Небесное служение. Дева - Эмилия Витковская
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Сильнее. – Грейс отводит мою руку дальше и замахивается еще сильнее.
Мэри вскрикивает, когда на ее бледной коже появляются красные полосы. Это совсем не то, чему нас учили другие Сестры.
– Это то, что я хочу услышать. – Грейс отпускает меня и отступает. – Ударь ее снова.
Мэри напряжена, ее спина дрожит. Я бью ее, но далеко не так сильно, как Грейс. В комнате сейчас тихо, все смотрят на меня.
– Я все вижу. – Грейс отступает к стене и берет короткий хлыст. – Либо ты сделаешь это правильно, либо я покажу тебе, как.
Кровь приливает к моей голове, и звук в ушах плывет, когда я представляю себе повреждения, которые может нанести хлыст.
– Ударить ее. – Она смотрит на меня своими светлыми водянистыми глазами.
Я отступаю и вкладываю в удар немного больше силы. Мэри дергается, но не издает ни звука.
Грейс цокает языком:
– Боюсь, так не пойдет. Отойди, и я…
– Я могу сделать это.
Ее светлые брови хмурятся:
– Покажи!
Мэри смотрит на меня через плечо. Я говорю ей «извини», но она не отвечает.
Желчь поднимается по горлу, но я проглатываю ее и поднимаю плеть вверх. Яростным взмахом я приземляю кожу с громким шлепком.
Мэри кричит.
Грейс улыбается:
– Еще раз…
– Но я…
– Ты хочешь, чтобы я сделала это? – Она угрожает кнутом.
– Нет. – Я борюсь со слезами, которые пытаются пролиться, и смотрю на сырую красную кожу на ягодицах Мэри. «Ты спасаешь ее, – говорю я себе. Флоггер лучше плети. Это должно быть лучше».
Я снова замахиваюсь. Крик Мэри прорезает мой мозг и вытягивает кровь из моей души.
– Намного лучше. – Грейс бросает хлыст к стене. – Правильная техника важна, дамы. – С этими словами она выходит из комнаты и запирает за собой дверь.
Я падаю на колени рядом с Мэри:
– У тебя все нормально?
Ее слезы мягко капают на коврик.
– Я в порядке. Это для Пророка, так что оно того стоит.
Меня не утешают ее слова. Становится только хуже, когда я смотрю вверх и вижу на себе несколько пар глаз, в которых мерцает недоверие, как темные угли.
После тренировки, голодные и измученные, мы возвращаемся в общежитие. Сестра напоминает нам, что мы должны вести себя наилучшим образом в течение еженедельной ночи с Пророком, а затем велит нам принять душ и помолиться.
Я захожу в свою комнату и подавляю крик, угадав чей-то силуэт на своей кровати. Включив свет, я обнаруживаю спящего Адама.
– Закрой дверь. – Его голос хрипит со сна.
– Как давно ты здесь? – Я закрываю дверь и подхожу, сажусь рядом с ним, а не на полу. – Где ты был прошлой ночью? А накануне вечером?
– Так много вопросов. – Он хватает меня за руку и тянет к себе, мое тело прижимается к нему, когда он обнимает меня. Мое лицо лежит на его груди, тепло течет от него ко мне. Я слишком устала, чтобы возражать, и вдыхаю его запах – что-то вроде табака с добавлением мыла.
– Я был занят, ягненок. Мой отец быстро набирает верующих на Подворье. Он принимает решения, основываясь на своих видениях. Я делаю всю чертову работу, чтобы его пророчество сбылось.
Его рука скользит по моему боку и ложится на бедро.
– Скучала по мне?
– Нет.
– Лжешь. – Он сжимает мою задницу.
– Что тренировали сегодня?
Я закрываю глаза и стараюсь не вспоминать рубцы на спине Мэри.
– Порка.
– Одно из любимых. – Его рука скользит взад и вперед по моей заднице, затем его пальцы начинают складывать ткань, постепенно подтягивая мое платье. – Тебе понравилось?
– Нет.
– Тебе понравится, когда я доберусь до тебя. – Его голая рука касается моей кожи, его пальцы скользят по моему телу.
– Когда это случится?
– Ты уже хочешь моей боли. Я знал, что сделал правильный выбор, когда взял тебя.
– Я просто задала вопрос.
– Ты задаешь слишком много вопросов. Даже Джез сказала мне об этом.
Я застываю:
– Она рассказывала тебе об этом?
Он смеется, этот звук низкий и темный и тянет меня вниз, как приманку на дно холодного озера.
– Нет ни одного твоего движения, о котором я не знаю.
По моей коже пробегают мурашки, но я не могу сказать, от его слов или от прикосновений.
– Что ты думаешь о нашей маленькой часовне?
– Я ненавижу это.
Честность – это глупо, и я попаду в неприятности. Но немного правды здесь и там не повредит. По крайней мере, так я себе говорю.
– Я думал, тебе понравится.
– Я окажусь там?
– Нет.– Его ответ быстрый, его хватка на моей заднице почти болезненная. – Не беспокойся об этом.
– Почему некоторые из Дев попадают туда? Что их отличает?
– Ты не можешь задавать такие вопросы, ягненок. Это тебя дисциплинирует.
– Ты хочешь меня дисциплинировать?
Я танцую по тонкому льду, чувствуя под собой ледяную воду.
– Да. – Он тянет меня на себя и задирает платье до пояса. – Оседлай меня.
Я расслабляюсь расставляю ноги вокруг его узких бедер. Когда моя голая киска касается твердого члена через его штаны, я впиваюсь ногтями в его пресс.
– Я не хочу просто тебя наказать. – Он сжимает мои бедра и трёт меня о себя взад и вперед. – Я хочу выебать тебя, – говорит он. – Я хочу лишить тебя девственности и носить ее как гребаную награду.
Мои бедра двигаются вместе с ним, прижимаясь к его члену, румянец заливает мои щеки, когда я понимаю, что моя влажность оставляяет следы на его штанах.
– Сними. – Он дергает меня за платье.
Я натягиваю его на голову. Его руки касаются моей груди, прежде чем платье падает на пол. Он наклоняется и берет один сосок в рот, а я продолжаю раскачиваться на нем, хотя и знаю, как все это неправильно. Я не могу остановиться. Я хочу этого освобождения, этого экстаза, который может дать мне только Адам.
Он откидывается и хлопает меня по груди. Я удивлена, но когда он делает это снова, мои пальцы на ногах сводит судорогой.
– Моему ягненку нравится боль. – Он крутит мои соски, пробуждая во мне желание.
Я задыхаюсь, и он сжимает мои бедра, тянет меня вверх по своему телу, пока я не оказываюсь на его лице. Когда он лижет меня, я хватаюсь за изголовье кровати, безудержная потребность выливается из меня в стоне.
Он хлопает меня по заднице и
