Пилигримы - Уилл Эллиот

Члены банды преспокойно рылись в карманах солдат, забирая монеты и прочие мелкие безделушки. Анфен присел на корточки рядом с выжившим и задавал ему вопросы, однако связных ответов так и не получил.

— Люди Доблести, — вздохнул он, наконец отказавшись от своей затеи, и добавил, обращаясь к Эрику: — Есть одна легенда. Великая милость дается в последнюю секунду боя — смерть, если воин сражался достойно. Разговаривая с врагом, ты не поможешь ему обрести ее. Ему придется положиться на Великого Духа, которого никто не видел уже на протяжении поколения. Если вообще он когда-либо являлся смертным.

Шарфи прибавил так, чтобы умирающий его услышал:

— Великий Дух приходил наблюдать за схваткой, продлившейся лишь несколько секунд. Если, конечно, это можно назвать схваткой. Больше похоже на людей, оказавшихся на пути лавины.

Но мужчина, явно испытывающий сильную боль, упрямо молчал, и они отказались от надежды что-то выведать.

Банда выпила воду, еще оставшуюся в повозке, прикарманила полоски мяса и сухие бисквиты.

— Это то же самое, что я дал тебе в тоннелях, — пояснил Шарфи, швырнув кусок, завернутый в огромный лист, Эрику. — Сохрани на потом. — Он, склонившись, осмотрел брошенное оружие. — Обычный хлам, — сплюнул он. — Сплошное дерьмо. Даже изготовлено не в городах. Замок. Дешевое и ни на что не годное.

— Алебарды из городов, — произнес кто-то другой. — И довольно качественные.

— Слишком тяжелы, — возразил Шарфи. — Мы ведь теперь торопимся. — Он выразительно взглянул на Киоуна и поднял два меча, удерживая каждый в одной руке. — Одного веса! — рассмеялся он и бросил Эрику и Кейсу: — Выберите и себе по одному, вы, двое. И ножны отыщите. Если хотите, то и кинжал. Возьмите луки, если умеете стрелять. Какого черта, можете даже их члены прихватить, если они на вас произведут впечатление! — Шарфи расхохотался, а затем хлопнул Эрика по спине и прошептал на ухо: — Если ты хочешь стать героем, тебе придется повидать еще много подобного. Герои постоянно убивают плохих парней, а не осторожненько крадутся мимо. Скольких ты уже убил?

Эрик сглотнул:

— Только семерых.

— Зато, наверное, сделал это чисто, — произнес Шарфи, ухмыльнувшись. — Ты белеешь, как обглоданная кость, при виде крови.

— Я в порядке.

— Уверен? Мне кажется, ты вот-вот рухнешь в обморок. Как глаза? Видишь четко? Сколько пальцев?

На левой руке Шарфи не хватало трех пальцев, которые были ссечены только что — видимо, Инвия, бросившись на солдат, задела его когтями. Он с ухмылкой подсунул их Эрику под нос. Тот побледнел еще сильнее, и его горло конвульсивно дернулось. Шарфи снова расхохотался. Его смех походил на хриплый собачий лай.

Сиель вытерла кровь с рук о тунику солдата. Она не удостоила Эрика ни единым взглядом с тех пор, как он помчался вверх по тропе, однако теперь посмотрела на него, но ее глаза были пустыми и бесстрастными. Что-то определенно изменилось, только он пока не понял, что именно.

Анфен отвел Кейса в сторону.

— Друг, я думаю, нам нужно поговорить.

Старик вздохнул и вытащил ожерелье из кармана. Бусины мелодично позвякивали, сцепляясь боками.

— Я уже начал привыкать к нему, по правде сказать, но могу с ним расстаться, — произнес он, протягивая амулет предводителю.

— Подобной вещью владеть в полном смысле этого слова нельзя, — произнес Анфен, отводя от себя ожерелье рукой, словно оно представляло для него опасность. — Возможно, я еще верну его тебе, когда узнаю о нем больше. Может, и нет. Луп!

К ним с широкой усмешкой подбежал маг. Луп не признавал рубашек, очевидно гордясь мускулистым торсом, усыпанным белыми волосками. А может, и нет. Анфен вручил ему амулет. Луп удивленно поднял брови, и беззубая ухмылка расползлась еще шире, шевеля волоски бороды.

— Старенькая штучка! — воскликнул он, обернув ожерелье вокруг тонких, обтянутых морщинистой кожей пальцев. — Это старая штучка, вот уж точно. Причем еще действенная! Право слово, в старушке достанет еще силы!

Кейс произнес:

— Один человек сказал мне, что на нем лежит прикосновение драконов — или же они его сделали. Это, наверное, для тебя значит больше, нежели для меня.

Луп кивнул, словно сказанное произвело на него глубокое впечатление, и вновь перебрал серебряные бусины пальцами.

— Надолго она у меня? — спросил он Анфена.

— Узнай все, что сможешь, чем быстрее, тем лучше. Но мы должны двигаться.

— Постараюсь. С такой древностью… Вряд ли она поспешит расставаться со своими тайнами! Нужно поуговаривать, и она согласится. Дам ей время, и она оттает. — Казалось, он бормотал эту чушь себе под нос, отходя в сторону и нежно поглаживая амулет, как домашнего любимца. — Она окажется жутко полезной, эта штучка, о да… Может многое рассказать, это точно. Многое может рассказать.

…Неподалеку от места, где Инвия устроила резню, на плоском, гладком камне на отвесном уступе было написано слово «Тень» буквами, которые выглядели так, словно их выжгли здесь — точно так же, как прикладывают раскаленное клеймо к боку быка. И здесь слово терпеливо дожидалось, когда его увидит следующий проходящий мимо патруль.

Глава 24

Днем шли в быстром темпе — сначала миновали горный перевал, с обеих сторон сжимаемый подступавшими почти вплотную темно-серыми скалами, крутыми и безжизненными. Затем срезали путь, пройдя по холмистой, зеленой, весьма живописной местности, не встретив никакой опасности, не найдя даже людей в разбросанных и покинутых деревнях. Везде царила лишь тишина — абсолютная, если не считать ветра. Даже птицы здесь бесшумно наблюдали за окружающим миром, словно ждали чего-то — возможно, новых останков, которыми можно насытиться.

Кейс изо всех сил старался не жаловаться на суровое испытание в виде пешего марша по пересеченной местности, однако тащился в самом хвосте группы до тех пор, пока Анфен не приказал гиганту, Дуну, посадить старика на одно плечо. Луп, народный маг, тут же оккупировал второе. То и дело гигант что-то похрюкивал, колдун расшифровывал неопределенный звук как «Почеши спину, пожалуйста», и его кривые пальцы каждый раз безошибочно находили нужную точку. Иногда он произносил что-то вроде:

— Нет, там я чесать не собираюсь! Найди себе великаншу!

И каждый раз заливался счастливым смехом, словно произносил эту шутку впервые.

Дун отчасти был причиной, по которой Анфен, очевидно, считал, что можно рискнуть и ввязаться в схватку с тридцатью вооруженными, облаченными в доспехи солдатами из замка, прежде чем Инвия разобралась с ними вместо него.