Полторы имперских марки - Виола Редж

не устояла перед Эггером.

– Ээээ… Фроляйн Штальм, не стоит так переживать. Фрау

баронесса – вполне разумная женщина, - вступился за матушку

капитан. – Лучше расскажите про осведомителя.

Ну уж нет. Я не уверена, что капитану вообще следует знать

про события, произошедшие во время пресловутой экспедиции.

Сначала посоветуюсь с дядей и Лео.

– Лучше вы расскажите про Танау. Он ведь был, – и чуть

помедлила, припоминая, – вашим наставником?

Петер стребовал с молчаливого незнакомого портье ключи от

наших номеров. Эггер тоже попросил номер.

Конечно, разговаривать в холле неразумно. Тем более когда

речь идет о таких фигурах. Я пригласила всех к себе.

– Почему вас так интересует Танау? – спросил Эггер. - Даже

ваш дознаватель согласился, что это самоубийство.

– Старший дознаватель Бауэр, - автоматически поправила я. -

Он просто не видел того, что видели мы – все трое. Кстати, он

все-таки допросил лейтенантов-артефакторов, которые были

здесь за пару часов до смерти полковника?

– Насколько я знаю, им запретили давать показания, -

oтветил Эггер как само собой разумеющееся. – Эти парни –

наша надежда, их имена не должны быть запятнаны.

– У армии странное представление о надеждах, – негpомко

заметил Петер.

– У нас есть четкие указания командования, – ответил ему

Эггер. – Дисциплинарное взыскание на них наложили, к

внутреннему расследованию привлекли, но…

– Сор из избы выносить запрещено, – закончила я народной

поговоркой. – А между тем они говорили Танау об измене. И

монета эта стpанная… Ее ведь так и не нашли, неужели она

самоуничтожилась после того, как Петер упокоил то, что было

полковником? Вы слышали о подобных артефактах, капитан?

Эггер признал, что нет. Полторы марки и для него были

загадкой. В голове снова возникла картинка, как монета

медленно летит вверх, поворачиваясь то аверсом, то реверсом,

а потом рассыпается золотыми искрами.

– Εсли монету изготовили не эти мальчишки, тогда кто? Ведь

oна явно не из схронов Великих. Вы помните? Новенькая,

блестящая.

– Дело вот в чем : я почти ничего не знаю об артефактах, за

исключением тех, что нужны мне при работе, – ответил Эггер.

– Вести расследование мне запрещено – как, впрочем,и вам.

Вы – свидетель, я тоже.

– Хотела бы вам поверить, капитан, но не выходит. Причина

в нестабильном портале, по которому вы открыли стрельбу. Вы

определенно знали, что это такое. Значит, уже сталкивались.

– Нет. Лично – нет. Но когда вы решите перейти в наше

подразделение, то получите памятку, которую надо будет

запoмнить наизусть. В этой памятке есть упoминание о

самопроизвольно возникающем портале с крайне опасным

существом, выпустить которое в наш мир недопустимо. Мы

обязаны приложить все усилия, чтобы дестабилизировать

портал.

Я вспомнила волосатую лапищу, которая тянулась к Петеру.

Как-то слишком легко для крайне опасного существа удалось

воткнуть в нее нож…

– Этот феномен не может быть связан только с армией, ведь

существо из портала охотилось за фроляйн, - подлил масла

Петер.

– Но мы ничего о нем не знаем,тогда как у армейских

существует даже памятка, – подхватила я. - А что есть у армии,

но нет у полиции?

– Ворованные артефакты, – припечатал Петер.

– Ворованные? - Эггер изумился. – Вы имеете в виду

аннексированные на бйибвдз новых территориях?

– Нет. Он имеет в виду грабеж на территории баронства

Штальм, – ответила я. – Я ведь уже говорила вам о Фальке. Он

уймищу схронов обчистил.

– Я вам не верю, - покачал головой Эггер.

– И на здоровье, - фыркнула я. – Думаю, что это существо в

портале как-то связано именно с артефактами. И если вы

покопаетесь в источниках,то найдете, что в памятку этот пункт

занесли после завершения экспедиции Фалька.

Это было странно, но вдруг я почувствовала чье-то

одобрение. Как будто большая теплая ладонь погладила по

волосам. И это еще больше убедило меня в собственной

правоте.

– Вы поэтому ищете тех, кто был с Фальком в экспедиции? -

cпросил Эггер.

– Да, - почти не соврала я. - Но вы хотели рассказать про

Танау. Какой он был человек?

– Себе на уме, но профессионал своего дела, - ответил Эггер.

- Это он первым начал борьбу с иностранными шпионами,

практически с нуля создал наше подразделение. Учил азам.

– Деньги у него водились, дам менял как перчатки, –

продолжила я серьезно.

– Все в рамках дела. Это важная часть работы

контрразведчика – казаться не тем, кто ты есть.

– То есть на самом деле он был высокоморальным человеком

и деньги презирал?

– Не знаю, думаю, что он всегда во главу угла ставил свое

дело, а мораль…

– Мораль в шпионсқих играх не участвует, - заполнил паузу

Петер.

– Как к нему попала монета?

– Это тот вопрос, который все время задаю себе и я, - ответил

Эггер.

Οн встал, попрощался и вышел. И у него,и у нас появилась

новая информация, которую следовало осмыслить. А делать

это лучше лежа на мягкой перине. С пистолетом под

подушкой.

Сплю я обычно крепко, но чутко. Такого, чтобы пропустить

хлопанье двери или щелчок открывающегося замка –

помилуйте, Небеса – никогда не было. Но в этот раз я

проснулась от того, что кто-то тряс меня за плечо.

– Фроляйн Фредерика, просыпайтесь. Солнце светит, птички

поют, времени в обрез.

Я медленно открыла глаза. Думала, что ещё сплю. Нет, не

померещилось. Рядом сидел лже-Вербий – Безликий –

собственной персоной, направив мне в лицо тяжелый

револьвер.

– Без резких движений, – предупредил он. - Спокойно

садитесь, майер оставьте под подушкой, он вам пoка не

пригодится.

– Я не одета, – громко возмутилась я, надеясь, что Петер

услышит.

– И не кричать, - он сунул дулo мне под подбородок. - Вы

выказали себя достойным противником,так не тратьте свои

последние минуты так бездарно. Если поняли, кивните.

Я едва обозначила движение, чтобы не усиливать нажим

револьвера. Он без малейших признаков эмоций убрал оружие

от лица, продолжая держать меня на мушке.

– Зачем вам меня убивать? – я медленно села, придерживая

на груди одеяло.

– Ничего личного, милая фроляйн. Вы мне очень нравитесь, -

он обвел меня плотоядным взглядом. – Но очень мешаете.

Я хмыкнула. Страха не было, была странная пустота, но не в

голове, а вокруг, будто я находилась в разреженном воздухе на

вершине горы Великана.

– Ничего смешного, –