не давая Антону раскрыть рот. – Это я пришла к нему с желанием вступить в его войско. Он потребовал жертву. Люба… стала этой жертвой. Но, может быть, если ему сказать, что мы перейдем на другую сторону, он испугается? И вернет нам Любу?

– На другую сторону? К Кощею?

– А чем она хуже? – тоскливо спросила Лёля.

– Не знаю, – вздохнул Антон. – Сам удивляюсь.

И задумался.

– Мне страшно отпускать тебя к Перуну, – сказал он. – Я ему не доверяю.