Пилигримы - Уилл Эллиот

Дун отчасти был причиной, по которой Анфен, очевидно, считал, что можно рискнуть и ввязаться в схватку с тридцатью вооруженными, облаченными в доспехи солдатами из замка, прежде чем Инвия разобралась с ними вместо него.

— Мечи и стрелы Дуну не помеха, — доверительно сообщил Шарфи Эрику. — Если только на него не низвергнется настоящий их град. Я видел, как Дуну в спину угодили восемь копий, и только тогда он замедлил шаг. Затоптал воинов, метнувших их, вместе с лошадьми, а ведь на всех были тяжелые железные доспехи.

Киоун бочком придвинулся к иномирцу:

— Скоро ты начнешь понимать язык Шарфи не хуже родного. Вот тебе перевод: три копья, трое мужчин — легкие кольчуги или кожаные доспехи. Лошади преспокойно разбежались. Я там был. И все равно зрелище было весьма впечатляющее.

Эрик попытался подойти к Сиель и поговорить с ней, но она была слишком занята разведкой на правом фланге, держа лук наготове, и у него возникло впечатление, что женщину слегка раздражает то, что он постоянно крутится рядом. Видимо, Эрик сказал или сделал что-то, выдавшее его ложь: он не был принцем, и, видимо, она догадалась об этом…

Тогда иномирец сдался и пошел сзади, наблюдая за тем, как плавно покачиваются бедра девушки под выгоревшей кожей туники, однако быстро почувствовал себя преследователем и сделал над собой усилие, чтобы держаться от Сиель подальше. И все же он постоянно ловил себя на том, что не может отвести от нее взгляд, что бы ни происходило вокруг. Эрик ждал новой возможности остаться с ней наедине, повторить все, что у них было, — только куда более мягко, нежно и страстно, чтобы подняться и одеться без чувства вины и стыда.

Приблизилась ночь, и путешественники сошли с дороги, разбившись на два лагеря. Луп, Шарфи, Анфен, Эрик и Кейс сели вместе у одного костра. Киоун, разобидевшись на изгнание, дулся, греясь вместе с остальными чуть поодаль, в кустах, но Эрик заметил, как предводитель напрягается при звуках голоса рыжего, и не был удивлен. Некоторые разбойники уже через час после наступления темноты посапывали на не раскатанных толком матрацах. Птицы, молчавшие при свете дня, теперь запели на все лады, словно убаюкивая путников. Эрик увидел, что Киоун и Сиель укрылись одним одеялом, и ему показалось, что бездна разверзлась и поглотила его, отправив в пропасть, где хозяйничали лишь ледяные, завывающие ветра. Он прилег на свой матрац и отчаянно пытался подумать о чем-нибудь другом, о чем угодно.

Остальные члены его группы следили за костром, так как ночь обещала быть холодной, используя дерево, которое Луп, не жалея времени, благословил. Со стороны это выглядело так, словно он что-то нашептывал, похлопывая по хворосту и поленьям. В результате свет и запах костра разносились не больше чем на несколько метров, позволив разбить лагерь прямо у дороги, чтобы слышать шаги проходящих патрулей. Анфен вообще-то не считал, что они сунутся сюда, заберутся так далеко, однако один отряд прошел мимо слаженным строем через некоторое время после того, как они устроились на ночлег.

— Еще полчаса на дороге — и мы бы столкнулись с ними, — вздохнул Анфен. — Кажется, удача Эрика постепенно передается нам.

— Может, они уже прослышали о том, что стряслось с их приятелями, — предположил Шарфи.

Предводитель кивнул:

— Остается лишь один вопрос. Кого они ищут — нас или Инвию? Кого они винят в том милом происшествии?

— А на кого им было бы лучше вину возложить, по-твоему? — уточнил Эрик.

Ответная улыбка Анфена вышла мрачной.

— Не на нас. Я не хочу, чтобы они меня боялись. Однажды они начали бояться людей Дуна. Теперь осталось очень немного полувеликанов. Рано или поздно они до нас доберутся. А вот у тех, кто занимает в списке врагов последние места, есть шанс прожить до конца своих дней. — Он вновь опустился на землю у огня и закрыл глаза. — Хотя я почему-то сомневаюсь, что они посылают пеших солдат за существом, которое обитает в небе.

Они съели собранные коренья и тушеное мясо мула, которое благословил Луп (после этой процедуры кусочки приобрели вкус сочного говяжьего стейка, приготовленного с использованием дюжины прекрасно сочетаемых приправ). Однако, проглотив мясо, Эрик обнаружил, что желудок так легко не проведешь, — он ощутил тошноту, едва опустошив тарелку.

— Если они не отправили магов по горячим следам, значит, не так уж сильно мы их беспокоим, — произнес Шарфи, чье лицо в свете костра выглядело как весьма удачно подобранная маска для Хеллоуина.

— Ты разве не заметил, что у двери маги тоже появились далеко не сразу? — отозвался Анфен. — Скорее всего, в замке пока просто пытаются выяснить, кто уничтожил целый отряд обученных воинов, не оставив никаких следов, кроме дыр на земле.

— А что сделало это? И когда?

— Видимо, то же самое существо, которое нападает на путешественников и вагоны на дальнем юге. Наш небольшой патруль разведчиков тоже исчез, словно растворившись. Мы-то решили поначалу, что это дело рук замка. В прошлом месяце перерезали целую шахту неподалеку от Конца Света. А там ведь работали прихвостни Ву. Возможно, та повозка, которую вы втроем ограбили в подземельях, пришла именно оттуда.

— А, хватит этих разговоров, — неожиданно вмешался Луп. Он немного побренчал тусклыми серебряными бусинами амулета и усмехнулся, когда свет костра начал отбрасывать жутковатые тени на его лицо, неожиданно сделав его похожим на нечисть, питающуюся человеческой плотью. — Я тут поработал немного с этой штучкой и кое-что узнал, сущую малость. А теперь расскажу, если вы перестали честить меня на все корки за то, что я рискнул сделать ваш ужин более приятным на вкус, а огонь — бездымным и так далее.

— Ладно уж, говори, что сумел узнать, старый притворщик! — отозвался Шарфи.

— Притворщик! Как же! Я видел, как ты с удовольствием хлебал этот суп! А мул, которого мы только что сожрали, был куда красивее тебя, живым или мертвым — или вообще переваренным!

Оба расхохотались, но смех Шарфи звучал надтреснуто, а потому фальшиво, словно последнее замечание старика его обидело, попав по больному месту.

— Такие амулетики, — произнес Луп, — о да, десять в одном! Все по отдельности довольно полезны, заметьте! Это хорошая штучка. — Он любящим жестом погладил ожерелье и одарил окружающих своей беззубой улыбкой, которая придавала магу отнюдь не мудрый вид. Все терпеливо ждали продолжения. — Она прожила дольше, чем иные города. Стара уже милашка, стара.

— Мы уже поняли, что она — старая милашка, — сонно пробурчал Анфен. — Что еще ты можешь нам сказать?

Луп важно раздулся, явно наслаждаясь тем, что он оказался в центре внимания.